быстро разрядился, и Виктория выключила его совсем.
Несмотря на неспешность и размеренность, каждый день был наполнен событиями. Скучать Виктории не приходилось. Бабушка владела магией так, словно дышала ею, и знания свои бережно передавала внучке. Когда бабушка показывала, как ловко умеет обращаться со стихиями, Виктории казалось, что она никогда не сможет этого повторить. Стараясь идти по пути наименьшего сопротивления, Виктория пыталась тайком использовать заклинания, которым выучилась в академии. Но ее хитрость всякий раз обнаруживалась. Бабушка хмурилась и недовольно ворчала. Когда же что-то начинало получаться, то бабушка радовалась больше Виктории, приговаривая:
– Да ты ж моя умница! Какая ты у меня молодчинка!
От этих слов у Викторий теплело на душе, и все начинало получаться само собой.
Кроме умения управляться с семейным даром, учила бабушка Викторию и обычным премудростям. Так Виктории пришлось поладить с козой Манькой и даже научиться ее доить. Топить баню, полоть и поливать грядки. Лето постепенно входило в свои права, работы на огороде прибавлялось с каждым днем.
Всю жизнь прожившей в городе Виктории было не в привычку держать в руках тяпку или носить ведра с водой. Но бабуля была непреклонна, поясняя, что сами по себе запасы в погребе не появятся. Когда пошли первые ягоды, освоила Виктория еще одну науку – варить варенье. Задача оказалась непростой, несмотря на успешно сданный экзамен по зельеварению. Рассчитать количество сахара в зависимости от кислоты ягоды, сохранить как можно больше витаминов, но при этом избежать последующего брожения… А ведь ягоду надо было еще и собрать. И это при том, что бабушка категорически запретила применять магию, приговаривая, что терпение и труд все перетрут.
Сначала Виктория пыталась возражать, ведь в магазинах полно всяких конфитюров и джемов. Но на этот счет баба Поля имела свое мнение.
– Химия сплошная в твоих магазинах, – сурово заявила она.
Потом Виктория догадалась, что бабуля просто тренирует ее выносливость и выдержку. И смирилась. Правда, иногда все же чуть-чуть подмагичивала.
С бабушкой было хорошо и спокойно. Многое из того, что еще недавно волновало Викторию, здесь стало казаться пустым и ненужным.
– Вот и правильно, внученька. А то нашла из-за чего переживать. Живи, милая, живи и радуйся каждому дню, – подбадривала бабушка.
Баба Поля любила рассказывать о прошлом, когда вечерами они рассматривали старые фотографии. Виктория уже знала про всех своих прабабушек и прадедушек столько, что можно было бы несколько книг написать.
В этот вечер бабушка достала последний альбом. Ее руки немного дрожали. Прежде, чем открыть, она бережно погладила обложку.
– Моя жизнь, – пояснила бабушка.
Они сидели на стареньком диванчике в зале, альбом бабушка положила на лакированный журнальный столик, когда-то собственноручно сделанный дедом. Бережно переворачивая страницы, баба Поля делилась своими воспоминаниями. Рассказ ее был простым и бесхитростным, но почему-то сердце Виктории сжималось. Бабушке пришлось жить в очень сложное время, но ко всем выпавшим на ее долю испытаниям относилась баба Поля скорее философски, не держа обиды ни на что и ни на кого.
– Это Леночка в первом классе. Такая умничка была. Притихнет в комнате, подойду, гляну, а моя егоза сидит, старательно буквочки выводит. Очень любила, когда ее учительница хвалила.
Бабушка улыбалась и гладила фотографию скрюченными пальцами.
– А это я молодая, с подружками. Нам здесь по восемнадцать. Поехали в город поступать в училище и сфотографировались на память.
– Ох, бабуля, ты такая модная была, наверное, женихи за тобой толпами бегали? – хитро улыбнулась Виктория.
– Бегали бы, да твой дед всех разогнал, – что-то вспомнив, она тихонько засмеялась.
– Расскажи, – загорелась Виктория.
– Да что тут рассказывать. Соседский сын давно меня приметил. Родители-то его против были, побаивались. Всякое ведь о нас говорили. А у Василия на все один ответ, мол, предрассудки. Сам комсомолец, активист. Волосы черные, чуб кудрявый. Чуть вечер, – а он уже тут как тут, пойдемте, говорит, Пелагея Димитриевна, прогуляемся. А какую свадьбу сыграли…
– А дальше? – не выдержала Виктория, глядя на задумавшуюся рассказчицу.
На следующей странице была аккуратно вставлена в фигурные прорези семейная фотография, на которой сидели молодые дед и бабушка. На руках у деда замерла кудрявая малышка, удивленно распахнувшая черные глаза.
– А что дальше. Леночка родилась, жили себе потихоньку. Я на медсестру выучилась, при больнице местной работала. Людям помогала и по науке медицинской, и по своему, когда просили. Да только вот самого дорогого не уберегла.
Бабушка уже рассказывала о том, что муж не смог пережить потерю дочери. Тема была слишком грустной, потому Виктория отодвинула столик с альбомом и легла, положив голову на бабушкины колени. Виктории нравилось, когда бабушка перебирала ее волосы, такие же темные и кудрявые, как у мамы и деда.
– Бабуль, а мне один знакомый говорит, что я его суженная. Верить или нет?
– По сердцу он тебе?
– Да бесит он меня, – призналась Виктория.
– Так вот и бесит? – уточнила баба Поля.
– Ну как сказать, – Виктория поднялась, – я немного глупость сделала. Познакомилась заочно с одним, позвал он меня на свидание. А я постеснялась идти как есть и… В общем, изменила внешность вот так.
Виктория обернулась рыженькой.
Бабушка удивленно ахнула:
– Ты где ж такому научилась?
– В академии, бабуль. Там ведь много чему учили, – ответила Виктория.
А потом вернула свой прежний вид.
– В общем, этим человеком оказался тот самый мой знакомый. Он меня не узнал, а эту рыженькую, кажется, полюбил. Но до сих пор не знает, что это я. А потом сказал, что я его суженная и замуж позвал. И я ему отказала. Хотя вообще-то он мне нравится.
– Что-то ты меня запутала, внученька. Он тебя замуж позвал, когда ты рыженькая была?
– Нет, бабуль, когда я как я была. Но мне кажется, что он рыженькую любит.
– Эвон как все сложно… – задумчиво протянула бабушка.
– И что мне теперь делать? – Виктория смотрела на нее с затаенной надеждой.
Бабуля немного помолчала, изучающе глядя на Викторию.
– Пусть все идет своим чередом, девочка моя. Теперь у тебя все будет хорошо, – неожиданно заключила она, а потом грустно улыбнулась и поцеловала Викторию в лоб, – давай-ка ко сну, поздно уже.
Сумрак в комнате совсем сгустился, Виктория почувствовала, как голова потяжелела, а глаза начали слипаться. Она ушла в свою комнату, разделась и легла под мягкое одеяло, пропитанное запахом трав. Заглянув пожелать спокойной ночи, на этот раз бабушка не спешила уходить. Она села рядом и снова принялась гладить Викторию по голове, напевая:
– Спи, чадушко, спи, милое,
Набирайся силушек,
Завтра дорога длинная.
Идет чадушко по дороженьке,
В руке звезда горит, светит.
Звезда горит,
