– Что ж ты творишь, – стонет Демон.
А дальше все становится не важным. Вселенная зацикливается на нас двоих. Все раскалывается на до и после.
Полет. Огненная волна, поднимающаяся из точки соединения, с каждым толчком она все выше. Она заливает каждый миллиметр тела, пока не накрывает нас с головой. А Димка не останавливается, он входит снова и снова, ударяет там в глубине, вплавляясь в меня, накаляя нерв, протянувшийся через все тело. Мой пульс шкалит, стук сердца Димки под моими пальцами оглушает. Мы рвемся к вершине сквозь цветные огни, сплетаясь, живя одним дыханием, нас прошивает одной нитью, принайтовывает друг к другу намертво.
Хлюпанье растянувшейся на Димкином члене киски, мои стоны, тяжелое дыхание Горелова, все это фон, теряющийся в чувстве принадлежности, единения, пропитанном потребностью брать и давать.
Животная тяга, сметающая страсть, и вот полет обрывается свободным падением. Когда все взрывается, а сердце замирает. Димка с рыком выходит из меня, забрызгивая мои бедра спермой. Он целует меня, как будто мы прощаемся. Припечатывает меня, клеймит, тискает, сжимает. Спелёнатая его руками, вдавленная в его тяжелое влажное тело, я ощущаю Димку своим миром…
Я и сейчас это чувствую.
Воспоминание такое яркое, что я снова его проживаю, а, вынырнув из него, чувствую пустоту. Она холодная и гулкая.
Я выпутаюсь из этого. Я научусь жить по-другому.
И однажды, когда я смогу довериться кому-то еще, я не стану повторять тех же ошибок. Я не позволю себе потерять голову, оставить решение проблем инстинктам.
И слезы эти прекратятся, и боль рано или поздно уйдет, и воспоминания поблекнут. Жизнь не стоит на месте.
Я понимаю, что утренний чай остыл, когда, нарушая тишину квартиры, раздается резкий звук уведомления на телефоне, и из чашки в дрогнувшей руке часть выливается мне на колени.
Смотрю на экран, и по телу пробегает озноб.
Жанна.
Помедлив, я все-таки открываю сообщение.
«Ты видела, что творится на странице у Маськи? Это то, что я думаю?»
Глава 40
Демон
Я уже полчаса жду Рэма, когда их королевское величество наконец подкатывает к универу. Время идет, ничего не меняется. Инга, знатная копуша, собиралась значительно быстрее, чем их пижонство.
– Тебя за смертью только посылать, – ворчу я, пожимая протянутую руку.
– Съемки почти до утра были, эта новенькая фотограф только выглядит душкой, а на самом деле – рыжее стервище, – как-то по-детски жалуется друг. – Обрадовалась, что у меня неэпелированная грудь и гоняла в хвост и в гриву. Я все проклял, еле ноги до дома доволок.
– Ты ж хотел бросить работу в агентстве, – хмыкаю я.
Рэм морщится. Понятно. Таскается в надежде пересечься кое с кем. Хреновая позиция. Ты уж или трусы надень, или крестик сними. Или возвращай свою шальную девку, или перестань подстраивать случайные встречи.
Ну, я ему не доктор.
– Под утро вернулся, а уже успел наворотить с камаз.
Он трет глаза:
– Видел уже, да? Сильно меня бомбануло, не утерпел.
Кривлюсь:
– Я бы предпочел все сделать сам.
– Уверен, что для Кравцовой у тебя припасено что-то особенно мерзкое, но я решил, что будет справедливо дать ей отведать своего же говна. Ты-то вряд ли стал бы ее полоскать в соцсетях.
– Да, Кравцова получит удар с другого фронта.
– Считаешь, зря я это сделал? – напрягается Рэм, я пожимаю плечами. – Я вообще-то в отличие от нее самой ни слова лжи не допустил. Все ее пламенная бухая речь. Ничего не монтировал, как наша звезда.
Да, сучонка надрала из моих фраз целый пиздец, который дала послушать Инге. И на Ингу разозлиться, что поверила, не получается. Я как бы сам все для этого сделал.
Себя я бичую каждый день, а Кравцова получит уже сегодня.
Строго говоря, вместе с финтом от Рэма даже красивее выходит.
Кравцова, как это ни странно, после развода ее матери с моим отцом, осталась жить в нашей семье. С моей матерью у нее отношения из рук вон плохие, своей она не больно-то нужна. Она пробовала прижиться в новой семье, но постоянное таскание за волосы от матери, которая подозревала, что дочь крутит хвостом перед отчимом, сделали свое дело. Машка попросилась к нам, я уговорил отца ей помочь. И сейчас она живет в одной и отцовских квартир, он же платит за ее обучение в универе. Да, Машка не стала поступать на бюджет. Живет она на отцовские деньги и на донаты от своей интернет-паствы.
Надо сказать, неплохо живет.
Точнее, жила.
Я вчера разговаривал с отцом, которому мать и так проедает плешь, что он содержит чужого ребенка от бывшей бабы. Он и так не в восторге, а сейчас с облегчением может скинуть раздражающую его жену девицу.
Уже сегодня придут его люди менять замки в квартире и выносить оттуда вещи Кравцовой. Отец уже должен был ей позвонить.
Теперь Машенька должна будет найти себе жилье сама, самостоятельно его оплачивать и своей обучение в универе. Мать ей не даст ни копейки.
Обозлится, что и ей перестанет капать боблишко за то, что она не вякала, что ее тогда еще несовершеннолетняя дочь жила не с ней, а в чужой семье.
Справедливо, что Кравцова окажется в том же дерьме, в которое она позволила окунуть Ингу. А после хода от Рэма донатов у нее будет. Сучье лицо продемонстрировано всем.
И придется Кравцовой податься в дом нового отчима, где ей не рада мать, и совсем наоборот ее муж. Это ее мамаша прячет в голову в песок, считая, что дочь хочет лечь под этого хряка. По факту, он сам вполне не прочь ее завалить на лопатки. Пусть теперь попробует отбиться, как Инга отбивалась от препода. Хватит ли у нее яиц? Кравцова такая дерзкая была, потому что в отличие от Воловецкой у нее всегда был выбор. А ты попробуй, когда его нет.
И в доме отчиме она точно сможет забыть про все свои гламурные замашки, брендовые шмотки, цацки, маникюры, хуюры…
Этот лицемерный похотливый боров любит играть в домостроевца.
Так что все по-честному.
Хочешь выгребать из дерьма, вперед. Старайся.
Если получится.
Видео на ее страничке, выложенное Рэмом, я оценил. Маша Кравцова теперь нерукопожатная.
О! Вот и звонок от нее.
Серьезно? Блядь, она решила, что может мне звонить? Сука, охуительная наглость.
Просто восхитительная. Ссы в глаза – божья роса.
– Не возьмешь? – интересуется Рэм, заглядывая мне через плечо в экран телефона.
– Нет, пошла в жопу. Я просто забыл добавить ее в черный список. Сейчас исправлю.
– Думаешь, уже увидела свою ленту?
– Вряд ли. Она так рано не встает, наверно, ее разбудили грузчики и слесаря, – мне, честно говоря, срать, что она там имеет сказать. Инге высказаться в свою защиту не дали.
– Малая… Машка не может ее настроить против тебя?
– Я с ней вчера тоже разговаривал. Она явно не одобрит наши методы, но и общаться с Кравцовой тоже не станет.
– Надо бы и насчет Зверя ее предупредить. Этот скунс может ей нагадить.
– Да, от этой паскуды можно ждать чего угодно, но скоро ему не до нас будет.
– Расскажешь?
– Потом, сейчас у нас другие дела.
– В универе? Мы поэтому в такую срань тут тремся? Я думал, до защиты носа здесь не покажу.
– Есть тут один тип с потными ладошками. Я облазил весь сайт вдоль и поперек, расписание романтиков прошлого семестра перелопатил, пробил всех преподов. Я его нашел. Надо бы побеседовать. А уж приватно или нет, как выйдет.
Глава 41
Инга
Уже минут десять торчу на странице Маськи.
Это какой-то кошмар.
«Сука лживая!» «Шмара богатенькая!» «Тварь, как ты смеешь смотреть людям в глаза?»
И это самое невинное из того, что ей пишут.
После сообщения Жанки, естественно, я иду проверять, что там, и не могу поверить своим глазам. Все сто пятьдесят тысяч подписчиков возмущены и поливают Маську помоями.
