Но египтянам повезло, они не повстречали ни одного сторожевого отряда врага и спокойно добрались до берега Средиземного моря. Последние несколько переходов вконец изнурили путников, и, если бы не снадобья, которые дала им Кошечка, они могли не выбраться из песков.
Теперь они увязали в болотах, с сожалением вспоминали суровый жар пустыни. Согнувшись, брели они по щиколотку в воде, тучи комаров набрасывались на них, водяные змеи скользили между ног. И все-таки они были живы и не сомневались, что обязаны этим покровительству супруги бога, без малейшей жалобы преодолевавшей вместе с ними все испытания.
Но вот перед египтянами открылась совсем иная картина — песчаный берег и необозримая ширь соленых вод, изборожденная пенистыми волнами. По совету критян они решились искупаться. Морская вода показалась им тяжелой и вязкой, но после болот принесла радостное чувство чистоты и облегчения.
Яххотеп не мешала своим спутникам плавать, радуясь, что все они добрались до моря живыми. Разве это не знак, что она приняла правильное решение?
Но ей самой нельзя было отдыхать. Ее долг — по-прежнему сохранять бдительность.
— Демоны моря еще опаснее демонов пустыни, — напомнила она своим подданным, когда они ужинали при свете звезд. — Мы изучили капризы Нила, но прихоти этих бескрайних водных просторов готовят нам много испытаний. И все-таки мы их преодолеем.
Критяне с сомнением осмотрели небольшую барку, приготовленную для дальнего странствия. Две мачты, согнутые дугой и соединенные вершинами, каюта с плоской крышей, новые полотняные паруса, весла, прочный надежный руль — судно выглядело очень красиво.
— Вы надеетесь, что доберетесь до Крита на такой… скорлупке?
— Наши предки добирались, — ответила Яххотеп.
— Вы не ведаете об опасностях, которые подстерегают вас, госпожа. Если с Крита дует попутный ветер, до Египта можно доплыть за три дня.[5] Но из Египта до Крита понадобится вдвое больше. Непредсказуемы капризы ветра, качка, возможны бури. Судно должно быть более надежным и прочным, чтобы выдержать ветер и силу волн.
— Наше выдержит.
— В дурную погоду небо затянуто облаками, звезд не видно, и мы можем сбиться с пути.
— Но не с картами, которые я взяла с собой. Наши предки часто плавали на Крит и оставили нам драгоценные сведения. Вы будете не правы, если усомнитесь в их познаниях. Даже если море страшит большинство египтян, среди нашего народа были могучие мореходы, и мы знаем, как приручать морские просторы.
— Но среди ваших спутников нет мореходов.
— Им представился случай обогатиться недостающим опытом.
Глядя, как египтяне управляются с парусами, критяне несколько успокоились. Но они-то знали, как переменчиво Средиземное море и опасались паники на борту, стоит начаться качке. Ветры дули то так, то этак, и на заре третьего дня море разволновалось всерьез. Однако капитан ловко управлял легкой баркой, подвижность которой помогала ей скользить с волны на волну. Экипаж ни на секунду не терял хладнокровия и прекрасно справлялся со своими обязанностями.
Но разве царица Яххотеп не вела беседу каждую ночь с богом Луны, прося помочь ей переплыть море?
На четвертый день плавания критяне не поверили своим глазам.
— Наш остров… Наш Большой остров!
— Воздадим хвалу богу Амону, повелителю ветров, и богине Хатхор, владычице звезд и покровительнице мореплавателей, — обратилась к своим спутникам Яххотеп. — Без их помощи мы не добрались бы благополучно до цели.
Царица положила лепешку, вино и благовония на маленький жертвенник, вокруг которого собрались все египтяне.
— Я вижу корабли, — объявил капитан.
Четыре корабля быстро приближались к египетской барке.
— Они приняли нас за вражеское судно и собираются уничтожить, — завопили критяне.
Направление, в котором двигались военные корабли, не оставляло никаких сомнений в их враждебных намерениях.
Яххотеп приказала убрать паруса и встала на носу — безупречная цель для лучников Миноса Великого.
27
Хамуди бродил по своему загородному дому, будто тигр по клетке. Он удвоил число телохранителей, которые не смыкали глаз ни днем ни ночью, и все-таки он не решался выйти за порог.
— С чего вдруг ты стал так боязлив? — недоумевала Има. — Не станет же флотоводец Яннас нападать на наш дом!
— Напрасно ты так думаешь! Он убийца и способен на все! Между ним и властью — одно препятствие, это я. И мы оба это знаем.
— Но ведь ты по-прежнему правая рука верховного владыки.
Главный казначей тяжело опустился в кресло и залпом выпил кубок белого вина.
— Апопи стареет. День ото дня он теряет не только силы, но и трезвость разума.
Госпожа Има онемела от изумления.
— В первый раз в жизни ты осуждаешь владыку.
— Не осуждаю, а свидетельствую. Если мы хотим сохранить могучее царство гиксосов, мы должны всячески помогать Апопи.
Искушенная в порочных играх, Има ничего не смыслила в играх политиков. Однако смятение мужа навело ее на мысль о возможной потере их богатств.
— Мы… — начала она — мы в опасности?
— Нет, владыка по-прежнему удостаивает меня доверия.
— Но однажды может не удостоить?
— Яннас хочет заронить в его сердце сомнение во мне. Мы с флотоводцем не выносим друг друга. Его бесит влияние, которое я имею на наших главных сановников. Он задумал уничтожить меня.
Има побледнела.
— До тебя дошли слухи или есть подтверждение твоей догадке?
— Я провел расследование, и все сошлось: как только Яннас вернется из Азии, он постарается поквитаться со мной.
Има уселась на колени Хамуди и с нервной торопливостью принялась целовать щеки, нос, глаза и лоб мужа.
— Невозможно, дорогой! Ты не позволишь ему лишить нас богатства!
— А ты мне поможешь?
— Каким образом?
— Ты — глаза и уши супруги нашего владыки.
— Старуха совсем обезумела, она больна и бессильна.
— И все-таки она сумела отдать приказ расправиться с живописцем Миносом.
— Разве можно сравнить с ним Яннаса?!
— Можно, если ты сумеешь убедить госпожу Танаи, что главный полководец ведет наше царство к гибели. Разве не из-за нерадения Яннаса египтяне напали на Аварис, напугав до смерти госпожу и лишив ее здоровья? В бездарности флотоводца кроется причина всех наших неудач. Если мы не избавимся от него, он погубит нас всех.
Има наконец поняла, о чем толкует ей муж.
— А что, если Яннас погибнет в Азии?
— В последнем донесении он обещает через неделю быть здесь, и его собираются встретить как победителя.
