Ниэла за эти годы почти не изменилась — может быть, стала чуть полнее, но это ей было к лицу. И ещё она определённо смотрелась более… спокойной, что ли? Спокойной и, пожалуй, довольной. От той напряженности во взгляде, которую Криспи помнила в её последний год в Совете, не осталось и следа. Девушка с удивлением отметила, что бывшая наставница выглядит счастливой и, кажется, ничуть не тяготится статусом мзее.
— Привет, Ниэла, я тоже рада тебя видеть, — ответила Криспи уже почти искренне.
Она поняла, что действительно соскучилась по этой женщине, которая какое-то время была для неё всем, но потом сумела вовремя отстраниться, не мешать саморазвитию, не давить авторитетом… Ей действительно повезло с наставницей. Девушка вдруг сообразила, что, когда Ниэла взяла над ней руководство, то была примерно в том же возрасте, что сама Криспи сейчас. Каково ей было взвалить на себя ответственность за буйную, бестолковую и иногда очень вредную десятилетку? Криспи попыталась представить себя на её месте — и не смогла.
Первое, что бросилось в глаза в комнате — разбросанные по полу игрушки.
— Ниэл? — поразилась Криспи.
— Да, Кри, у меня двухлетний сын. Удивилась? Кто-то же должен пополнять число Юных? — засмеялась наставница. — И муж тоже есть, но он сейчас на дежурстве. Так что да, я полнейшая законченная мзее — занимаюсь научной работой, ращу ребенка, живу в браке.
Криспи смутилась:
— Я ничего такого…
— Ой, да ладно, — Ниэла улыбнулась ей своей памятной доброй улыбкой. — А то я тебя не знаю, Кри. Небось, не хотела ехать, терзалась, стеснялась, переживала, что не возражала против моей отставки. Ведь так?
— Да, — потупила глаза девушка. — Прости.
— Я не обижаюсь, что ты! — отмахнулась Ниэла. — Это нормально, вы все такие, Юные. А я просто чуть раньше повзрослела. Мне действительно нечего было уже делать в Совете, а в Молодые Духом я не захотела.
— Не захотела? — поразилась Криспи. — Тебе предлагали?
— Да, мне была предложена эта сомнительная честь, но я отказалась.
— Сомнительная?
— Ох, Кри, поверь — я не смогу объяснить, а ты не сможешь понять. Спроси у меня об этом лет через десять, ладно? Но поверь, когда тебе стукнет тридцать, и тебе предложат этот титул — а тебе предложат, я не сомневаюсь, — ты тоже сильно задумаешься. Хотя сейчас выбор и кажется тебе таким очевидным.
Ниэла взмахнула руками:
— Ну что мы о всякой ерунде? Пойдём за стол, дорогая! А то проснётся мой Тетри, и нам сразу станет не до еды — ты себе просто не представляешь, как много внимания способен принять двухлетний ребёнок!
Ниэла явно предпочитала готовить сама, а не заказывать еду — не самое обычное поведение, но Криспи уже не удивлялась. Её даже не шокировало бы, если бы выяснилось, что и продукты выращены своими руками — бывшая наставница всегда отличалась оригинальностью в мыслях и действиях. Кроме того, ей доводилась слышать, что среди мзее, живущих в минипулах, это довольно распространённое хобби. У неё, наверное, и муж увлекается старинными машинами на ручном управлении — кажется, возле дома было что-то вроде гаража.
Тем не менее, всё было очень вкусно, не хуже, чем готовая еда из доставки. А может быть, Криспи просто очень проголодалась. Во всяком случае, на некоторое время она потеряла возможность общаться, потому что не отрывалась от тарелки, и только почувствовав, что не может впихнуть в себя больше ни кусочка, откинулась на спинку кресла со стаканом сока.
— Спасибо, Ни! — она, не задумываясь, назвала её малым именем, как раньше15. — Всё очень вкусно!
— Пожалуйста, Кри! Очень приятно было тебя накормить!
Криспи задумалась, как перейти к делу, но Ниэла спохватилась сама.
— Раз ты, моя дорогая воспитанница, преодолела нежелание видеть в моем лице живое напоминание, что никто не бывает Юным вечно, то у тебя, несомненно, есть на то важная причина. Сейчас самый удачный момент её озвучить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да, Ни, спасибо, ты по-прежнему видишь меня насквозь, — призналась Криспи. — Ты знаешь, что я сейчас занимаюсь срезом йири?
— Представь себе, знаю, — улыбнулась Ниэла. — Это не закрытая информация, у меня в Совете полно знакомых, и я интересуюсь твоей жизнью.
Она махнула рукой на открывшую было рот Криспи.
— Нет, не надо извиняться, что ты не интересовалась моей! Это совершенно нормальный эгоизм Юных, мир крутится вокруг вас, — она не выдержала и засмеялась. — Кри, ты такая смешная, когда чувствуешь себя виноватой!
Криспи засмеялась вместе с ней и отбросила последние остатки неловкости. Ей как будто снова было тринадцать, когда Ниэла была ей наставницей, защитницей и подругой, опорой в её подростковых метаниях и уютным плечом, в которое можно поплакаться.
— Ни, кто такой Оркестратор?
— Вот даже как… — покачала головой Ниэла. — Глубоко же ты нырнула, девочка моя. Не стукнулась бы об дно.
— Я никогда не читала о нём в работах по срезу йири, у нас никто о нём не знает.
— О нём почти никто не знает и среди йири. А может, уже и вовсе никто. Тот, кто в своё время рассказал мне о нём, потом пропал — хотя, казалось бы, как можно пропасть в срезе йири, где все посчитаны и каждый в сети?
«Совсем, как Мерит, — неожиданно вспомнила Криспи. — Нашли ли её?».
— Оркестратор, — продолжала Ниэла, — это большая тайна, потому что его власть для живущих в виртуале йири, практически божественная. Он устанавливает законы, он следит за их исполнением, он бережёт целостность ядра системы и незыблемость её констант. Мой… хм… товарищ из народа йири предполагал, что это не один человек, а группа анонимов из числа разработчиков, несущая коллективную ответственность. Ведь ты наверняка заметила, что они, как социум, весьма инфантильны и беспомощны?
— Да, заметила, — согласилась Криспи. — Их мир гибнет, а они озабочены какими-то фантиками, играми какими-то.
— Это свойственно большинству гибнущих социумов, — мягко сказала Ниэла. — Я пишу большую работу, где классифицируются срезы, зашедшие в социальный тупик, и проблемы, приводящие их к фактическому самоуничтожению. Ты бы удивилась, как сходны симптомы — но такие исследования не для Юных. «Глубокие знания сужают кругозор», ну и так далее.
Ниэла подмигнула Криспи, и та подумала, что, похоже, для ее наставницы это утверждение вовсе не аксиома.
— А зачем тебе, собственно, Оркестратор? — поинтересовалась Ниэла. — Нет, если не хочешь — не отвечай, прогресс — дело молодых… Но, насколько я тебя знаю, ты уже что-то придумала?
Криспи давно уже решилась — хотя её бывшая наставница теперь мзее, но использовать её как консультанта — вполне в рамках этики. Это же не обязывает принимать её советы как руководство к действию? И девушка, как могла подробно, пункт за пунктом, изложила последовательность своих действий, рассуждений и выводов — как сама Ниэла её и учила когда-то.
— Туризм, значит… — задумчиво сказала та. — Открыть срез для Альтериона…
— Тебе это кажется поспешным решением? — спросила Криспи.
— Ого! Девочка моя, — рассмеялась Ниэла, — от тебя ли я это слышу? «Поспешное решение», клянусь прогрессом! Не думала, что ты вообще знаешь это слово!
— Но, Ниэ… — смутилась Криспи.
— Ничего-ничего, Кри, не обращай внимания, — отмахнулась женщина. — На самом деле я только рада, что ты стала чуть взрослее за эти годы. Что же касается твоей идеи… Она, возможно, сработает, а возможно и нет. Её плюс в том, что в любом случае йири не останутся наедине со своей проблемой. А её минус…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В чём?
— В том, что это средство от симптомов, а не от причин. Ты пытаешься компенсировать быструю деградацию йири, не разобравшись, почему она происходит. Судя по тому, что ты говоришь, ситуация ухудшается гораздо быстрее, чем я могла представить себе каких-то десять лет назад. Тогда мы с моим другом думали, что у йири есть ещё лет сто медленного угасания — три поколения, не меньше. А значит, у нас есть время на поиски причин. Но сейчас мне уже кажется, что это поколение может оказаться последним. Всего два миллиона, какой ужас! Это уже не деградация, это геноцид! Работает какой-то экспоненциальный фактор, и мы не знаем, какой… Их что-то убивает, ты понимаешь это?
