20 мая Говон согласился со всеми рекомендациями. Но это снова была лишь иллюзорная надежда. Он заявил, что запрет на полеты самолетов в Восточную Область был отменен, так же как и все остальные санкции. Но Директор Авиакомпании частным образом признал, что не получил никакого приказа на возобновление полетов. Что касается войск, то полковник Кацина прилетел в Ибадан из Кадуны, чтобы передать в войска приказ о передислокации, но не дальше Илорина, города, расположенного почти на границе Западной и Северной областей, на главной дороге в Лагос. Перебросить эти войска обратно было бы очень просто.
На Востоке требования о выходе из состава Нигерии стали настолько сильны, что даже полковник Оджукву не смог устоять. 26 мая 335 членов Консультативной Ассамблеи Вождей и Старейшин после бурного заседания единодушно выдали ему мандат на выход Восточной Области из того, что уже считалось покойной Федерацией Нигерии, «в наиболее ранние возможные сроки», объявив Восточную Область» свободным, суверенным и независимым государством, названном Республикой Биафрой».
Одной из главнейших ошибок Федерального правительства была угроза применения силы. Наиболее снисходительным объяснением могло бы послужить то, что в Лагосе пребывали в блаженном неведении по поводу того, насколько обострены все чувства на Востоке. Для жителей Восточной Области, которые знали, что это правительство состоит в основном из тех самых северян, которые всего 8 месяцев назад убивали их соплеменников, все это выглядело (и выглядит доныне) как угроза послать ненавистных северян для завершения того, что было сделано только наполовину.
Выданный мандат еще не означал отделения, но Говон на следующий же день привел в действие свой план. Он объявил чрезвычайное положение и обнародовал Декрет, по которому Нигерия разделялась на 12 новых штатов, а существующие Области ликвидировались. Едва ли он мог сделать еще что-то более провокационное. Не было проведено никаких предварительных консультаций, что само по себе противоречит Конституции. Он отказался ото всех обещаний о том, что каждая Область будет иметь право высказаться по вопросу о любой будущей форме объединения. Гораздо более важным было решение разделить Восточную Область на три крошечных штата, каждый из которых сам по себе был совершенно бессилен, и отделить Порт-Харкорт от штата Ибо, превратив его в столицу штата Риверс. Это было воспринято как «открытое подталкивание, побуждение к отделению». В том же выступлении по радио Говон объявил о возобновлении блокады, отмене Декрета N 8 и взял на себя всю полноту власти в стране — «на краткий период для принятия крайне необходимых сегодня мер».
Рано утром 30 мая дипломаты и журналисты были созваны в Дом Правительства, вскоре переименованный в Дом Биафры, и полковник Оджукву огласил Декларацию Независимости.
Вот ее текст.
«Соотечественники и соотечественницы, вы, люди Восточной Нигерии,
сознавая высшую власть Господа Всемогущего и ваш долг перед собой и потомством;
сознавая, что наши жизни и наша собственность более не могут быть хранимы каким-либо правительством, находящимся за пределами Восточной Нигерии;
веря в то, что вы родились свободными и имеете ряд неотъемлемых прав, которые никто не может охранить лучше вас самих;
не желая быть несвободными партнерами любого объединения — политического или экономического;
отвергая власть любого человека или группы людей, иных чем Военное правительство Восточной Нигерии, налагать на вас обязательства какого бы то ни было рода;
исполнившись решимости разорвать все политические или иные узы между нами и бывшей Федеральной Республикой Нигерией;
в готовности к союзу, договору или ассоциации с любым государством в составе бывшей Федеральной Республики Нигерии, и в других местах, на тех условиях, которые в наибольшей мере способствовали бы вашему общему благу;
вы подтвердили вашу веру и доверие ко мне, дав мне мандат на провозглашение от вашего имени и для вашего блага того, что Восточная Нигерия является Суверенной Независимой Республикой,
поэтому я, полковник Чуквуэмека Одумегву Оджукву, Военный губернатор Восточной Нигерии, властью, данной мне, и следуя принципам, провозглашенным выше, настоящим торжественно провозглашаю, что территории и регион, известный и называемый Восточная Нигерия, вместе с его континентальным шельфом и территориальными водами, отныне является Независимым Суверенным государством, называемым Республика Биафра».
С этими словами Восточная Область Нигерии вступила в самопровозглашенную независимость, а название «Биафра» вошло в современный политический словарь, хотя, по мнению большинства тогдашних политических обозревателей, только временно.
Три чувства определяли тогда мировоззрение народа Биафры. Во-первых, глубокое осознание того, что происходит не бунт, а отторжение, и это чувство не утихло и доныне. Потому что биафрцы считают, что они не вышли из Нигерии, а были изгнаны из нее. Они твердо верят, что подтолкнула их к разрыву нигерийская сторона. Для большинства из них это было полным крушением всех жизненных иллюзий: главные действующие лица и идеологи Единой Нигерии, именно они и стали ей не нужны.
Последующая попытка Нигерии загнать их обратно в состав страны — среди всего прочего казалась лишенной всякой логики. Биафрцы были убеждены, что для них нет места внутри Нигерии в качестве равноправных с нигерийцами граждан, что эти нигерийцы желают иметь рядом не их, как народ, а только лишь их землю из-за нефти, которая в ней есть, и богатств, которые она может производить. Они убеждены в том, что именно нигерийцы, а не они, разорвали обязательства, которые связывали договорное общество, в котором граждане обязаны быть лояльными по отношению к государству, а государство, в свою очередь, обязано гарантировать охрану их жизни, свободы и собственности. Они пребывают в убеждении, что единственная роль, которая с этих пор уготована для них в Нигерии, это роль жертвы, а потом — и навсегда — роль рабов. По иронии судьбы, несмотря на заверения генерала Говона (он тем временем произвел себя в генерал-майоры), поведение Нигерийской армии, многочисленные заявления высокопоставленных официальных лиц в Лагосе и пропагандистские передачи из Кадуны, вместо того, чтобы рассеять эти страхи, только усугубляют их.
Во-вторых, биафрцы питали, и до сих пор питают, крайнее недоверие ко всему, что может сказать или пообещать сделать Лагосское правительство. И снова разные прецеденты только углубляют их уверенность в своей правоте, поскольку за прошедшие 18 месяцев генерал Говон многократно демонстрировал, что не может заставить повиноваться офицеров армии и ВВС, которым в свою очередь не подчиняются их солдаты. Неоднократные заверения Говона в том, что солдаты будут вести себя достойно, что авиация воздержится от бомбежек гражданских центров, обернулись пустой болтовней. И в результате все мирные предложения, основанные на альтернативе, предложенной Федеральной стороной: «Отдайте нам винтовки, и мы будем относиться к вам хорошо» — были встречены с глубочайшим недоверием. Что касается будущих конституционных гарантий безопасности в Нигерии, которые недавно были предложены Говоном и получили мощную поддержку британской стороны, то биафрцы ответили, что у них уже были раньше такие гарантии в Конституции Нигерии, но в 1966 году они ничего не изменили. Это недоверие делает маловероятным, чтобы какая-либо формула мирного урегулирования, предложенная нынешним нигерийским режимом, сможет быть успешной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
