Гафаров озадаченно постоял в сомнениях. Если Рита и Лена… идентифицировались, если можно так выразиться, то с некой Ниной была полная неясность. Что-то он не учел в окружающем мире. Догнать и спросить, кто такая Нина? Э, нет. В который раз он позавидовал своему другу Володе, который был совершенно счастлив среди своих инженеров и таких простых забот по созданию того, чего еще не придумала наука. Энергонапряженные структуры — кто б еще объяснил, что это такое? Никто не понимает, но дельтапланы уже испытывают. Или это уже не дельтапланы? А, какая разница! И в работе у Володи полный порядок, и в любви, потому что влюблен он тайно, безнадежно и совершенно платонически в Марию Остапчук. На ответные чувства от такой горы жира рассчитывать, конечно, не стоило — ну так Володя и не рассчитывал ни на что. Зато они с Машей друзья такие, что зависть берет.
До Гафарова наконец дошло, что он находится в самом натуральном смятении чувств. С этим следовало разобраться, прежде чем приниматься за что-то важное. К счастью, он знал, как. Присесть на скамью в рябиновой роще. Расслабиться. Полутора часов медитации будет достаточно для обретения душевного спокойствия.
Его разбудил шелест листвы. Расслабился, называется! Интересно, сколько часов он проспал?
А листва тихонько шелестела, и не хотелось никуда уходить. Гафаров вспомнил, как долго пришлось бороться с ветрами, что гудели между стен города-крепости. Решение, естественно, нашли инженеры завода дельтапланов. Они там через одного лысые и умные, им и решать сложные задачи. И вот — шелестят листвой легкие приятные ветерки.
— Разве я виновата, что стала вот такой?!!! — вдруг разрыдалась совсем рядом женщина. — Ты знаешь, что такое болезнь обмена веществ?! Я все перепробовала, а вес все равно растет! Все время растет! Мне самой на себя противно смотреть! Вот соври еще, что в женщине главное — душа!
Бурные рыдания заменились всхлипами. Сквозь невесомые тени рощи было все видно. Огромных размеров женщина рыдала на груди у мужчины, одетого в такой противно знакомый черный костюм. Как она может куда-то там прижиматься лицом, у него же куртка лоснится от грязи! А как ему не противно обнимать и гладить вот эти горы жира? Сквозь брезгливость Гафарова вдруг пробила жалость к этой женщине. Кому нужны вот такие оплывшие, бесформенные существа? Кто подарим им ласку и нежность? А ведь они, наверно, тоже женщины, в смысле, чувствуют там что-то, мечтают, страдают даже?
А потом мутной волной нахлынул гнев. Ведь на груди Ивана сотрясалась в рыданиях Мария Остапчук, неземная любовь маленького Володи Чученова. Очень некрасиво вела себя боготворимая Володей женщина! Почему-то вспомнилось, как на танцульках в парке — поначалу в Городе были танцульки — Чученов подошел к буйствующему Клячину и посоветовал удалиться спать, ежели пьян. Клячин тогда взял его за ремень и куртку и выкинул с площадки, прямо через двухметровое ограждение. Хохоту было много. Правда, было и продолжение. Именно тогда появилось выражение «железный кулак Гафарова». Володя маленький, его все норовят обидеть. В том числе и крупные женщины — при помощи очень неприятных личностей.
— Это у тебя болезнь?! — без всякого сочувствия вдруг сказал Иван. — Да ты здорова, как … как Мария Остапчук здорова, лучше и не скажешь! Сил у тебя много, вот что я скажу. А тратить некуда. Ленишься, да?
— Я бегала! Чего я только ни делала!
— Значит, мало бегала. А потом много ела. Блин, как не вовремя-то… Ладно. Это действительно важно. Вес-то мы уберем… Эй, Мария! Ау! В тайгу со мной пойдешь на недельку? Вес убирать?
Женщина замолчала.
— Как в юности? — спросила она наконец неуверенно.
— Машка, ты меня обидеть норовишь, да? Конечно, как в юности. Даже лучше!
— А… когда?
— Сейчас. Времени у меня не очень-то… Чтоб через четверть часа была у Золотых ворот!
— Но… ночь же вот-вот! — запротестовала она. — Нельзя же так неожиданно!
— Нет у меня времени, Мария. Совсем нет.
— Действительно, как в юности! — хмыкнула она. — А, ладно, я согласная! Ради тебя готова на все! Жди, я мигом!
«Мигом» применительно к этакой слонихе звучало дико. Но удалилась она действительно очень быстро. Мгновенный старт. Экая силища!
Гафаров не спеша подошел к Ивану. Угрожающе качнулся, распределяя вес. И хлестко вскинул руку. Рукав куртки сухо щелкнул по воздуху — чистый нокаутирующий удар. Был бы. Иван ломко качнулся и легко ушел от атаки. Гафаров побледнел и попер вперед. Иван закачался, заходил по песчаной дорожке, закрестил ногами, нарушая принципы боевых перемещений. Хлопала куртка, шуршал взрезаемый ударами воздух, и в странном танце качалась неуловимая черная фигура. Гафаров наконец понял, что же он видит. «Сахарная тростинка» Риты, вот что это было. Только быстрее, четче, только отчетливей боевое предназначение танца.
Потом до Гафарова дошло, что Иван давно мог бы уложить его в кусты, если б ответил хоть раз. И он опустил руки. Иван внимательно, но до обидного равнодушно следил за ним. Дескать, что, выпустил пар, полегчало?
Надо было хотя бы что-то сказать — но что? Сволочь, подонок, гнида? Слова казались сейчас слишком легкими, необидными. Ударить? Так не получается. Но не благодарить же за игру, как собирался поначалу?!
Так что Гафаров повернулся и ушел. Ноги сами понесли его в Информаторий. Пост наблюдателей встретил прохладой, тишиной и темнотой. Все верно, Жора Крафт не из боевой пятерки, работает из главного зала, потому что сюда допуск имел далеко не каждый. Гафаров опустился в кресло и закрыл глаза. Тишина. Безлюдность. То, что сейчас нужно…
Наверно, он пробыл в оцепенении очень долго, потому что пришел Чученов, и пришла Лена Елисеева, и что-то они оба явно знали о последних событиях. Наблюдатель доложил, наверно. Лена пристроилась рядом молчаливой верной поддержкой. Володя мимолетно хлопнул по плечу, мол, не переживай. Потом включил поиск, долго ждал, затем строго уставился на невзрачного худого паренька. Тот был очень озадачен! Не знал, наверно, что экраны игровых устройств способны отражать суровые физиономии командиров, а не только их дебильные стрелялки и лабиринты ужасов.
— Вова Остапчук? — сурово вопросил Чученов.
Получил в ответ утвердительный кивок и недовольную гримасу на «Вову».
— Значит, так, слушай задание! — деловито сказал Чученов. — У твоей тетки серьезное дело сейчас, ей нужен свидетель и помощник. А командиры там не к месту. Сам знаешь, не любит она командирский корпус. Так что получается, что, кроме тебя, некому ей помочь. Найди и будь рядом. Они сейчас где-то в начале командирского маршрута. И поспеши, они быстро пойдут!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
