Алька хотела было ответить что-нибудь не менее едкое, однако вместо этого уставилась на свою ладонь. Чистую — без следа раны. Разве что капельки крови на рукаве свидетельствовали, что порез ей не приснился. А Ратмир выпустил ее руку и будто тотчас потерял к царевне интерес, оборачиваясь ко второму ученику.
* * *
— Я его убью, — тихо и даже почти спокойно сообщила Наина, глядя в зеркало, в котором отражалась окровавленная ладонь сестренки.
— Каждый раз обещаешь, — фыркнуло зеркало, в котором снова появилось собственное отражение правительницы. — И что-то все никак.
— С академии мечтаю, — буркнула старшая царевна. — Со второго курса. А кто мне тогда доклады станет носить?
Она вздохнула.
— Надо его как-то не насмерть убить, что ли… пригодится же еще!
Честно говоря, отчитываться перед правительницей лично не было такой уж великой необходимости, и богатырь не раз ей намекал на это. Ратмир даже стал носить на груди постоянно медальон с крошечным зеркальцем на обороте, и разворачивал его всякий раз, когда рядом оказывалась Алевтина — чтобы дать Наине возможность своими глазами убедиться, что с сестренкой все в порядке.
Да вот только как-то все… не убеждалось. Отражение в малюсеньком зеркальце не всегда давало возможность вообще понять, что происходит, выхватывая лишь отдельные детали, а большое вызвало бы вопросы.
Конечно, Ратмир мог рассказывать ей обо всем подробно через зеркало, запершись в своей каморке. Если бы Наина могла доверять ему настолько.
Все дело в том, что при личной встрече с ней, правительницей, старшей в царском роду и хранительницей венца, богатырь, дававший магическую присягу, не мог ни соврать, ни уклониться от прямого вопроса. А вот через зеркало… Наина подозревала, что Ратмир, пожелай он того, смог бы многое исказить. В конце концов, он, в отличие от нее, доучился на ведовском факультете в академии до конца. Почти до конца… Она-то только два курса и успела. Все мечтала закончить хоть заочно, но за государственными делами не находилось ни единой свободной минуты. Где уж тут готовиться к зачетам!
В зеркальце Наина “видела” Алькин экзамен — как та летела с лошади, как падала с дерева. И как этот огромный белобрысый медведь ее на руки хватал, видела. И гляделки с Ратмиром — медальон с зеркальцем колдун тогда нарочно повесил на ветку.
Правда, эту сценку правительница до конца досматривать не стала. Видела, как он протягивает руку, как склоняется к царевне, неотрывно глядя ей глаза в глаза… не вытерпела, фыркнула, перевернула зеркальце — хватит, мол. Сама ж решила — пусть влюбляется Алька. Если подумать, так выбор не худший, а что именно этого конкретного колдуна Наина на дух не переносит, так то только ее самой и касается.
Но убить и тогда очень хотелось!
…Учиться Наина любила всегда. С детства ей нравился запах книг и шелест страниц. Нравилось узнавать что-то новое. Нравилось, что греха таить, быть умнее всех вокруг, знать больше. И, конечно, нравилось, когда хвалил ее царь-отец.
Наина никогда не забывала родных родителей и свято чтила память о них. Останься они в живых — кто знает, как сложилась бы ее судьба? Феня и Гаврила любили дочь, и не стали бы препятствовать ее пути. Ее колдовской дар никуда бы не делся. А значит, достигнув возраста, дочка царицыной горничной непременно отправилась бы в академию, наверняка закончила ведовской факультет с отличием и вернулась дипломированной колдуньей. Родители гордились бы ею.
Но сложилось все так, как сложилось. Осиротевшая Наина поначалу замкнулась, хотя приемный отец делал все для того, чтобы она чувствовала любовь и заботу новой семьи. Увы, как оказалось, быть царевной — это не только высокий статус и всеобщее почтение, но и множество обязанностей, от которых нельзя отказаться. Особенно если ты — старшая. И даже если ты не первая наследница.
С детства будущей правительнице в глубине души казалось, что живет она будто не своей жизнью. Не раз еще ребенком Наина слышала за спиной шепотки, что она — “не настоящая” царевна, и с настоящей ей не равняться. Алькой восхищались всегда, что бы та ни делала. А вот за приемной царской дочерью примечали любые промахи — и непременно объясняли их ее происхождением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Одна встреча с колдуньей, рассказавшей Наине о ее даре, перевернула все. Это царевна она — “не настоящая”. А ведьмой станет самой настоящей! Встанет за троном отца как придворная колдунья, а то и советница. Да и сестренке в будущем станет полезна.
Увы, как одна из дочерей правящего дома Наина должна была учиться в академии при Городе-у-Моря на факультете управления государством. Вместе с прочими принцами и принцессами, а еще с будущими послами, советниками, министрами… И избежать этого было никак нельзя. Как ни злись и как ни доказывай отцу, что все равно тебе не править.
Отмахнуться от ответственности и обязанностей Наина просто не могла. В конце концов она решила, что окончит академию дважды. Сначала — по обязанности. А потом — по зову сердца. Кто же мог тогда знать, что на второй раз ей не хватит времени…
Членов правящих домов принимали на факультет управления государством без всяких экзаменов — но только после того, как им исполнится семнадцать лет. Наину это не устраивало. Хотелось получить первое образование поскорее — чтобы отдать отцу диплом и со спокойной совестью идти учиться на ведовской. Чтоб никто больше не смел сказать, будто она не на своем месте!
В свои пятнадцать она отправилась впервые в академию, сдала экзамены на общих основаниях — и поступила. И занималась так старательно, что преподаватели постоянно ставили ее в пример другим студентам.
…Старшая царевна училась уже на втором курсе нелюбимого факультета. И однажды в коридоре у библиотеки она столкнулась с долговязым темноволосым студентом, который шел, уткнувшись длинным носом в книгу и не замечая ничего вокруг. При этом шагал он стремительно, похоже, зная свой маршрут наизусть. Наину парень сбил с ног, и из ее рук посыпались учебники.
Студент только досадливо скривился, наблюдая, как поднимается с пола сердитая девчонка — мелкая, конопатая, да еще и рыжая, как морковка, с торчащими в разные стороны двумя растрепанными косами.
Даже руки не подал.
Зато сделал какой-то небрежный жест — и все рассыпавшиеся книги мигом собрались заново в стопку и влетели прямо Наине в руки.
Девушка, уже открывшая рот, чтобы возмутиться и потребовать извинений, так и забыла его закрыть. На студентов ведовского факультета самая младшая из учениц академии всегда смотрела с завистью.
— Поосторожнее, Конопушка, — хмыкнул он. — По сторонам смотри!
* * *
Наверное, не будь парень колдуном, Наина бы возмутилась — ведь это он ее сбил! Это он шел, не глядя!
Но к легкому высокомерию студентов старших курсов к первогодкам она давно привыкла. Сейчас она уже не была первогодкой, но в свои шестнадцать все еще оставалась младшей на всю академию. Собственно говоря, она и выглядела все еще скорее подростком, чем девушкой — нескладная да тощая. Девчонки на курсе могли уже похвастаться вполне себе женственными формами. К Найке— “малявке” все они поголовно относились слегка снисходительно.
А еще эти веснушки, от которых и зимой никак не избавиться! Летом, когда для практики приходилось много бродить под солнышком, собирая травы, ее и вовсе обсыпало “солнечными поцелуями” так, что даже уши становились конопатыми. И злило это неимоверно, да что тут поделаешь?
Может быть, если бы она всем объясняла, кто такая, смотрели бы на нее по-иному. А только Наине меньше всего на свете хотелось и здесь быть “не настоящей царевной”. Той, которой кланяются напоказ и у кого за спиной перешептываются. И часто искренне считают, будто ей, безродной девке, “повезло”, когда погибли родители!
Нет уж — пусть судят ее лишь за то, кто она есть на самом деле и чего стоит сама! Не красавицей уродилась? Так не всем же везет! Зато она умная. И учиться любит.
