– Конечно, оно оставалось при мне. Даже когда меня зачислили в сборную на постоянной, так сказать, основе. Другое дело, что накопленный в процессе работы с тремя тренерами и игроками сборной опыт сыграл благую роль. Ну, хотя бы в плане такой непростой вещи, как человеческий фактор. Я всегда очень быстро устанавливал контакты с людьми. И поэтому к моменту моего утверждения в статусе врача сборной уже знал многих. И меня многие знали. Однако при этом не следует забывать, что предстояло самое главное. То есть, как это уже было у меня в коньках, я должен был всем доказать: место в главной футбольной команде занимаю по праву.
– Ну, что ж! Итак, весной 1970-го вы официально вступили в права врача сборной. Чем тогда занималась команда?
– С апреля готовилась к чемпионату мира в Мексике. Сначала футболисты тренировались на сборе. Потом провели пару товарищеских игр в Москве. Одну из них – по-моему, с поляками – проиграли и улетели в Южную Америку. Перед выступлением на чемпионате мира в Мексике ребятам предстояло пройти акклиматизацию. Поэтому маршрут следования выбрали с остановками в странах, расположенных на высокогорье. Сначала залетели в Эквадор (2400–2700 м над уровнем моря), потом в Колумбию. И только оттуда отправились в Мексику.
– Мне казалось, у врача сборной должен быть «штаб», помощники?
– Кроме меня – единственного в команде врача – восстановлением игроков занимались два массажиста: Владимир Шмелев, который раньше трудился в московском «Динамо» – когда я пришел, он уже в сборной с Качалиным работал. Плюс Анатолий Морозов из Спорткомитета СССР. Вот, собственно, и весь «штаб».
– Интересно, как – если сравнивать – работали ваши зарубежные коллеги в Мексике?
– Ну, у немцев, например, в «команде» медиков я насчитал тоже троих: главный врач и двое подчиненных ему коллег, работу которых он координировал: травматолог и то, что у них называется «интернист» – терапевт по-нашему. Такой же состав наблюдал у англичан.
– И еще, наверное, массажисты?
– У них нет такой должности. Есть физиотерапевт. Массажисты имеют среднее медицинское образование.
– Равноценны те три профи с вашими тремя?
– Нет, иностранцы на две ступеньки выше. Взять хотя бы тот же массаж. Теперь его качество улучшилось, диапазон воздействия намного расширился. Он в несравненно большей степени опирается на науку. Уже тогда немецкие коллеги – спортивные врачи были ко всему этому много ближе нас. Потому что тот массаж, который я тогда застал, оставался примитивным. Те, кто этим занимался – в том числе в нашей сборной, – не имели представления, что такое точечный, сегментарный массаж.
– Это наш уровень?
– Да, уровень, сильно отстававший от мирового. Потому что в командах соперников были дипломированные физиотерапевты, допущенные ко всем доврачебным случаям оказания помощи, за исключением инъекционной терапии – ее делал главврач команды. С остальным эти специалисты справлялись профессионально. Они уверенно проводили соответствующие процедуры и даже в случае необходимости могли сделать рентгеновские снимки.
То же самое скажу про итальянских коллег, поскольку имел возможность наблюдать за их работой. Мы чуть ли не ежегодно проводили сборы в Коверчано под Флоренцией. Там находится база сборной Италии – центральная учебная зона и головной офис местной федерации футбола. Здесь проходят обучение и лицензирование все их тренеры. Тут также расположился Зал славы итальянского футбола…
В этой своеобразной футбольной Мекке, где проводились международные семинары и симпозиумы, после падения «железного занавеса» совершенствовались и многие наши специалисты. Поскольку там регулярно тренировались 1-я и 2-я сборные Италии, мне довелось часто общаться с их врачами. И многое почерпнуть. Особенно полезной оказалось наблюдение за работой массажиста национальной команды. Уникальный специалист! Вот он, кстати, имел среднее медицинское образование. Но феномен есть феномен. Прекрасно владел физиотерапевтическими методами лечения, управлялся с рентгеновской техникой.
Здесь, вероятно, к месту заметить вот о каком нашем упущении. Для работы с физиотерапевтическим оборудованием нужно иметь допуск. Потому как, если, не дай бог, что случится, врач, не имеющий такого документа, пойдет под суд. А за рубежом специалисты данного профиля носили в кармашке соответствующий диплом. Поэтому проблем, подобно нашим, у них не возникало. У нас же, если не ошибаюсь, долго никто допуска не имел, в том числе я. Соответствующий сертификат мне выдали потом, после окончания курсов физиотерапевтов.
Зачем же удивляться тому, что уровень медобслуживания в зарубежных командах – тем более в сборных – долго оставался намного выше, чем у нас! Грустно вспоминать, сколько лет я работал с фельдшерским чемоданчиком – с тем, что медсестры ходили по вызову на дом.
Знаете, что помещалось в этом «чуде» из дерматина? Пузырьки с йодом и зеленкой, бинты отечественные, пластырь и мазь. Особых мазей назвать не могу. В основном упомянутые апизатрон, «бон-бенге», из лечебных – мазь Вишневского, ихтиоловая мазь… А еще до сих пор популярный у нашего брата хлорэтил для быстрой анестезии при болевом синдроме. Чтобы было понятнее, напомню много раз виденную всеми картину: врач команды выбегает на поле к лежащему на газоне игроку и брызгает тому на травмированное место неким препаратом… Добавьте к перечисленному кое-что из аппаратуры низкого качества. Вот и все мое оснащение!
Кстати, в 1-м же матче в Мексике, где наши ребята играли с хозяевами чемпионата, случился момент, когда эти сложенные в моем дерматиновом чемоданчике «богатства» увидел весь стадион.
МЕКСИКА – СССР – 0:0. 31 мая 1970 г. Матч группового турнира IX чемпионата мира.
Мехико. Стадион «Ацтека». 108 000 зрителей.
Судья – К. Ченчер (ФРГ).
СССР: Кавазашвили, Логофет, Шестернев (к), Капличный, Ловчев, Серебряников (Пузач, 46), Асатиани, Мунтян, Нодия (Хмельницкий, 68), Бышовец, Еврюжихин.
– Расскажите, пожалуйста, об этом, видимо, цирковом номере!
– В одном из игровых моментов при столкновении с соперником центральный защитник Виктор Капличный рассек лоб. В месте рассечения, где очень много сосудов, началось обильное кровотечение. А судья, простите, такая скотина попалась – не останавливает игру, и все! Потом все же соизволил – засвистел.
Выскочил я на поле. И, увидев вблизи все залитое кровью лицо Виктора, от волнения даже немного стушевался. Тем не менее то, что нужно, сделал: кровь вытер, тампоны положил и затянул бинтом. При этом, понятное дело, несколько завозился. Тем более что судья мне под руку все на часы показывал – мол, давай, закругляйся, занимайся этим за бровкой. А я по-русски объяснял: «Подождите, сейчас завяжу». Но судья – ноль внимания. Только вдруг взял чемоданчик и потащил его к бровке. А тот на ходу возьми и раскройся. Так все содержимое на газон и высыпалось. Более ста тысяч зрителей наблюдали эту картину…
– Ладно, «чудо» медицины, а что с Капличным?
– Виктор мужественно доиграл. Однако травма оказалась такой, что требовалось срочно накладывать швы. Но я не «шил». У меня даже материала не было с собой. Все, что смог сделать, – после матча отвел его в медпункт стадиона. И там сделали все, как нужно…
– Из рассказанного следует: в отличие от зарубежных коллег, вам на чемпионате мира в Мексике пришлось выступать в роли «единого в трех лицах» врача?
– Фактически так. Приходилось быть сразу и «интернистом» и травматологом. А между тем знания мои, конечно, ограничивались оказанием помощи, позволяющей лишь в какой-то степени справиться с чем-то не очень сложным. Так что, слава Богу, в Мексике серьезных травм у игроков – типа повреждения менисков или связок – не было. Сегодня, огладываясь в те дни, я больше чем уверен – наверняка «поплыл бы».
– Вот вы упомянули такой фактор, как высокогорная акклиматизация. И с этим пришлось столкнуться?
– Вот уж как раз это я хорошо знал. Работая с конькобежцами, неоднократно выезжал на высокогорный каток в Медео. Тогда работал в Алма-Ате, тогдашней столице Казахстана, профессор Александр Давидович Бернштейн, углубленно занимавшийся вопросами адаптации и акклиматизации. Именно его рекомендациями мы пользовались, когда приезжали в Медео. Напомню, его расположение – 1600 м над уровнем моря.
А еще было урочище Чимбулак: туда забирались лыжники, это уже в районе 2000 м. Помнится, Кудрявцев, изучив вопрос акклиматизации, решил для себя – готовиться надо в Чимбулаке, а соревноваться в Медео. Но как тренироваться-то? Подходящей ледовой поверхности в урочище не было. Но Константин Константинович решил – не беда: нет катка, однако занятия по общефизической подготовке можно проводить…
– Южная Америка, конечно, выше, чем Чимбулак. Но получается, кому-кому, а уж вам опасности, которые таило высокогорье, были известны?
