Думаю, что ты получил уже из Москвы Войнаровского. По некоторым местам ты догадаешься, что он несколько ощипан. Делать нечего. Суди, но не кляни. Знаю, что ты не жалуешь мои Думы, не смотря на то я просил Пущина и их переслать тебе. Чувствую сам, что некоторые так слабы, что не следовало бы их и печатать в полном собрании. Но за то убежден душевно, что Ермак, Матвеев, Волынской, Годунов и им подобные хороши и могут быть полезны не для одних детей. Полярная Звезда выйдет на будущей неделе. Кажется она будет лучше двух первых. Уверен заране, что тебе понравится первая половина взгляда Бестужева на словесность вашу. Он в первый раз судит так основательно н так глубокомысленно. Скоро ли ты начнешь печатать Цыган?
Рылеев. Марта 10 дня.
Чуть не забыл о конце твоего письма. Ты великой льстец: вот всё, что могу сказать тебе на твое мнение о моих поэмах. Ты завсегда останешься моим учителем в языке стихотворном. Что Дельвиг? Не у тебя ли он? Здесь говорят, что он опасно заболел.
144. И. И. Пущин — Пушкину. 12 марта 1825 г. Москва.
Здравствуй, любезнейший Пушкин.
До сих пор жду от тебя ответа и не могу дождаться. Хоть прозой уведомить меня надобно, получил ли ты посланные мною деньги.
Между тем я к тебе с новым гостинцем. Рылеев поручил мне доставить тебе труды его — с покорностию отправляю.
Вяземской был очень болен. Теперь однако вышел из опасности: я вижу его довольно часто — и всегда непременно об тебе говорим. Княгиня — большой твой друг.
Хлопотавши здесь по несносному изданию с Селивановским, я между прочим узнал его желание сделать второе издание твоих трех поэм, за которые он готов дать тебе 12-ть тысяч. Подумай и употреби меня, если надобно, посредником между вами. — Впрочем советовал бы также поговорить об этом с петербургскими книгопродавцами, где гораздо лучше издаются книги.
Все тебе желают мильон хорошего. Мы ждем Ломоносова на-днях из Парижа.
Твой Иван Пущин. Марта 12-го. Знамен. день.
145. Л. С. Пушкину. 14 марта 1825 г. Тригорское.
Брат, обнимаю тебя и падам до ног. Обнимаю также и Алжирца Всеволожского. Перешли же мне проклятую мою рукопись — и давай уничтожать, переписывать и издавать. Как жаль, что тебя со мною не будет! дело бы пошло скорее и лучше — Дельвига жду, хоть он и не поможет. [Он] У него твой вкус, да не твой почерк. Элегии мои переписаны — потом послания, потом смесь, потом благословясь и в цензуру.
Душа моя, горчицы, рому, что-нибудь в уксусе — да книг: Conversations de Byron, Mémoires de Fouché, Талию, Старину, да Sismondi (littérature) да Schlegel (dramaturgie), если есть [264] y St. Florent [265]. Хотел бы я также иметь Новое Изд.[ание] Собр.[ания] Рус.[ских] Стих.[отворений], да дорого — 75 р. Я и за всю Русь столько не даю. Посмотри однакож.
Каченовский восстал на меня. Напиши мне, благопристоен ли тон его критик — если нет — пришлю эпиграмму.
У вас ересь. Говорят, что в стихах — стихи не главное. Что же главное? проза? должно заранее истребить это гонением, кнутом, кольями, песнями на голос Один сижу во компании и тому под.
Ан.[на] Ник.[олаевна] тебе кланяется и очень жалеет, что тебя здесь нет; потому что я влюбился и миртильничую. Знаешь ее кузину Ан.[ну] Ив.[ановну] В.[ульф]? ecce femina [266]!
Мочи нет, хочется Дельвига. Писал я тебе о калошах? не надобно их. Гнедича песни получил. На днях буду писать ему с претензиями. Покаместь благодари его — думаю, что экз. Оне.[гина] ты ему от меня поднес, ч[то] [267] касается до оных дам, надеюсь, что это шутка. А чего доброго! Однакож это было бы мне во всяком случае очень неприятно.
Тригорское 14 марта.
Достань у Рылеева или у Бестужева мои мелкие стихотв. и перешли мне скорее.
"Что ж ты обещался мне прислать Парни?"
[Приписка Анны Николаевны Вульф:]
I and my sister make you our compliments from our hearts and souls. [268] [269]
Адрес: Льву Сергеевичу Пушкину.
146. Л. С. Пушкину. 14 марта 1825 г. Михайловское.
По получению рукописи. 14 марта.
Напрасно воображаешь ты, что я на тебя сержусь — и не думал. Несколько раз писал тебе, видно еще до тебя не дошло. Всеволожской со мною шутит. Я должен ему 1000, а не 500, переговори с ним и благодари очень за рукопись. Он славный человек, хоть и женится. Тотчас займусь новым собранием и перешлю тебе.
Ради бога, погоди в рассуждение отставки. М. б. тебя притесняют без ведома царя. Просьбу твою могут почесть следствием моего внушения etc. etc. etc.[270] — Погоди хоть Дельв.[ига].
Уведомь о Баратынском — свечку поставлю за Закревского, если он его выручит.
147. Л. С. Пушкину и П. А. Плетневу. 15 марта 1825 г. Михайловское.
Брат Лев и брат Плетнев!
Третьего дня получил я мою рукопись. Сегодня отсылаю все мои новые и старые стихи. Я выстирал черное белье на скоро, а новое сшил на живую нитку. Но с вашей помощию надеюсь, что барыня публика меня по щекам не прибьет, как непотребную прачку.
Ошибки правописания, зн. препинания, описки, бессмыслицы — прошу самим исправить — у меня на то глаз недостанет. — В порядке пиэс держитесь также вашего благоусмотрения. Только не подражайте изданию Батюшкова — исключайте, марайте с плеча. Позволяю, прошу даже. Но для сего труда возьмите себе в помощники Жуковского, не во гнев Булгарину, и Гнедича, не во гнев Грибоедову. Эпиграфа или не надо, или из A. Chénier [271]. Виньэтку бы не худо; даже можно, даже нужно — даже ради Христа, сделайте; имянно: Психея, которая задумалась над цветком. (К стати: что прелестнее строфы Ж[уковского] — Он мнил, что вы с ним однородные и следующей. Конца не люблю). Что, если б волшебная кисть Ф. Толстого….
Нет! слишком дорога!А ужесть, как мила!….
К тому же, кроме Уткина, ни чей резец не достоин его карандаша. — Впроччем это всё наружность. Иною прелестью пленяется…
Пересчитав посылаемые вам стихотворения, нахожу 60 или около (ибо часть подземным богам непредвидима). Бируков, человек просвещенный; кроме его я ни с кем дела иметь не хочу. Он и в грозное время был милостив и жалостлив. Ныне повинуюсь его приговорам безусловно.
Что сказать вам об издании? Печатайте [не] каждую пиэсу на особенном листочке, исправно, чисто, как послед. изд. Жук.[овского] — и пожалуйста без ~~~~~~~ и без —— + —— и без ==== вся эта пестрота безобразна и напоминает Азию. Заглавие крупными буквами — и à la ligne. — Но каждую штуку особенно — хоть бы из 4 стихов состоящую — (разве из двух, так можно à la ligne [272] и другую).
60 пиэс! довольно ли будет для 1 тома? не прислать ли вам для наполнения Ц.[аря] Никиту и 40 его дочерей? Брат Лев! не серди журналистов! дурная политика! Брат Плетнев! не пиши добрых критик! Будь зубаст и бойся приторности!
Простите, дети! Я пьян.
15 марта.
148. А. А. Дельвиг — Пушкину. 20 марта 1825 г. Витебск.
20 марта
Милый Пушкин, вообрази себе, как меня судьба отдаляет от Михайловского. Я уж был готов отправиться за Прасковьей Александровной к тебе, вдруг приезжает ко мне отец и берет с собою в Витебск. Отлагаю свиданье наше до 11-го марта, и тут вышло не по моему. На четвертый день приезда моего к своим попадаюсь в руки короткой знакомой твоей, в руки Горячки, которая посетила меня не одна, а с воспалением в правом боку и груди. Кровопускание и шпанские мухи [пре[кратили]] сократили их посещение, и я теперь выздоравливаю и собираюсь выехать из Витебска в четверг на святой недели, следственно в субботу у тебя буду. Из Петербурга я несколько раз писал к тебе: но у меня был человек немного свободно-мыслящий. Он не полагал за нужное отправлять мои письма на почту. Каково здоровье твое, душа моя? Ежели ты получишь письмо мое в начале страстной недели, то еще успеешь отвечать мне, когда найдешь это приятным для себя. Я ничего не знаю петербургского, и ты меня можешь поподчивать новостями оного. Хотя литературные новости наши более скучны и досадны, [чем] нежели занимательны. Онегин твой у меня, читаю его и перечитываю и горю нетерпением читать продолжение его, которое должно быть, судя по первой главе, любопытнее и любопытнее. Целую крылья твоего Гения, радость моя.
Прощай, до свидания. Дельвиг.
Отец, мать и сестра Антонида тебе кланяются.
149. А. А. Бестужеву. 24 марта 1825 г. Михайловское.
Во-первых пришли мне свой адрес, чтоб я не докучал Булгарину. Рылееву не пишу. Жду сперва Войнаровского. Скажи ему, что в отношении мнения Байрона, он прав. Я хотел было покривить душой, да не удалось. И Bowles и Byron [273] в своем споре заврались; у меня есть на то очень дельное опровержение. Хочешь перешлю? переписывать скучно. Откуда ты взял, что я льщу Рылееву? мнение свое о его думах я сказал вслух и ясно, о поэмах его также. Очень знаю, что я его учитель в стихотв. языке — но он идет своею дорогою. Он в душе поэт. Я опасаюсь его не на шутку и жалею очень, что его не застрелил, когда имел тому случай — да чорт его знал. Жду с нетерпением Войнаровского и перешлю ему все свои замечания. Ради Христа! чтоб он писал — да более, более!
