– Мы в Бронзовске, в соседнем поселке, – поясняет Кир.
– А это, – Маша указывает на здание, – местный клуб-бар-караоке, бывшая библиотека, кстати.
– И? – добавляю, ожидая дальнейших объяснений.
– С Днем Рождения! – Дея, лучезарно улыбается.
– Мне сразу полегчало, – иронично подмечаю, выходя – точнее выбираясь – из машины.
Решив не задумываться над тем, чем им не угодил родной клуб «Galaxy», делаю шаг внутрь. Становится ясно, почему Маша упомянула библиотеку: судя по интерьеру, дизайнер – если он вообще был – всю жизнь мечтал устроить вечеринку среди пыльных книжных полок. Стены цвета шоколада украшают маленькие светильники, развешанные на расстоянии около метра друг от друга. Плафоны из разноцветного стекла меняют мягкий светло-желтый свет ламп на зеленые, красные и голубые оттенки цветового спектра, из-за этого лица писателей в рамках окрашиваются в неожиданные тона. Столиками служат сдвинутые школьные парты, тоже перекрашенные в коричневый, а полки за барной стойкой заменяет старый книжный шкаф. Слева находится небольшая сцена с музыкальной установкой и сопутствующей аппаратурой, напротив нее – большой плазменный телевизор, по которому крутят нарезки из клипов, и, очевидно, он и используется для показа бегущей строки в часы караоке.
– Здесь мило, – заключаю я, обведя взглядом довольно необычный клуб. Зубы сводит от вранья.
Застрелите меня! Домой – и надраться. Клуб и кудряшка-недотрога... Это же чистой воды сводничество!
– Да, забавно, что две совершенно разные вещи могут иметь что-то общее, ты так не считаешь? – отвечает Дея, мне показалось, что за ее словами кроется нечто большее, чем просто сравнение библиотеки и клуба. Потом она энергично кивает в сторону Маши.
О, Создатель! Где здесь бар?
Взгляд цепляет спасительный островок релакса и ложной эйфории. А что? У меня ведь День Рождения.
– Виски, – коротко бросаю бармену у стойки.
– А тебе хоть есть восемнадцать, малец? – сипловатым голосом интересуется лысый мужчина с татуировкой на правом предплечье.
Склонив голову на бок и покачав головой, я в упор смотрю на бармена с намерением все ему доходчиво объяснить, как слышу:
– Ему сегодня девятнадцать! – выпаливает Дея, хлопнув меня по плечу, и сунув под нос мужику мой липовый паспорт.
– Поздравляю, – саркастично бурчит мужик, ставя передо мной стакан.
Осушив его, нахожу себе занятие – гляделки с Солнцем русской поэзии (портрет Пушкина, висит справа от барной стойки). Полная чебуракадабра – такое ощущение, что литературные классики пришли на вечеринку. Мотнув головой в сторону танцпола, сразу жалею об этом – наша соколиная парочка воркует под звуки ушедробильных битов популярного микса. Саданув ногтями по шее – в момент, когда тонкой девичьей шейке достается поцелуй – отворачиваюсь.
– Морковного сока, пожалуйста, – выложив сотку, просит знакомый голос.
Допиваю остатки и прошу повторить.
– Тебя это устраивает? – не зная зачем, спрашиваю кудрявую.
– Ну… – Маша неопределенно дергает плечами, – думаю да. Она нравится ему, а он – ей.
– Ну конечно, – мой сарказм тонет в знакомых завываниях – Дея добралась до караоке. Я ни на йоту очкастой не поверил – ее речь звучала слишком складно.
– А тебя? Ты же любишь ее...
Давлюсь обжигающим содержимым.
– Чего? С чего ты это взяла? – спрашиваю, вцепившись в стеклянный хайбол [бокал для виски], чтобы унять пробравший озноб.
– Ты иногда так на Кира смотришь, будто хочешь задушить его ремнем или заколоть карандашом… – растягивает в размышлениях девушка. Она, что, мысли читает? Становится не по себе.
– Блондинов не люблю, – снова делаю глоток горячительной жидкости.
– А я думала банальная ревность… – она проводит пальцем по краю граненого стакана, подняв на меня свои проницательно-карие глаза.
– А я думал, что дружбы между парнем и девушкой не существует… – отвечаю я, избегая сканирующего взгляда.
Ухмыляется, не ответив. Хочется хлопнуть себя по лбу – это же почти признание с моей стороны. А я ведь хотел уколоть ее...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У Маши звенит телефон, и она направляется в сторону выхода, чтобы спокойно поговорить.
Я с тобой, а ты со мной,
Я – принцесса, ты – герой.
Адский жар в крови-и-и,
Помоги, спаси-и-и-и...
Улыбаюсь. Дея совсем не умеет петь. Смотрю на ее счастливое, раскрасневшееся лицо, и внутри что-то больно сжимается. Мне нужно перестать злиться. Я ведь делаю ей больно... Решимость опрокинуть в себя бутылек расползается по телу. Откупориваю склянку, и...
– Что делаешь? – легкий толчок в плечо, и мои почти месячные труды чуть не растекаются по столешнице бара.
– Пью, – залпом заливаю жижу в рот, стараясь не морщится.
– Что это? – хмурится.
– Лекарство, – вот тут не вру.
Клубные биты сменяет более тихая музыка – идеальная для медленного танца. Сумбур в голове, вызванный алкоголем и ускользающими воспоминаниями, мешает мне подавить порыв. Резко беру девушку за локоть, поднимая со стула, и тяну в сторону танцплощадки.
– Эй, что ты делаешь? – спрашивает, а глаза, поголубевшие в неоновом свете, начинают беспокойно бегать.
– Потанцуем, – ставлю Дею перед фактом, без права на капитуляцию.
– А как же...? – вертит головой. В поисках его.
– Переживет, – отрезаю я.
– Ладно… – соглашается, но все еще украдкой стреляя глазами в стороны. – Будем считать, что это тренировка для кружка по вальсу. Но я знаю, ты хорошо танцуешь... А вот Кир... Маша мне сказала, что ему единственному в классе медведь ноги отдавил, – болтает Дея, неловко улыбаясь, а я почти не слушаю, пытаясь игнорировать томное онемение конечностей, вызываемое ее прикосновениями. – С Днем Рождения.
Тихий голос пронзает насквозь.
– Не все ли равно? – удивляюсь я. В последнее время, как могу, стараюсь не лезть в мысли девушки, и с каждым днем ее мотивы для меня становятся все туманнее и туманнее...
– Ну... как бы это сказать, – Дея опускает глаза, ее длинные ресницы сверкают в пульсации света танцевального клуба. – Ты много сделал для меня. Ты ведь мог уйти уже очень-очень давно, но этого не сделал. Был рядом, даже когда я меньше всего этого хотела. И это не праздничный тост и не лесть, – мотает головой в ответ на мой недовольный взгляд, Дея знает: я не переношу притворства. – Я действительно думаю, что ты помог мне пережить тот роковой день и выжить в этом странном мире. Спасибо.
Ненавижу, когда врут... Но вру сам.
Определенно, у той силы, что рисует линии на доске жизни больное – но богатое, не спорю – воображение и такое же нездоровое чувство юмора. Хотя, быть может, мне просто не дано понять всей харизмы Леди Судьбы. Мы так близко в этом танце, что кажется, я могу коснуться ее души. В голове крутятся обрезки того, что с нами произошло, и того, что так и не случилось. Ностальгические мысли не покидают меня вплоть до конца этого странного вечера, и только когда с глухим хлопком закрывается дверь квартиры №352 на Солнечной, а Дея, громко чихнув, вешает ключи на гвоздь рядом с зеркалом – только тогда я снова полностью возвращаюсь в реальную действительность.
– Простудилась? – спрашиваю, хотя в этом и нет нужды – я тоже чувствую легкую слабость, что доказывает – Дея подхватила простуду.
– Наверное, – отвечает она, – пойду прилягу.
– Я принесу чаю, – вызываюсь добровольцем, ведь если Дея серьезно заболеет, это подорвет и мое здоровье тоже, и как следствие – способность контролировать барьер.
– Вот, – ставлю кружку на тумбочку у изголовья кровати.
– Голова кружится, – признается девушка, медленно присев. – Кажется, я уже очень давно не простужалась... Не верится даже, что это возможно в данных обстоятельствах. Мы же... – проглатывает слово «прокляты», но я и без него все понимаю.
– Все может быть, – разворачиваюсь, чтобы уйти.
– Теон… – Дея хватает меня за рукав, как раньше, в детстве...
Когда я оборачиваюсь, она опускает глаза и разжимает руку.
