Вспомнились слова генерал‑майора Ерёменко, когда он давал мне инструкции на поход от Питера до Ростова: «Пройдёшь тихо и незаметно. В неприятности не встревай, а только посмотри, что и где творится. Ни во что не вмешивайся, и всё будет нормально».
Невольно усмехнувшись, я сам себе сказал:
— Вот тебе, Саня, и тихо, и незаметно, и всё будет нормально.
— Что говоришь? — спросил меня Крепыш, в этот момент развернувший большой брезент, в котором лежало несколько стволов огнестрельного оружия.
— Говорю, что надо выставить здесь караул и в деревню возвращаться. Будем думать, что дальше делать.
— А‑а‑а, понятно, — протянул лейтенант, запахнул брезент, и мы двинулись из рукотворной пещеры.
Глава 19. Воронеж. 19.07.2065
Два великих писателя прошлого века Ильф и Петров некогда писали: «В половине двенадцатого с северо‑запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошёл молодой человек лет двадцати восьми». Перефразируя их строки, про меня можно сказать следующее: «В половине одиннадцатого с северо‑востока, со стороны деревни Чертовицы, во главе небольшого каравана с добычей в Воронеж въехал молодой человек двадцати пяти лет».
Это был я собственной персоной, капитан ОДР при ГБ Кубанской Конфедерации Александр Мечников. После всех наших приключений, оставив Володю Липатова и его караван с оружием в Чертовицах, где находилась одна из военных баз Воронежской республики, мой отряд наконец‑то добрался к городу, от которого до границ родного государства, можно сказать, рукой подать. Осталось всего ничего, пересечь большую часть Воронежской области, северные районы Донского царства — и мы дома. Ура! Ура! Ура!
От самых радужных добрых мыслей на моём лице гуляла лёгкая улыбка, и настроение, так же как и погода, было наилучшим. Однако его умудрился испортить отец Герман, который двигался бок о бок со мной, погонял своего невысокого саврасого жеребчика и с любопытством рассматривал незаселённые городские окраины. Скорее всего, увиденное его не заинтересовало, подобное на своем веку он видел неоднократно, и, пристроившись рядом, священник вновь поднял тему нашего спора недельной давности:
— Нет, капитан. Всё же вы изрядно сглупили, оставив жителям Берёзовки жизнь.
— Опять вы за своё, отец Герман!
Спорить с православным священником‑крестоносцем желания не было никакого, однако Герман не унимался:
— Если оно так и есть, то я говорю по факту: мужиков постреляли, всё верно. За разбой на дороге и лживое гостеприимство наказание всегда одно. А вот баб и подростков с мелюзгой пожалели — это есть слабость. Дети вырастут, и молодые берёзовцы вспомнят, кто их отцов под корень вырубил. Рано или поздно они вам отомстят, я эту подлую породу хорошо знаю.
— Вырастут, и ладно. У меня враги и покруче имеются, чем потомки разбойников с большой дороги. Ни я, ни мои воины особо никого и никогда не боялись и впредь бояться не будут. Тем более что на переправе через Дон елецкие воины теперь знают о том, что происходило в окрестностях Берёзовки, мы их предупредили. И если командир у них не тупица, а он мне таковым не показался, то быстро поймёт, что богатую деревеньку, в которой не осталось мужиков, можно под себя забрать. Дальше всё просто: подростков в поля, баб в койку и на хозяйство, и берёзовская община, в том виде, в каком мы её застали, уже не возродится.
— Как знаете… — Отец Герман снова посмотрел на окружающий нас невесёлый пейзаж из обветшавших домов и развалин и спросил: — Что скажете, капитан? Как вам город?
— Самый обычный.
— А правительство местное?
— Пока не знаю. Посмотрю, как люди живут и государственная система работает, тогда и скажу. Сами‑то что думаете?
— Я лицо духовное и надеюсь только на Господа Бога нашего и милость Его. — Священник вновь начал изображать из себя недалёкого умом простака. — Не мне, священнику, делать выводы о светской власти.
— Конспиратор хренов, — пробурчал я, ударил ногами по бокам своего жеребчика и в сопровождении телохранителей вырвался вперёд.
В том, что отец Герман наверняка профессиональный диверсант и шпион, я был уверен на все сто процентов. Его простецкая внешность обманчива, и с ним ухо надо держать востро, а иначе в одно прекрасное утро можно оказаться в кандалах или вообще не проснуться. Кто его знает, что у этих крестоносцев в голове творится? Фанатики же. Впрочем, вскоре пути‑до рож ки нашего отряда и священников‑крестоносцев разойдутся. Они останутся в городе, а мы продолжим своё путешествие.
Итак, мы в Воронеже. Надо признать, это не самое лучшее место, какое встречалось мне за годы походов и странствий по разрушенному и опустошённому миру, но и не самое плохое. Перед чумой этот город был крупным индустриальным центром с большим количеством предприятий и заводов, которые производили самолёты, вагоны, оборудование, металлоконструкции, шины, керамику, стекло, химию, алюминиевые изделия и экскаваторы. За всё надо платить, и за индустриализацию Воронеж платил загрязнением воздуха, земли и воды. В дополнение к плохой экологической обстановке был ещё один нехороший фактор: сползание почвы Окско‑Донской равнины и, как следствие, микросейсмическая активность, превышающая норму в несколько раз.
Пришла чума, город вымер, а когда люди стали в него возвращаться, то разливы нефти, выбросы химических соединений, пожары и огромные стаи отожравшихся на мертвечине одичавших собак сделали его практически непригодным для жизни. Но люди не сдавались, постарались привести в порядок хоть что‑то и имели в этом деле некоторый успех. Они перебили собак, очистили пару городских районов от развалин и были готовы запустить пару заводов. Однако по ресурсам Воронежская область далеко не самый богатый регион Российской Федерации, да и с электричеством им не повезло, и в итоге сохранившиеся станки и оборудование стояли мёртвым грузом и ржавели.
Кроме того, власть в анклаве принадлежит не диктатору и не феодалу, а выборному демократическому правительству из трёх человек, Триумвирату, так сказать. Поэтому анклав мог существовать и выживать, но практически не развивался. Как показала история, демократический строй не в состоянии заставить людей совершить сверхусилие для достижения какой‑либо великой цели. И если бы не постоянные угрозы в лице бандитских группировок, бродивших по области, Донского царства, на начальном этапе своего становления, агрессивного государства и сектантов, наступающих с юго‑западного направления, Воронежская республика давно бы уже развалилась, а её граждане разошлись из города в другие поселения. Пока же сложившаяся сорок лет назад шаткая государственная система хоть и со скрипом, но работала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
