— Хорошо. Что было потом, на второй встрече?
Граф Ежи рассказал и про вторую встречу — и сразу заметил, как насторожились оба офицера.
— Кто из вас первым упомянул фамилию Ковальчек, вы или он?
Граф Комаровский немного повспоминал — многое уже забыл, многое, как вихрем унесло.
— Я.
— Точно вы?
— Точно.
— В связи с чем вы упомянули эту фамилию?
— Мы с Еленой были на дискотеке. Летающая тарелка. Там познакомились с этим паном, он показался очень подозрительным.
— Почему?
— Ну… Елена сказала, что он содомит…
— А откуда пани Елена знала, что он содомит?
Граф недоумевающе посмотрел на Кордаву
— Пан полковник, вероятно, вы ни разу не были в Варшаве. Там если ты содомит — скрывать это смысла нет, за это ничего не будет. Это же не армия,[58] тем более не гвардия. Он преподавал в университете, скорее всего, проявлял интерес к студентам, а не к студенткам, может и жил с кем-то. Об этом быстро становится известно.
— Понятно… — сказал Кордава с брезгливостью — жили, жили, вот и дожились. Значит, дело было на дискотеке. Вспомните тогда еще вот что — кто из вас предложил пойти на именно на эту дискотеку, вы или пани Елена?
— Елена.
— Вы точно уверены?
— Уверен. Я плохо знаю ночную жизнь Варшавы, в отличие от нее.
— Хорошо. Вы пришли на дискотеку и…
— Ну, Елена увидела знакомых, и мы туда пошли. Там Ковальчек и оказался. Потом мы танцевать пошли.
— То есть получается, что с Ковальчеком вас познакомила пани Елена, так?
— Не совсем… Он сам познакомился… как бы в той компании, она собралась вокруг него.
— Хорошо. А почему вы все-таки заподозрили неладное, ведь это было просто знакомство…
— Потом… Я пошел вымыть руки, голова кругом шла — и этот Ковальчек оказался в мужском туалете. Сказал, что приглашает меня в университет на какой-то дискуссионный клуб.
— Какой?
— Он не уточнил. Сказал, что просто собираются, обсуждают политику.
— А вы?
— Я отказался. Что мне там делать?
— Действительно, офицеру лейб-гвардии там делать нечего, сударь.
— А потом сказали об этом Збаражскому.
— Да… Елена мне сказала в машине, так, между прочим, что этот Ковальчек — содомит. Я еще больше убедился в том, что идти не следует.
— А потом вы сказали об этом полковнику Збаражскому?
— Да.
— И Збаражский, как я понимаю, начал требовать от вас, чтобы вы пошли в этот клуб.
— Да.
— И вы отказались.
— Да.
— А он стал напоминать про пани Елену.
— Вы же знаете. Я все сказал на детекторе, к чему все это?
— К тому, что мы кое-что не понимаем. Концы с концами не сходятся. Вам это нужно не меньше чем нам — чтобы сошлись концы с концами.
— Я не понимаю, как это мне может помочь.
— Потом поймете. Пока нам просто кое-что надо выяснить. Получается, вы все таки пошли в этот клуб.
— Да.
— Почему?
— Хотел кое-кого увидеть… — буркнул граф
— Не Ковальчека, это точно. Пани Елену? Вы поссорились?
— Да.
— Причина?
Граф Ежи откинулся на стуле, с вызовом посмотрел на сидящих напротив офицеров
— Наркотики — сказал Кордава — пани Елена принимала наркотики, и вы хотели, чтобы она прекратила это делать. Так?
И этого под полиграфом — не было.
— Откуда вы знаете?
— Другим бы не сказал — вам скажу. Вы напрасно, кстати, злитесь, пан граф. Вот что я, что Дро Аташесович — мы оба с Кавказа, и иногда тоже распирает. Но есть служба, и есть долг — личное забывается, чьи-то переживания никого не интересуют. До того, как начались погромы, варшавская сыскная полиция поделилась кое-какими материалами с петербургской. Был запрос относительно того, не состоите ли вы на оперативном учете как потребитель кокаина. Дальнейшее — несложно догадаться, сложить два и два. Как вы узнали, что Ковальчек торгует наркотиками?
— Проследил.
— За ним?
— За Еленой.
— Вы видели, как она покупает наркотик у Ковальчека?
— Да не так все было, Иезус-Мария! Я начал за ней следить, потому что знал, что она принимает эту дрянь, и хочет дальше ее принимать! Заметил, где она ходит, нанял машину, начал ездить за ней! У нее мотороллер, на машине сложно! Потом, когда Ковальчек пригласил меня — я сразу понял, что она к нему ходила, я там ее ждал, меня даже полицейский оштрафовал.
— Полицейский оштрафовал? — мгновенно перебил Дро Аташесович — за что?
— За неправильную парковку. Она загнала мотоцикл прямо во двор, я не решился идти за ней. Темно уже было, это было на Ягеллонов, там постоянно проблемы с парковкой. Встал так, чтобы видеть, если она появится — а там оказывается знак. Ну и… полициянт.
Генерал Габриелян встал и вышел из модуля
— А дальше?
— А дальше. После этого сборища мы поговорили с Еленой. Опять поругались. Потом этот… пристал.
— Почему вы согласились проводить Ковальчека до дома? Как вы попали к нему в дом?
И снова — воспоминания — которые не радуют. Все же вспомнил.
— Вспомнил. Он мне сказал, что живет на авеню Ягеллонов, и попросил проводить. А там меня штрафанули, пся крев, я это место хорошо запомнил. Ну и… сложил два и два.
— Хорошо. Вы пришли домой к Ковальчеку. Он предложил вам наркотики? Или что-то еще?
— Да ничего он не предложил, пся крев! Это я ему предложил показать, где он эту дрянь хранит. Ткнул пару раз в унитаз физиономией — он и лопнул.
— И показал.
— Показал…
— А вы?
— А я все это в унитаз у него на глазах спустил.
Внезапно Кордава улыбнулся
— Верно, он сильно об этом сожалел. А потом вы сказали ему — если еще раз, то я тебя…
— Так точно.
— И ушли.
— Ушел. Ну я же сказал это, детектор должен был подтвердить.
— Что подтвердил детектор, это неважно, пан граф. Даже если вы говорите правду — обелить вашу репутацию можно только одним способом: узнать имя настоящего убийцы. А сделать это мы можем только здесь и сейчас с вами. Вы все еще не поняли? Подумайте сами — вам не кажется, что все это время вы были в центре какой-то грязной игры? Что вас просто сталкивали лбами с Ковальчеком. И занимались этим все окружавшие вас люди. Ваш отец пригласил вас в свой кабинет и познакомил вас со Збаражским. Пани Елена познакомила вас с Ковальчеком. Пан Збаражский шантажировал вас, чтобы вы сблизились с Ковальчеком. Потом пани Елена буквально вывела вас на Ковальчека как на наркоторговца. Кто-то очень сильно постарался, чтобы свести вас вместе. А для чего этот "кто-то" делал это — не задумывались? Может быть — чтобы убить и свалить вину на вас? А может еще что похуже? А?
С неприличной прытью, полковник Кордава пробежал в модуль, где была их связь по закрытой сети, выгнал из-за терминала одного из нижних чинов, поставил терминал связи под перезагрузку и заменил пароль. В закрытой системе связи пароль не набирался — он представлял собой носитель, недоступный к перезаписи и копированию, на которой содержался код с 2048 битным шифрованием, подобрать его было практически невозможно даже с использованием суперкомпьютера. Там же, на носителе находился личный алгоритм шифрования Кордавы, у каждого из старших офицеров был личный алгоритм шифрования, подобранный генератором случайных чисел и меняющийся раз в месяц, причем новые носители, каждый из которых был номерным, раздавали при помощи специального барабана-лототрона. Поэтому, получить информацию, которой обменивалась русская разведка и контрразведка было почти невозможно, даже если каким-то чудом удавалось добыть один-два алгоритма шифрования — с их помощью можно было прочесть только ограниченный круг сообщений, касающихся лично этого растяпы-офицера и не более. Получается, если кто-то садился работать за терминал — он должен был вставить носитель в USB- разъем, иначе терминал не давал работать.
В ожидании пока загрузится программа, полковник весь извелся. Наконец, на экране появилась заставка его личного кабинета, фоном служила лично им сделанная у себя на родине фотография Куры[59] на цифровик. Зайдя в программу поиска, он сделал запрос на "Жолнеж Змиевский", принялся ждать. В последние десять лет работа их очень упростилась, и ту информацию, которую раньше они ждали сутки теперь можно было получить за несколько минут и работать дальше. Но и работа шпионов облегчилась чрезвычайно. Раньше было золотое правило: семьдесят процентов провалов относятся на провалы через связника. Брали на "моменталках"[60], на тайниковых операциях. Сейчас ни того ни другого нет. Любой агент может зайти в первое попавшееся интернет-кафе, зашифровать внешне невинное письмо коммерческой программой шифрования и отправить его в любую страну мира. Поток информации, которой сейчас обмениваются люди из разных стран мира, за это время вырос на два, а то и на три порядка. Если раньше люди писали письма, и они шли неделями — то теперь электронное послание доходит за несколько минут. У каждого в кармане мобильный телефон с цифровым фотоаппаратом, видеокамерой, иногда и навигатором глобального позиционирования. Если десять лет назад спутниковый мониторинг местности был доступен лишь аналитикам Генштаба — то теперь он доступен любому желающему бесплатно. Но и им работать, противодействовать всему этому стало несказанно проще.
