Глава 17
Лера
Мое дефиле по институту в полуобнаженном виде стало сенсацией. Фотографии, которые особо ушлоперые студенты успели сделать, пока я шла по коридору, теперь висят чуть ли не во всех университетских пабликах ВКонтакте.
Позор несусветный! Хоть на учебу больше не ходи! Может, и правда пару дней отсидеться дома? Подождать, пока муть осядет?
Нет, на самом деле снимки не такие уж откровенные. Да и качество большинства из них оставляет желать лучшего. Но меня коробит сам факт, что мне пришлось засветить нижнее белье в стенах старейшего учебного заведения страны и отметиться в его истории таким вот сомнительным образом. До сих пор до слез обидно!
Алаев, конечно, тот еще гад. Мерзавец, ирод, сволочь! Я догадывалась, что он захочет отомстить за помятый бампер своей драгоценной тачки, но не думала, что станет играть так грязно. И вообще, моя вина в том небольшом ДТП лишь косвенна! Я только немного отвлекла его от дороги, а все остальное он сделал сам.
Нечего было так гонять!
А вот похищение одежды – совсем другое. Это самое настоящее преступление! Против личности, против репутации, против здоровой психики, в конце концов. Это ж каким отбитым надо быть, чтобы на такое решиться?
Тимур ненормальный. Серьезно. На всю голову больной.
По-хорошему от таких, как он, надо держаться подальше. С психами лучше не связываться, верно? Но держаться подальше значит безропотно проглотить его хамскую выходку, а терпеть издевательства я не намерена.
Я ему не какая-то девочка для битья, которую можно вдоволь дергать за косички и при этом оставаться безнаказанным! Сводный хочет войны? Он ее получит. И плевать, что придется окончательно сжечь надежду под названием «счастливая семья». Не больно-то и хотелось.
– Лер, ну как ты? – звонок Диляры раздается даже чуть раньше будильника.
В голосе подруги слышится неподдельное сочувствие. Вчера мы с ней весь вечер обсуждали мой позор. Я даже всплакнула пару раз. От переизбытка эмоций и от отчаяния.
– Да пойдет, – хриплю в трубку, откидываясь обратно на подушку. – Во время сна даже казалось, что я обычная студентка, а не главная стриптизерша нашего универа.
– Слушай, забей! Через недельку-другую все об этом забудут, появится какой-нибудь другой инфоповод.
– Да уж, – вздыхаю. – Только вот мне об этом забыть не под силу.
Диляра молчит, а я понуро скольжу взглядом по идеально ровному потолку.
– На пары сегодня пойдешь? – спрашивает она после паузы.
– Так не хочется, если честно.
– Но вечно же прятаться не будешь, – подмечает резонно.
– Тоже верно.
– Я буду тебя ждать, – заявляет бодро. – Займу парту прямо перед самым носом Анисимова и куплю два капучино.
Эх, обаяшка Анисимов. Услада моих глаз и трепет моей души. Роскошный препод по дифференциальной геометрии, на которого запала чуть ли не вся женская часть нашего потока. Высокий, молодой, красивый, как древнегреческий бог Олимпа. И кольца на том самом пальце, кстати, нет. Поэтому я, как и все, немножко в него влюбилась.
Ради Александра Владимировича можно превозмочь и стыд, и страх, и даже заявиться в институт после грандиозного фиаско.
– Ладно, до встречи, Диль, – говорю я и решительно вскакиваю с кровати.
Вчерашний день был отстойным из-за говнюка Алаева. Но испортить сегодняшний я ему не позволю.
Спешно привожу себя в порядок, ставлю укол базального инсулина и, закинув на плечо тяжеленую сумку с конспектами, спускаюсь на первый этаж. Еще на лестнице до меня доносятся возмущенные возгласы: судя по всему, утро в доме Алаевых начинается со скандала.
– Где тебя всю ночь носило, негодяй?! – орет Анвар Эльдарович. – Почему телефон отключен?
Отец и сын стоят друг напротив друга и обмениваются неприязненными взглядами. Мамин муж одет с иголочки: на нем свежая рубашка и идеально выглаженные брюки. А вот Тимур выглядит несколько потрепанным. Мне кажется, или на нем та же самая футболка, что была вчера? Он что, дома не ночевал?
– Разрядился, – с демонстративным пренебрежением бросает парень.
– А мозг у тебя не разрядился?! – пуще прежнего взвивается мужчина. – Мне Максим Анатольевич из ГИБДД звонил. Опять гоняешь по-черному?!
– Да просто с пацанами покатались.
– Я запрещаю! Слышишь? Запрещаю тебе участвовать в этих уличных гонках! – Алаев старший краснеет от ярости. – Если кого-нибудь собьешь, отмазывать не стану! Сядешь, так и знай!
– Ты это уже сто раз сказал. Я тебя услышал. Дальше-то что? – Тимур смотрит на отца с усталым равнодушием.
Очевидно, тирада взбешенного родителя его не сильно впечатляет.
– А на шее что? – Анвар Эльдарович брезгливо кривится. – Без следов ума не хватает? Девкам своим объяснить не можешь?
Припечатываюсь взглядом к шее Тимура и замечаю на ней два красновато-фиолетовых пятна.
Мать моя женщина! Это засосы?!
– Некогда мне им объяснять. Мы другим заняты, – бросает наглец и, обогнув отца, направляется к лестнице.
К той самой лестнице, на которой, затаив дыхание, стою я.
– Стоять! Разговор не окончен! – ревет мужчина, в край взбешенный вызывающим поведением отпрыска.
– А, по-моему, окончен. Ты, как всегда, прав. Я, как всегда, виноват. Думаю, ничего нового я не услышу.
Тимур все ближе и вот-вот заметит, как я бесцеремонно грею уши. Отступаю на пару шагов и, напустив на себя невозмутимости, делаю вид, что оказалась на ступеньках лишь секунду назад. Типа я вообще не в курсе происходящего.
– О, пиявка проснулась, – мы сталкиваемся чуть ли не нос к носу, и Алаев с отвращением морщится. – Так ты не только страшная, но еще и слепая?
Это он, видимо, про мои очки. Сегодня утром я торопилась, поэтому не надела линзы.
– А ты не только грубый, но еще и тупой? – отзываюсь ему в тон. – Не в курсе, что при слепоте очки бессильны?
– Да пошла ты, – огрызается лениво и, задев меня плечом, продолжает свой путь наверх.
