— Марина…
— Не Маринкай, а просто попробуй да и надень красивое сексуальное белье. Тебя никто не просит раздеваться перед Яном сразу же, но твое самоощущение изменится. Ты чувствовать себя начнешь иначе. Белье работает почти так же, как и каблуки.
Закончив свою тираду, Марина шумно вдохнула-выдохнула и пошла обуваться.
— Леночка всю следующую неделю еще с Максимом. Поэтому, если что надо будет, звони. Может, довезти Лику до садика или забрать, — натянуто улыбнулась Марина, подхватила свой дизайнерский чемодан и покинула мою квартиру.
Я же первым делом закинула розовые кружева подальше в ящик, затем прошлась по меню ресторанов Яна и, выбрав наилучший по отзывам, позвонила и оформила заказ на вечер. Сказала, что на имя хозяина заведения, но не знаю, поверили ли мне и выставят в итоге счет или все же свяжутся с начальством и уточнят. Только у кого и что они будут уточнять — не ясно. Я сомневалась, что у Яна было время предупреждать даже ту же Светлану. Хотя, с другой стороны, это же Ян. А если он сказал, то он непременно сделает. Должен сделать. Именно таким я его и видела.
К шести я сидела в ожидании доставки — накрашенная, с уложенными волосами и трижды переодетая. Сначала под руку мне попалось платье, но я решила, что смотрюсь в нем слишком нарядно. Затем я надела домашний костюм из шелковой рубашки и брючек, и… почему-то этот наряд показался еще более нарядным и словно откровенным. В итоге я остановилась на обычном свободном, но укороченном топе и светлых джинсах на высокой посадке. Так я чувствовала себя привычно и как-то никак. Словно свой пацан.
Подошла к зеркалу, покрутилась перед ним, оглядывая свою фигуру, в который раз удивляясь, почему меня вдруг так сильно заботит, как я буду выглядеть. И в итоге, громко выругавшись, практически прокляв Марину, я пошла в спальню и выдвинула полку с нижним бельем. Нет, ее розовое непотребство надевать я не стану. Но… Был у меня не менее красивый и сексуальный черный комплект. В таких вещах я была больше за классику.
А через пять минут в дверь позвонили, и это была не доставка, а Ян с довольной-предовольной Ликой.
— Мама! Мама! — завизжала дочь и побежала в мою сторону. Я уже было напряглась и приготовилась чихать, но нет.
Наверное, к ее пуховику не приближались кошки…
Но когда дочь сняла куртку, я поняла, в чем дело: Анжелика была в другой одежде. Я скосила взгляд на Яна, он как раз скидывал с себя пальто, и я еле сдержалась, чтобы не открыть рот. Ян тоже был в другой одежде. Темно-синие джинсы и черная футболка-поло. Джинсы. Бестужев в джинсах!
— Это… — я не нашлась с ответом.
— Мы заехали ко мне, переоделись и помылись.
— А… — Я сглотнула. Хоть и знала, что моя Лика уже моется сама, и понимала, что Ян вроде как ее родной отец, но все же… — Мылась она…
— Она, оказывается, совершенно самостоятельная, — широко улыбнулся Бестужев, — а ведь с нами поехала для этого вторая бабушка.
— Вторая бабушка? — переспросила я, чувствуя, как еще не до конца оформившаяся тревога уже отступает.
— Жена моего покойного деда.
— Ох.
— Она ровесница моей мамы. Так что не думай сразу, что я зря напряг пожилого человека. Тем более без этого было никак. — Ян улыбнулся и подошел ближе ко мне.
— Лика могла помыться и здесь. — Я сжала руки в замок и отошла, а взгляд Яна потяжелел, именно в этот момент я вспомнила про белье, которое надела, и щеки сами собой запылали. Если именно этот эффект подразумевала Марина, говоря про какие-то там ощущения, то да. Мое чувство смущения достигло просто наивысшего предела.
— А я? Мне тоже можно было помыться здесь? — усмехнулся Ян. — В следующий раз учту. А вообще… — В его глазах загорелся огонек улыбки. — Не знаю, о чем ты думаешь сейчас, но смущаешься мило. Я, пожалуй, первый раз в жизни жалею о том, что что-то заранее продумал.
— О чем ты? — Я переступила с ноги на ногу, разжала руки и приложила их к щекам: те действительно пылали. А еще и Лика куда-то пропала. Нужно было оглядеться, поискать ее взглядом. Может, она просто притихла и с интересом наблюдает за нами, а значит, не стоит сейчас показывать ей "шоу", но сил оторвать взгляд от темных глаз Яна не было никаких.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Если бы я пошел у тебя в душ и остался бы без сменной одежды, в чем бы я ужинал?
Я мотнула головой, уже ничего не понимая. К чему это он? Ян же рассмеялся и все же отступил от меня, а я глубоко вздохнула и поняла.
У меня дома нет мужской одежды! Даже банного халата. И все, что я смогла бы выделить Бестужеву, — это полотенце. Пускай самое мое большое доходило мне до середины бедер, но Яна оно все равно вряд ли способно было сильно прикрыть. И Бестужев смущал бы меня, совершенно точно, еще очень и очень долго. Не только ужин, но и после него. Потому что, лишь представив Яна полуголого, я уже не могла выкинуть эту картинку из головы. А если бы увидела в действительности? Как бы реагировала и вела себя потом?
Глава 16
Ужин прошел скорее хорошо, нежели плохо. Но для меня больше подошло бы слово «неожиданно». Слишком просто и лаконично вписался Ян в нашу с Ликой картину мира. Привычно для нас заказанная еда и мужчина, на которого дочка смотрела с восторгом. Они обсуждали прошедший день, перечисляли мне всех кошек бабушки Эммы, а я не переставала ерзать на стуле, потому что дурацкое кружевное белье словно обжигало мое тело.
— Фиби — это мама Лиссы, — важно заявила Лика, — Филипп сфинкс, Луиза русская голубая, Кася сиамская…
— Тайская, — усмехнулся Ян, воткнул вилку в хорошо прожаренную румяную телятину и начал медленно, но очень аккуратно отрезать от нее кусочек. — Мама очень раздражается, когда путают. Хотя сам я, — Бестужев все же отрезал мясо и поднес его ко рту, — совершенно не вижу разницы.
— Туся персидская, — продолжила восторженно перечислять дочь, а я даже о белье на какое-то время забыла и ерзать на стуле перестала, замерев. — Еще два кота британских. Бенгальский Марк и Бомбейский Ян.
Я прыснула со смеха, а Ян же скосил на меня взгляд, в котором читалась откровенная ирония.
— Это моя боль, — размеренно произнес он после того, как наконец-то пережевал мясо. И почему я так внимательно наблюдала все это время за движениями его челюстей и губ? Кто мне объяснит? — Ты знаешь, как выглядят Бомбеи?
— Не-ет, — качнула я головой, все еще не отрывая взгляда от его рта. В глаза я смотреть побаивалась. Так же как и на длинные, ровные и сильные пальцы, которыми мужчина сжимал столовые приборы.
— Мама, ну ты чего. У нас же есть статуэтка Бомбейской. Они такие небольшие, черные, гладкошерстные, глянцевые немного… — со знанием дела проговорила Лика, а я поняла, что поход к новоиспеченной бабушке для Лики стал сродни походу на выставку кошек. Дочь на славу потренировала свои знания в кошачьих породах. Что ни говори, а кошек она любила. Даже слишком.
— Так вот, кошку мама назвала и правда в честь меня. Якобы из-за ее идеально черного окраса.
— Но… — Волосы Бестужева были темными, но не иссиня же черными.
— Не берись понять логику моей матери, это просто нереально.
Ближе к концу ужина я выяснила, что у мамы Яна было семнадцать кошек. Семнадцать! И хоть я и понимала, что там был свой дом — скорее всего, настоящий огромный дом, — и все же это было довольно-таки странно.
— У всех кошек свои комнаты, — добила меня Лика.
— Вот прямо у всех? — Я скосила взгляд на Яна, тот лишь хмыкнул.
— Бери больше, Майя, у кошек в мамином доме целый этаж. Пять комнат. Поэтому им все же приходится соседствовать по несколько челове… тьфу ты… — Ян рассмеялся, а я, наверное, пыталась поймать свою давно отвисшую челюсть. Безуспешно пыталась поймать, потому что рот мой был все еще прикрыт от удивления.
Дочь же моего удивления не разделяла, а потому быстро перевела разговор на свой предстоящий день рождения, на то, что не хочет идти в сад и ждет, что Ян опять пригласит ее к себе на работу. И в батут центр. И вообще, она не прочь была бы прогулять еще неделю в саду. А лучше до конца года. На этом я уже не выдержала и погнала ее готовиться ко сну.
