– Где... где у вас... мне нужна лавка... какая-нибудь или постоялый дом… двор. У меня жесть есть. Жесть. – Она потрясла кошельком. – В обмен на... еду или кров...
Но старик ничего ей не ответил, будто не обучен был речи богоподобных. Тогда она просто ушла и больше на такое не решалась.
Ее спас отобранный лук. Почти кустарная работа – не чета складным лукам Змей, казавшимся верхом инженерной мысли оружейных мастеров. Однако этот деревянный лук служил прежним владельцам явно не для забавы. В умелых руках Октис он стал хорошим охотничьим орудием.
Сама она толком не охотилась раньше. Лишь пару раз в походах, на стоянках Змеи забавы ради уходила неглубоко в лес. Стреляли там по птицам и мелким тварям. А теперь она была одна, и охота стала уже не развлечением, а выживанием.
Она не ожидала, но охотиться на лесных животных было проще, чем на людей. Ей казалось, что звери более чуткие и внимательные. И без сомнений, они должны бояться огня. Но на затаившуюся Октис твари в основном не обращали внимания. Даже если замечали ее, они часто не придавали тому никакого значения.
Так же выяснилось, что дикие звери не боятся огня. Наоборот, они оказались на редкость глупы и любопытны. Однажды ночью Октис развела костер в лесу, а через какое-то время ее напугал огромный волк, вынырнувший из кустов. Она заорала и прогнала его. Тогда Октис не углядела в этом никакой связи и легла спать. Но ночью еще несколько раз ее будили шорохи и нечеловеческие звуки – сна не вышло. На следующий вечер она решила проверить свою догадку. Собрала и подожгла костер, а сама спряталась рядом на ветке дерева. Скоро она подстрелила рысь. А потом волка-подростка, удравшего обратно со стрелой в лапе. Она взялась за рысь сразу, пока еще кто-нибудь не решил наведаться на огонек.
Разделывать тушу бывшая ведущая не умела. Просто кромсала ценную шкуру. Отрезала ноги, снимала верхний слой и укладывала мясо на плоские камни внутри костра.
Теперь она тушила или вовсе не разжигала костер перед наступлением ночи. Просто надевала походный плащ, ложилась на покров из серых сухих листьев и иголок. Складывалась, подгибая к груди колени, кладя одну руку под голову, другую – между ног. И больше не двигалась, словно умирая каждую ночь.
А на утро ей не хотелось просыпаться. Уже полностью вернувшееся сознание не хотело брать власть над окоченевшим и онемевшим телом. Она все так же неподвижно лежала и смотрела в одну точку.
Ей некуда было идти. Нечего было делать. Она знала, что, придя в движение, тело захочет употребить припрятанное со вчерашнего мясо. Но сначала она возьмется за разминку и силовые упражнения. Затем уже справится с остальными насущными надобностями живого тела. Во второй половине дня она начнет охоту. Подстрелит пару птиц или какого-нибудь зверька. Или останется ни с чем. Затем соберет хвороста для костра. Возможно, пожарит добычу и съест, оставив на следующее утро пару больших кусков. Затем она опять будет сидеть на небольшой скале и смотреть в чащу леса. Наступающий холод будет безнаказанно мять ее тело, словно крестьянин молодую жену. Она укутается в плащ и ляжет на настил из опавших листьев. Свернется в комок. А на утро она откроет глаза, а тело начнет слушаться только после волевого усилия.
Так проходил день за днем. Разнообразие в устоявшийся распорядок вносил только крупный волк. – Наверное, тот, что пришел тогда на огонь. – Время от времени он появлялся поблизости. Октис убедила себя, что один раз видела в лесу настоящую дикую травору, но волк оставался реальным без всяких уверений. Так охотница становилась дичью. У нее вскипала кровь, и только в этот миг опасности, ей казалось, что она, наконец, согрелась.
Волка Октис так и не убила, но и он не убил ее. За один оборот Брата, лесной охотник два раза выходил один на один с ней. Рычал, огрызался, почти бросался на нее. Но Октис стояла крепко, с натянутой тетивой. Готовая после выстрела бросить лук и схватиться за кинжал. А потом волк уходил, но она еще долго оставалась в напряжении, слыша, как он рыщет рядом.
Она посчитала, что волку не по душе такая конкуренция. Ему не нравилось, что кто-то рядом исполняет лучше него роль отверженного отшельника. Боясь, что ночью он все-таки найдет ее опять и уже не будет столь любезен, Октис каждый день уходила дальше вдоль дороги.
Так однажды она увидела Змей. Их было четверо. Они шли по колее. В той же форме, что носила Октис. Черная, красная, две синих. Она долго следила за ними, не решаясь окрикнуть и выйти на дорогу. В конце концов, за их спинами она стала медленно выходить из леса. Когда Октис вышла на дорогу, они уже были впереди в ста шагах. Ей так и не хватило смелости окликнуть их. Она лишь смотрела, как знакомые темные силуэты скрывались за холмистым поворотом.
Больше Змей она не видела. Невзрачные и похожие лесные дни продолжали сменять друг друга.
***
Она открыла глаза. До этого ею владело странное чувство, что в этот раз она оказалась в каком-то другом месте. Просто забыла, а как только осмотрится, сразу же вспомнит недавние события, и все встанет на свои места. Но никаких недавних событий не случалось. Она ничего не забывала, не было никаких «своих мест». Она открывала глаза и видела лес. – Каждый раз лес.
Она с силой вытянула онемевшую руку. Медленно сжала и разжала кисти. Выпрямилась, потянулась, отчего ей тут же свело голень. Она заорала и вскочила на ноги. Постанывая покачалась на стопе сведенной ноги. Когда боль отступила, она задрала голову вверх и с облегчением вздохнула. Ей казалось, что причиной судорог стал утраченный распорядок тренировок. Хоть она и занималась каждое утро, а жизнь в лесу вряд ли можно было назвать спокойной, Октис решила взяться сегодня за тренировку с новой силой.
Справившись с кустами, она обмылась проточной водой из небольшой речушки. Где-то в глубине сознания звучал голос мастера, требовавший делать все, что ей не хочется. И она только подвывала, когда ей приходилось обдавать себя дико холодной водой, а иногда и вовсе погружать в реку часть тела.
Холодная вода забрала силы. Хотелось есть, но голос заставил немедленно приступить к упражнениям. Она начала разминку. Напрягла мышцы и потянула связки. Села на шпагат. Сделала несколько отжиманий. Мостик. Из мостика перешла в стойку на руках. Хотела сделать пару оборотов, но пока вспоминала, есть ли впереди место для безопасной опоры, бросила эту идею. Стояла так пока руки не отказали. Затем она нашла увесистый камень и стала приседать, уложив его на затылок и удерживая руками. Когда заколотилось сердце, она осторожно сбросила с себя груз. Потянулась, снимая напряжение со спины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
