В последних числах августа на заставу прибыл новый командир третьего взвода. Белокожий, словно и не было лета, с огненно-рыжей шевелюрой и роскошным набором веснушек, а также с большим чувством собственного достоинства и нарочито-четкими движениями. К канцелярии он не подошел, а промаршировал, остановившись напротив любующихся таким строевым балетом офицеров.
– Разрешите обратиться? Представляюсь по случаю прибытия на службу: корнет Игорь Владиславович Дымков!
Штаб-ротмистр едва не прослезился от умиления, глядя на такое.
– Штаб-ротмистр Блинский Сергей Юрьевич, а это ваш сослуживец, корнет князь Агренев, Александр Яковлевич. Прошу в офицерскую комнату для ознакомительного разговора.
Глава 23
– Вот они, га-алубы!
Едва слышный звук тут же растворился в легком ветерке, но дело свое сделал: со стороны ничего не было видно, но тем не менее одна бесформенная куча пожухшей травы стала потихоньку подбираться к другой, медленно, плавно.
– Где?
– А вона из кустов глядит.
– Сколько раз тебе повторять, как надо направления указыва… Ага, вижу.
Замеченный Григорием контрабандист спокойно стоял во весь рост и разглядывал в бинокль округу. Выглядеть он ничего особенного не мог, причем по двум причинам сразу: во-первых, до расположения секретов было никак не меньше трех верст по пересеченной местности, а во-вторых, балахоны дополнились бесформенными накидками, после чего и так хорошая маскировка стала просто отличной. По крайней мере, Григорий во время испытаний так своего командира и не отыскал, а уж как старался! Правда, потом и Александр круги по полю нарезал, выглядывая шустрого унтера, и ведь нашел… с третьего раза. Причина же, по которой осторожный «контрабас» просматривал подходы к кустарнику, была неожиданна. Его интересовало, как сподручнее прибить мешающего им человечка. С тех пор как корнет Агренев открыл «охотничий сезон», жизнь и тяжкий труд рядовых несунов стали просто невыносимыми. То пуля невесть откуда прилетит (это если караван слишком большой для перехвата), то спокойно и метко обстреляют, заставляя все бросить, включая коней (самых непонятливых или жадных потом приходилось уносить на себе), или вообще – ушли ребята, и живыми их больше никто не видел. Причем, и это быстро подметили, раз на раз не приходилось: когда стреляют, а когда и нет, вот только вычислить эти «критические дни» не получалось.
– Ну и черт с ним, потом его достанем! Давай за холм и по дуге в зелень. Начали.
До переплетения полуголых веток, вымахавших в отдельных местах до полутора саженей в высоту, два размытых пятна добрались только через час. Какой-то хуторянин недавно умудрился прогнать здесь небольшое стадо коров (интересно, по какой такой надобности, как-никак конец октября на дворе), а после этого еще и дождик моросил, образовав неглубокие, но обширные грязевые лужи. То, что оно было небольшое, видно было из следов, но вот нагадило это стадо качественно и от души! По такому минному полю и пришлось пробираться к зарослям, в пути поминая живые консервы ну очень плохими словами (стандартный набор, увы, оказался маловат) и стараясь при этом сохранить себя в чистоте – если не моральной, так хоть телесной. В кустах «охотники» дружно упали на мягкую от опавших листьев землю.
– Силен ты, Александр Яковлевич, коленце-то загнуть! Я, почитай, и половины не понял, а ведь знающих людей, бывалоча, слушал… Эх-ха, что значит господское воспитание.
– Так учись. Повышай свою грамотность, хе-хе… ладно, двинулись дальше!
И снова передвижение, только теперь уже унтер был впереди: тихо стелился по осеннему леску, ловко огибая непроходимые места и высматривая стоянку «контрабасов», а корнет шел по проторенному им пути и приглядывал за тылом, перекидывая иногда «рокот» из правой руки в левую.
«Надо будет паучер под три обоймы заказать Марысе, на поясе уже места свободного нет. Или проще сразу новую форму и рюкзачок вдобавок? Глушитель с винтовки пора в ремонт Иванычу».
Впереди раздался резкий треск ломающейся ветки, и сразу следом – короткая фраза на венгерском. Григорий, где стоял, там и упал, моментально растворившись среди мешанины листьев и клочков местами зеленоватой еще травы. Александр устроился покомфортнее – просто присел за оказавшийся рядом камень. Осторожно выглянув, он порадовался за напарника – такое кино! Лицом к тому месту, где залег унтер, стояли двое «контрабасов» и неспешно что-то обсуждали, заодно справляя… судя по длительности процесса, очень большую малую нужду. Закончив, закурили и неспешно пошли обратно, и почти сразу же за ними заскользили неслышные тени, обмениваясь по пути короткими жестами. Подобравшись на десять шагов к беспечным контрабандистам, застыли в неподвижности среди высохших стеблей папоротника, разглядывая и считая свою законную добычу:
«И ведь знают, что тут небезопасно стало, а все равно не сторожатся. Тринадцать… пятнадцать. И один-два наблюдателя. Скорее один. Семь лошадей, куча груза, свертки длинные… Ага, спирт во флягах, очень знакомые плоские деревянные ящички. Интересно, что в этот раз? Вон тот ящик наверняка с сигарами. Еще ящички. Одно и то же, никакого разнообразия. А вообще откуда оно возьмется, это разнообразие-то? Что заказывают, то и тащат. Народу на двоих, пожалуй, многовато будет. Но не дарить же им МОИ деньги?»
Переглянувшись с Григорием, одновременно покачали головами – столько народу в плен брать опасно. Винтовки тихо легли на землю вместе с накидками. Так же одновременно они достали из поясного чехла и зажали в свободной руке вторую обойму. И напружинились, отсчитывая последние мгновения. В нападении всегда солировал Александр, он и начал первым.
Ррдаум, ррдаум…
При стрельбе из «рокота» для поражения хватало одного попадания, очень редко двух.
– Ааааа! Матка Боскаааа!!!
Один из «контрабасов» моментально отреагировал на страшный крик раненого и начал заваливаться в прыжке за товарищей, но тут же получил сразу две пули – из двух пистолетов. Это с секундной задержкой. К веселью подключился и унтер, стреляя привычными ему «двойками». Вскочившие на ноги или сидящие на земле контрабандисты так и не сумели выстрелить в ответ – два «рокота» не оставили им ни одного шанса.
Ррдаум…
Последний выстрел сопровождался легким клацаньем перезарядки: полетела на землю одна пустая обойма, потом другая. С начала даже не боя, а быстрого убийства прошло от силы десять-пятнадцать секунд, а на маленькой полянке на ногах остались только нападавшие и шесть испуганно взбрыкивающих лошадей – седьмая подвернулась под случайный выстрел, пробивший ей круп. Завалившись на землю, она теперь беспомощно глядела на людей.
Не разговаривая, стрелки приготовились к следующему бою, мимоходом «проконтролировав» самые сомнительные случаи. Вот только таких было немного. Когда постоянно, изо дня в день, тренируешься на полигоне, сотнями сжигая патроны и литрами проливая пот, то рано или поздно начинаешь вгонять пулю именно туда, куда и хотел, исполняя почти цирковые трюки. Сердце, голова, живот. Шансов пережить попадание тупоносой пули русского сорокового не было ни у кого, дырки от них оставались очень внушительные. Не дождавшись никакого шевеления, «охотники» вдвоем пошли полюбопытствовать, где наблюдатели, что же их так задержало. Оказалось наоборот – два наблюдателя среагировали очень правильно и оперативно и в данный момент уже едва были видны, до того шустро и неутомимо убегали, обгоняя друг друга.
– Ффу!
– Точно, Александр Яковлевич, нам же легче.
– Пошли смотреть, чего мы сегодня добыли?
Заинтересовавшие корнета длинные тюки оказались самой дорогостоящей частью добычи – надежно упакованные в толстую ткань три рулона шелкового сита, точнее, ткани на него.
«Тысяч на десять потянет, ежели самим скинуть. Тут что? Бинокли от Карла Цейсса. Большое ему за это спасибо, парочку зажму обязательно. А тут что? Надо же, инструменты для стоматологов. Уж эти-то крючки и зеркальца я узнаю везде. Не знал, что это тоже контрабанда».
Караван был полон сюрпризов: в деревянных ящичках в этот раз оказался не коньяк, а бренди и вишневый ликер, вместо сигар – увесистый мешок отборных кофейных зерен. Среди трофейного оружия нашлись интересные стволы: револьверы «адамс», «гассер-кропачек» и наган, винтовка «ремингтон» в достаточно новом исполнении и куча боеприпасов к ней. Глядя, как командир довольно рассматривает новые приобретения, унтер не выдержал:
– Александр Яковлевич, у тебя их и так с полсотни уже. Второй сундук скоро понадобится.
– Для хорошего дела не жалко. Вот это и это забираем себе, озаботься. Остальное на заставу.
Александр поделился с Таможенным департаментом почти поровну. Можно сказать, по-братски: весь малогабаритный «нестандарт» оставил себе, а чиновникам достался дешевый табак, спирт и анилиновые красители, плюс семь, ну пусть пока шесть с половиной лошадей. Подстреленную беднягу подоспевшие солдаты едва не на руках вывели из кустарника и оставили дожидаться отрядного конюха, большого специалиста по таким делам, потому как несуны частенько промахивались по всаднику и попадали в отрядных меринов. Поступившее предложение не мучить животину, а пристрелить сразу корнет мягко отверг:
