— Но летопись… — не утерпел Ильин и тут же прикусил язык. Ведь совсем недавно он размышлял об этом и пришел к выводу, что сообщения летописцев могли быть сфальсифицированы впоследствии, чтобы изобразить любимого героя народных преданий проводником новой религии.
— Какая летопись? — подозрительно уставился на него волхв.
— Да понимаешь, мне встречались сведения о том, что ты сначала ставил над Волховом идолов, а потом порубил их.
— Я?! — Добрыня рванул на груди ожерелье, и медвежьи зубы посыпались на земляной пол пещеры. — Я воин! Я любил битвы и пожары, я любил пиры и дружину! У меня столько жен и наложниц было!..
— Успокойся, почтеннейший. — Ильин был не рад, что опять задел любимую болячку старика. — Прости, что я не даю тебе договорить о причинах перемены Владимира.
— Не знаю! Сам хотел бы доискаться! — хрипло выкрикнул Добрыня. Обманул племянник! Это мне наказание за тот грех — за Ярополка…
— Давай вернемся к разговору о Святополке. Ты хотел что-то сказать о нем.
— За Святополка народ, потому что молодой князь хочет возродить нашу веру, он тайно сносился со старыми волхвами, а когда сидел на княжении в Турове, то открыто участвовал в жертвоприношениях Перуну. Я думаю, по чьему-то доносу Владимир и повелел схватить его Великий князь знает, что людям ненавистны чужеземные попы, что никто не ходит в выстроенные им церкви. Но он почему-то с удивительной настойчивостью каждый год велит дружинщикам избивать праздничные толпы в день Купалы, в Перунов день, рубить украшенное лентами майское дерево, разгонять русалии… Но среди воинов тоже много людей, верных старине.
— Ты хочешь сказать, что Святополк опирается на большие силы, подспудно зреющие повсюду?.. — задумчиво проговорил Ильин. — Новый Юлиан Отступник?.. Знаешь, был такой император?
— Знаю, — сказал Добрыня.
Виктор в который раз с удивлением отметил, что познания волхва намного превосходят его прежние представления о мировоззренческом уровне языческих жрецов Древней Руси.
— Его церковники называют по-гречески Апостатом… Наши мудрецы говорили, что с этого великого цесаря могло бы начаться восстановление древней Истины. Но он погиб, процарствовав всего два года, совсем молодым. Случайное копье поразило его в мелкой стычке с персами.
— Не слишком ли много странных случайностей? — риторически вопросил Ильин. — Впрочем, не будем пытаться разрешить неразрешимое. Меня куда больше интересует судьба Святополка. Что-то тут не так. Вряд ли он поддерживает языч… прошу прощения, славянскую веру только из ненависти к Владимиру. Если мать его христианка, да еще жертва его, с позволения сказать, отца, он вряд ли отошел от того, что закладывалось в его душе с детства.
— Он просто понял, где правда, — убежденно сказал Добрыня.
— Что ж, может быть, это самое разумное объяснение. Но мне кажется, должна существовать еще какая-то причина. Был какой-то толчок…
— Я Святополка видел последний раз, когда ему было десять лет. Подарил я ему тогда жеребенка вороного… Какой он ныне, князь Туровский? Что пережил, передумал за свои тридцать четыре года? Не ведаю.
— Знаешь, — осторожно, боясь расплескать забрезжившую догадку, заговорил Ильин. — Я, кажется, понял, в чем дело… Святополк знает тайну того, почему было принято решение о христианизации Руси. И Владимир догадался об этом — поэтому и засадил его в тюрьму. Произошло это недавно, иначе вряд ли великий князь отпустил бы сына на княжение даже в Туров. Да-да, я думаю, Святополк обладает неким знанием, которое способно поколебать престол отца…
— Значит, его убьют! — Добрыня вскочил на ноги. Взволнованно заговорил, схватив Ильина за плечи. — Ты мудр, о пришелец! Боги открыли тебе Знание… Воистину, ты говоришь правду — решение Владимира заточить Святополка и его жену было внезапным, выходит, что-то произошло, выходит, есть какая-то тайна.
Он бросился к догоравшему костру, плеснул в него остатки крови из сосуда и, воздев руки, воскликнул:
— Благодарю тебя, Сварог, ты послал нам премудрого. Ум его проницает скрытое, слова его обличают неправду. Слава тебе, дарующий огонь!..
Ильин смущенно ковырял веточкой утоптанную землю. Как легко прослыть здесь провидцем, обладая элементарными навыками логического анализа. Ему было неловко слушать вдохновенные возгласы Добрыни, но и возражать не имело смысла.
— Ты идешь в мир! — приподнятым тоном заговорил волхв. — Возьми святыню, она поведет путем правды.
С этими словами Добрыня протянул Ильину дощечку с резным изображением всадника, попирающего змею. Затем схватил его за скулы окровавленными руками, привлек к себе и поцеловал в лоб.
VI
Сидя в повозке, погромыхивавшей неуклюжими дубовыми колесами по каменистой лесной дороге, Ильин раздумывал о последней беседе с Добрыней. Чего хотел от него волхв, рассказывая о взаимоотношениях внутри княжеского дома? Почему с такой настойчивостью подчеркивал свою непричастность к христианизации Новгорода? Складывалось впечатление: старик убежден в том, что Виктор имеет какую-то власть над будущим, что он сообщается с ним и может воздействовать на ход событий.
Наклонившись к Анне, сидевшей рядом с ним в льняной накидке — вотоле, расшитой по вороту и по краям красными узорами, Ильин вполголоса сказал:
— Знаешь, кто такой Святовид? Это Добрыня Никитич из русских былин и сказок.
— Как так? — не поняла княжна.
— Он возглавил сопротивление христианским миссионерам, а когда его силы были разбиты, бежал к волхвам, укрывавшимся в лесах. Они его посвятили, по-нашему говоря, в жреческий сан.
— И кем же он в их иерархии числится?
— Да нету никакой иерархии. Почти всех перебили. Он теперь вроде патриарха, хотя сам жалуется — кое-как зазубрил несколько молитв на санскрите, а одолеть священный язык не смог, стар стал, мозг одеревенел.
— О чем он тебе вчера толковал, когда вы с ним в лес ходили?.. Я думала, вы подрались там — когда ты пришел, у тебя все лицо в засохшей крови было.
— Да нет, просто перекусили… Разговор о том о сем был, ничего особенного. На память он мне оберег подарил — вот погляди, змееборческий сюжет.
Ильин вытянул из-за пазухи шнурок с образком. Анна взяла его в руки, всмотрелась.
— Что-то на самого Святовида… то есть Добрыню этот господин с копьем смахивает.
Виктор с недоверчивой улыбкой взял амулет. В лице всадника действительно было что-то от Добрыни — тот же орлиный профиль, те же нависшие брови, да и оселедец, намотанный на ухо, можно было разобрать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
