и улыбался.
И вдруг выражение его лица изменилось. Стало серьезным, немного удивленным, а глаза глубокими-глубокими.
– Хочу поцеловать тебя – ты выглядишь такой беспомощной и хрупкой. Можно? – прошептал он.
Я попыталась отстраниться, но Кир удержал меня и невесело рассмеялся.
– Не бойся. Я умею держать себя в руках. Нельзя – значит нельзя. Не хочу разрушить дружбу, повинуясь порыву.
Я все равно постаралась освободиться.
Кир обиделся.
– Лори, я признался, потому что мы друзья. Я не имею на тебя виды. Девчонок, с кем могу целоваться и кого могу потискать, хватает, поверь. А ты, как друг, бесценна. Больше никогда ничего подобного не скажу.
Я посмотрела в серьезные глаза и пробормотала:
– Прости. Буду учиться доверять тебе.
Чтобы показать, что начала прямо сейчас учиться, сама залезла к другу в объятия.
Кир довольно хмыкнул.
– Никогда не обижу тебя, малышка, и никому не позволю обижать.
Джейсон тоже клялся, что никогда не обидит меня, а еще в том, что мы всегда будем вместе… И не сдержал обещание.
Но Кир не Джейсон. Похож, но все же другой.
Постараюсь научиться верить ему.
– Ни один мужчина не стоит твоих слез. И ты должна жить дальше. Если этот Джейсон не понимает, что ты – самое лучшее, что с ним могло произойти, значит, постарайся забыть его. Вычеркни из жизни. И не закапывай себя заживо, храня верность тому, кому это не нужно.
Тангрия. Зарданский округ. 3201 год
Я и еще четверо мужчин стоим внутри огромного шатра. Это военный шатер, и он принадлежит командованию марилийской армии, которая ведет военные действия в Зарданском округе Тангрии.
Рядом со мной стоят последние зеленые лучи тангрийской армии. В оборванной и грязной одежде. Кожа да кости.
Мы шатаемся от усталости и вечного недосыпа. Одежда, когда-то бывшая тангрийской военной формой, сейчас висит бесформенным мешком.
Перед нами за узким небольшим столом сидит незнакомец. Он в скромной серой форме солдата марилийской армии без всяких знаков отличия. Выглядит холеным, важным и… сытым.
Очень сытым.
Мой живот давно прилип к спине от вечного голода, а этот незнакомый важный марилиец аж лоснился, такой весь ухоженный.
На вид незнакомцу лет пятьдесят, у него волевое породистое лицо с квадратным подбородком, крупный нос, раскосые черные глаза и черные с сединой волосы. Он строен и с широкими плечами. Что-то пишет и не обращает на нас внимания.
– Господин генерал, зеленые лучи доставлены. Среди них лера Тубертон. По словам этих людей, лер Джейсон Тубертон, который младший, умер сегодня, – произносит стоящий рядом с нами солдат марилийской армии.
Вздрагиваю при первых словах солдата. Вдруг понимаю, кто передо мной. Это легенда военной армии Марилии – генерал Мирадович. Герцог марилийской империи Мирадович-Ставицкий, родственник императора Марилии и злой гений для нас, простых тангрийцев.
Я невольно пошатываюсь от осознания этого, но стоящий рядом лер Джонтан поддерживает меня и успокаивающе пожимает руку.
– Крепитесь, лера Тубертон, – еле шевелит он губами.
Стараюсь взять себя в руки. Очень стараюсь.
Генерал Мирадович поднимает голову:
– Умер? Вы уверены? – спрашивает он солдата ледяным тоном, тот на глазах бледнеет.
– Нет, мой генерал. Так сказали эти люди, когда вышли из крепости, – солдат вытягивается в струну.
– Сказали, – насмешливо передразнивает солдата генерал и смотрит прямо на меня: – Лера Тубертон?
Согласно киваю, но молчу. Мне страшно, а руки дрожат. Стоящий рядом Джонтан, правая рука Криса, сильнее сжимает мою руку, чтобы поддержать.
Генерал переводит взгляд на наши руки и улыбается, но лишь губами.
Святые небеса! Какие страшные у него глаза. Я видела такие не раз, ведь идет война. Но этот взгляд нельзя сравнить с остальными – взгляд хладнокровного, жестокого убийцы.
– Вам страшно, лера Тубертон? – насмешливо спрашивает он.
– Страшно, генерал, – как можно спокойней отвечаю, но голос все же дрожит, и генерал замечает это. – Я – простая женщина.
Генерал Мирадович впивается в меня жадным взглядом убийцы, почуявшим жертву, медленно встает. Вижу, что он невысок, как и подумалось вначале, но все же выше меня на голову.
Генерал обходит стол плавными движениями опасного хищника и медленно подходит к нам. Останавливается в шаге от меня и впивается в лицо холодными, почти черными глазами.
Мои колени дрожат, глаза наполняются ненавистью, потому что понимаю – передо мной стоит главный убийца из вражеской армии.
– Простая женщина? – ядовито цедит генерал. – Позвольте не согласиться, лера Тубертон. – Он еле улыбается уголком губ, как будто у нас светская беседа. – Разве вы простая женщина? – Он изящно приподнимает как будто в удивлении одну смоляную бровь. – Разве не на вашей совести смерть тысяч марилийских солдат? Разве не на вашем счету кража древнего артефакта? Разве не вы украли документы, предназначенные совсем не вам? – он перечисляет мои «заслуги» и последние слова шипит в лицо.
Я вздрагиваю и отшатываюсь от него, как от ядовитой и опасной змеи.
– Если бы вы были простой женщиной, лера Тубертон, – продолжает медленно цедить слова генерал Мирадович, – я не поставил бы вашу выдачу условием спасения оставшихся зарданцев. Просто приказал бы сровнять с землей остатки города и размазать в кровавую кашу всех оставшихся в живых зарданских ублюдков, – последние слова он с ненавистью выплевывает мне в лицо.
Я испуганно вздрагиваю. Лер Джонтан, у которого погибли жена и двое сыновей, в бешенстве набрасывается на него с яростным криком:
– Сам ты ублюдок, марилийская свинья! Убийца невинных женщин и детей!
Генерал одним небрежным движением руки… сжигает крупное мужское тело. Джонтан даже не успевает вскрикнуть от боли.
Захлебываюсь криком ужаса и боли и не могу оторвать глаз от кучки пепла, лежащей возле моих ног. Кучки пепла, которая еще несколько секунд назад была живым, дорогим для меня человеком, который не раз прикрывал спину во время боя, приносил кусок хлеба, чтобы я не умерла от голода, выносил раненую из-под вражеских атак.
Меня шатает. Я не понимаю, что происходит. Обвожу шатер безумными глазами. Рядом снова кто-то поддерживает меня, стискивая руку до боли.
– Менталисты пришли? – словно сквозь сон слышу я холодный голос генерала Мирадовича.
– Так точно, мой генерал. Менталисты на месте, – четко рапортует солдат зычным голосом.
– Зови, – распоряжается генерал.
– Лера Тубертон, очнитесь, – шепчет кто-то из зеленых лучей, и я медленно прихожу в себя.
Встречаю оценивающий взгляд генерала Мирадовича.
Ненавижу! Как же ненавижу его!
Что мы можем против него?! А я удивилась, почему нам не связали руки, почему нас не опасаются. Наивная дурочка. Я слышала, что главнокомандующий армией Марилии очень сильный маг, но даже не догадывалась насколько.
– Представлял вас немного старше, – задумчиво проговаривает генерал Мирадович, разглядывая меня. В это время несколько человек в серой форме заходят в шатер. – Хотя… так даже интересней.
– Приступайте! – приказывает он менталистам, отворачиваясь от меня, и спокойно возвращается за стол. Совершенно невозмутимый, словно это не он только что одним движением руки убил человека.
Менталистов трое, они берут нас в треугольник. Понимаю, что голова начинает болеть, а меня тошнит – реакция организма на ментальное вмешательство.
– Мужчины
