похвалил, она решила сама этим заняться. После каждой удачно выполненной, на свой взгляд, связки она отвешивала себе маленький комплимент наподобие: «Молодец, Татьяна, — сейчас гибко!», «Плавно получилось — так держать!», «Прогрессируешь — уже хорошо!».
После выступления тановщица забежала по-быстрому в комнату отдыха выпить стакан воды из кулера. Ей повезло, там никого не было, и она быстро выбежала в дверь напротив. Адлия размешивала моющее средство в ведре с водой, когда Татьяна с шумом ворвалась в подсобку.
— Ты как раз, — улыбнулась женщина и тут же ойкнула, оценив вид девушки в костюме. — Ты прямо так будешь?
Татьяна посмотрела на свою обувь на высоких каблуках и поджала губы. Пришлось возвращаться в гримерку и переобуваться в кроссовки. Вернувшись, она застала Адлию на выходе.
— Возьми там в верхнем ящике в стеллаже такой же халат, — сказала женщина, ущипнув себя за полосатый воротник. — И тележку.
Татьяна кивнула, вбежала в подсобку и достала из пластикового ящика такой же синий халат, запакованный в шуршащий пакет, в каких на рынках продавалась одежда. Она быстро застегнула все пуговицы, схватила за ручку ближайшую телегу и вышла следом за Адлией.
— На, волосы заплети. И это надень.
Женщина протянула Татьяне тонкую канцелярскую резинку и комок голубой хлопковой ткани, который в развороте оказался шапочкой вроде поварского колпака. Девушка поблагодарила ее кивком и скрутила волосы в полупучок-полухвост на затылке, чтобы они не лезли в лицо, а поверх натянула убор.
В клубе имелось два туалета для посетителей по одному на этаж и в каждом по пять кабинок. Если бы не очереди, убирались бы они минут за двадцать. После дежурства в коммунальной квартире Татьяна думала, что уже ничего не испугается. Но то был домашний туалет, которым пользовалось максимум пять человек, и все относились как к своему. Этот же посещали пьяные молодые люди, которые мало интересовались проблемами уборки и не всегда вспоминали о необходимости слива за собой, торопясь вернуться на горячий танцпол. Но клубу требовалось держать марку, поэтому приходилось убирать все досконально.
Адлия коротко объяснила Татьяне, что к чему, и они, разойдясь по двум концам, стали убирать по кабинке, чтобы сойтись в центральной. Девушка старалась на людей не смотреть, чтобы они ее не узнали. Хотя они не смотрели на нее даже, когда она танцевала на подиуме, поэтому страхи были преувеличены, но чувство неловкости и стыда от этого никуда не делось.
Войдя в первую кабинку, Татьяна ужаснулась. В сливе унитаза осталась желтая пенистая моча вышедшего перед ней брюхатого парня с ирокезом. Татьяна была в резиновых перчатках, но все равно трогать что-либо в этом туалете казалось омерзительным. Осторожно она протянула указательный палец и медленно нажала на кнопку слива, отойдя на шаг назад в страхе попасть под брызги. Из мусорного бака взорвавшейся кучкой валялась использованная бумага, которую надо было поднимать руками и запихивать в огромный мусорный пакет. Края мешка, вложенного в мусорный бак, оказались где-то внутри под воздушным слоем использованных кусков бумажного рулона. Пришлось поднять бак и попытаться его опростать в пакет. Большая часть мусора провалилась мимо. В результате, собирать руками пришлось почти все содержимое урны. Татьяна проклинала себя за неуклюжесть. Остальное далось легче, даже мытье унитаза ершиком. Татьяна отворачивалась, как могла, но терла ободок моющим средством, распылявшим приятный аромат морского бриза. В конце прошлась отжатой шваброй по полу и направилась в следующую кабинку. Снова пришлось ждать, пока оттуда выйдет посетитель. Потом опять повторять историю с мусорным баком. В этой кабинке было меньше грязи, но повозиться все равно пришлось. Пока Татьяна убирала две кабинки, Адлия успела справиться с тремя и закончила раньше нее.
— Молодец, прошла боевое крещение, — усмехнулась женщина, заметив застывшее отвращение на лице Татьяны.
— Почему ты на такой работе работаешь? — искренне удивлялась девушка.
— Потому что на другую не берут, — пожала плечами Адлия без особенных эмоций.
Татьяна нахмурилась и вздохнула. Она извинилась за то, что не сможет помочь со вторым этажом, потому что надо было бежать на подиум. Та с улыбкой кивнула и направилась к лестнице. А девушка бегом погнала тележку на место.
Уже на подходе к подсобке она наткнулась на Свету, которая выходила из комнаты отдыха. Татьяна чуть не наехала на нее тележкой, но вовремя остановилась. Рыжая вгляделась в лицо девушки под колпаком, потратив несколько секунд на распознание, а потом медленно натянула усмешку.
— Ты, наконец, нашла себе работу под стать?
Острый взгляд ее скользнул по халату и грязной воде в ведре.
— Со шваброй ты явно лучше обращаешься, чем с пилоном, — добавила она, посмеявшись через нос с поджатыми губами.
Татьяна закатила глаза и вошла внутрь подсобки. Реагировать на Светины издевки у нее попросту не было времени и сил, хотя в душе стало и стыдно, и обидно. Она сбросила халат и перчатки на обшарпанную табуретку, помыла руки, растрепала волосы, как надо, выдернув толстый клок вместе с резинкой, и выбежала обратно в зал, снова преобразившись в полуголую танцовщицу.
Все перерывы она проводила с Адлией то за уборкой в туалете, то за чаем с печеньками в подсобке. Татьяна познакомилась с напарницей Адлии, которая ей в противоположность оказалась неумолкающей болтушкой. По-русски она говорила неважно, но с Адлией на родном шпарила без остановки. По уставшим глазам Татьяна поняла, что Адлия сама не знает, куда от нее деваться.
За танцами, уборками и разговорами ночь пролетела молниеносно. К четырем утра она почти не чувствовала усталости, потому что была заряжена непрерывностью действия. Клуб заметно пустел с каждым получасом. Гримерка опустела совсем. Они с Адлией начали убираться в служебных помещениях: ходили по кабинетам директоров, которых не было на месте, мыли кухню и складские помещения, убирались в служебном туалете и комнате отдыха, в гримерке, а потом, когда клуб закрылся, принялись вымывать весь зал. Площади были большие и сильно затоптанные, поэтому Адлия взяла специальную машинку для мытья полов, и они без спешки наворачивали круги по залу, катая устройство по плитке.
Татьяну начало клонить в сон только в автобусе. До своего подоконника-кровати она едва доплелась, сразу рухнула на ватный матрас и мгновенно заснула.
* * *
За двумя работами Татьяна не успевала считать минуты. Девушка чувствовала себя изможденной под конец выходных. Вдобавок под утро понедельника перед уходом Света сказала всем явиться вечером на репетицию к тематической вечеринке в честь Дня арбуза и спросила, все ли выучили движения.
— Какие
