Внутренность дома также отличалась арабской суровостью и достаточностью пространства, однако она не создавала такого впечатления, что хоть одна частица Востока была перевезена в Лондон. За спиной слуги, открывшего дверь, Грант увидел голые стены и роскошный ковер — стилизация, а не привозной экземпляр. Его уважение к Хирону Ллойду возросло.
Слуга оказался арабом, арабом городским, полноватым, с живыми глазами и безукоризненными манерами. Он выслушал Гранта и мягко спросил на чрезмерно правильном английском языке, назначена ли ему встреча. Грант ответил, что нет, но он побеспокоит господина Ллойда не дольше, чем на пару минут. Господин Ллойд оказал бы ему большую помощь, если бы дал ему некоторую информацию, связанную с Аравией.
— Если вам угодно войти и минутку подождать, то я спрошу.
Он проводил Гранта в небольшую комнату сразу за парадным входом, которая, судя по ограниченному пространству и скромной мебели, служила именно в качестве комнаты ожидания. Грант предполагал, что кто-то вроде Хирона Ллойда наверняка привык к тому, что в его дом являются незнакомые люди, рассчитывающие заинтересовать его или получить помощь. И наверняка многие просили автограф. Осознание этого позволило Гранту лучше перенести чувство неудобства от вторжения в этот дом.
Ллойд, видимо, недолго размышлял над обоснованностью визита, ибо слуга вернулся через пару минут.
— Извольте войти. Господин Ллойд с радостью вас примет.
Формальность, но насколько приятная формальность. «Насколько хорошие манеры облегчают жизнь», — думал Грант, следуя за мужчиной по узкой лестнице в большую комнату, что занимала весь второй этаж.
— Господин Грант, хаджи, — сказал мужчина, отступая в сторону и позволяя ему войти. Грант уловил это слово и подумал: первая фальшивая нота. Англичане уж наверняка не совершают паломничеств в Мекку.
Глядя на Хирона Ллойда во время обмена приветствиями, Грант размышлял, заинтересовался ли Ллойд пустыней потому, что он выглядел как араб пустыни, или же он стал выглядеть как араб после многих лет, проведенных в пустынной Аравии. Ллойд был идеальным арабом пустыни, Черные глаза, продолговатое бронзовое лицо, белые зубы, гибкое тело, мягкие руки, движения, полные очарования. Одним словом, все как на семнадцатой странице «Мисс Тилли Тэлли» в последнем издании (тираж двести пятьдесят четыре тысячи, следующее издание через неделю). Гранту пришлось мысленно упрекнуть себя, что нельзя судить по внешнему виду.
Этот человек совершил путешествия, которые вошли в историю открытий, и описал их языком, который, хотя и немного сочный (Грант купил новый экземпляр вчера пополудни в Скоон), был, несмотря ни на что, языком литературным.
Хирон Ллойд не был салонным шейхом. Он носил обыкновенную лондонскую одежду и вел себя так, как надлежит себя вести в подобной одежде. Кто-то, о нем не слыхавший, принял бы его за лондонца из хорошо обеспеченного класса свободных профессий. Может быть, из более ярких профессий — например, за актера. Но его профессия могла быть и самой обыкновенной.
— Господин Грант, — сказал он, протягивая ему руку, — Махмуд говорит, что я могу вам чем-то помочь.
Его голос поразил Гранта. У него была ворчливая интонация, и он был лишен силы. С низкого столика для кофе Ллойд взял коробку сигарет и угостил Гранта. Сам он, как он сказал, не курит, ибо за время своей долгой жизни на Востоке перенял магометанские привычки, однако он может порекомендовать эти сигареты, если Грант хотел бы попробовать нечто такое, что имеет несколько непривычный вкус.
Грант с интересом взял сигарету и извинился за свое вторжение. Он хотел бы знать, не появлялся ли когда-нибудь здесь в течение приблизительно последнего года молодой человек по имени Шарль Мартэн, собирающий информацию об Аравии.
— Шарль Мартэн? Нет. Не думаю. Сюда многие приходят с вопросами о том и о сем. И я не всегда потом могу сохранить в памяти их фамилии. Однако я думаю, что я должен был бы запомнить кого-то с такой простой фамилией. Как вы находите этот табак? Я знаю каждую пядь земли, на которой его выращивают. Прекрасная страна, которая нисколько не изменилась с тех времен, когда через нее проходил Александр Македонский. — Он улыбнулся и добавил: — Не изменилась, за исключением того, что ее жители научились выращивать этот табак. Я думаю, что к нему очень подходит не очень выдержанное шерри. Это следующая из тех больших слабостей, которых я избегаю. Но для компании я возьму себе фруктовый сок.
Грант подумал, что присущая пустыне традиция гостеприимства по отношению к незнакомцу должна обходиться несколько дороговато в Лондоне, где ты являешься знаменитостью и где каждый без исключения имеет право нанести визит. Он обратил внимание на этикетку на бутылке. Как видно, Ллойд не нищий и склонен делать широкие жесты.
— Шарль Мартэн был также известен под именем Билла Кенрика, — сказал Грант.
Ллойд опустил стакан, который он как раз собирался наполнить, и сказал:
— Кенрик! Ведь он был здесь совсем недавно. Скажем: совсем недавно, я имею в виду, пару недель назад. Во всяком случае, в последний раз. Зачем ему понадобилась вторая фамилия?
— Этого я и сам не знаю. Я веду розыски от имени его друга. Он должен был встретиться с ним в Париже в начале марта. Точнее говоря, четвертого. Однако Кенрик не появился. Мы выяснили, что он погиб вследствие несчастного случая в тот самый день, когда должен был появиться в Париже.
Ллойд медленно поставил стакан на стол.
— Так, значит, поэтому он не вернулся, — сказал он все тем же своим тоном, который был ворчлив помимо его воли. — Бедный парень, бедный парень.
— Вы с ним условились о следующей встрече?
— Да. Он мне показался полным очарования и очень умным. Он был помешан на пустыне… но, может быть, вы об этом знаете. У него были различные идеи насчет исследований. У многих молодых людей все время появляются такие идеи. По-прежнему существуют искатели приключений даже в этом осторожном мире. Это должно нас радовать. Что случилось с Кенриком? Автомобильная катастрофа?
— Нет. Он упал в поезде и разбил себе череп.
— Бедняга. Бедняга. Жаль. Завистливым богам я мог бы предложить людей более бесполезных, чем он. Жестокое слово: бесполезный. Оно выражает ту идею, которую раньше нельзя было даже представить. Вот как далеко мы зашли в направлении окончательного варварства. Почему вас интересует, посетил ли меня Кенрик?
— Мы хотели найти его следы. Когда он погиб, то был замаскирован под Шарля Мартэна и снабжен комплектом документов Шарля Мартэна. Мы хотим знать, в какой момент он начал быть Шарлем Мартэном. Мы были почти что уверены, что, помешанный на пустыне, он мог посетить в Лондоне знатоков этой темы, а поскольку вы наибольший авторитет, то мы начали с вас.
— Понимаю. Значит, так, он пришел ко мне с визитом в качестве Билла Кенрика. Темноволосый, молодой мужчина, очень красивый. А также упрямый. Хорошие манеры, маскирующие неизвестные возможности. Я решил, что он замечателен.
— Он пришел к вам с какими-то конкретными планами? То есть с определенным предложением?
Ллойд слегка усмехнулся.
— Он пришел ко мне с одним из зауряднейших предложений. Экспедиция в Вабар. Вы слышали о Вабаре? Легендарный город Аравии. Это арабский «город плача». Как часто этот мотив повторяется в легендах! Человеческая раса чувствует себя бесконечно виноватой тогда, когда она счастлива. Мы даже не можем сказать о своем хорошем здоровье без того, чтобы не постучать по дереву, перекреститься или каким-нибудь другим образом отвести Божий гнев от бренного счастья. Так что, у Аравии есть свой Вабар: город был уничтожен огнем за свои богатства и свои грехи.
— И Кенрик думал, что он открыл этот город.
— Он был в этом уверен. Бедный парень, надеюсь, я не говорил с ним слишком бесцеремонно.
— Следовательно, вы считаете, что он ошибался.
— Господин Грант. Легенда о Вабаре распространена по всему Аравийскому полуострову, от Красного моря до Персидского залива, и в разных местах этого пространства предполагаемое местонахождение этого города определяется по-разному.
— А вы не верите, что кто-нибудь мог бы наткнуться на него случайно?
— Случайно?
— Кенрик был летчиком. Возможно, он попал в это место, когда сбился с курса.
— Так он рассказывал об этом другу?
— Нет. Ни с кем, насколько мне известно, он на эту тему не разговаривал. Это мой собственный вывод. Что мешает совершить открытие таким образом?
— Разумеется, ничего. Ничего — если это место вообще существует. Я уже сказал: эта легенда распространена почти что по всему миру. Но когда мы начинаем проверять истории о руинах, то «руины» всегда оказываются чем-то другим. Природной формой скал, миражом, даже скоплением туч. Я считаю, что то, что видел этот бедняга Кенрик, было метеоритным кратером. Я сам видел это место. Мой предшественник открыл его во время поисков Вабара. Оно как две капли воды было похоже на творение человеческих рук. Выброшенная земля создает башенки и изломанные, похожие на руины холмы. Думаю, у меня где-то есть снимок. Может быть, вы хотите посмотреть: это что-то исключительное. Он встал и отодвинул часть деревянной панели, открывая полки с книгами, занимающими всю стену от пола до потолка.
