– Некоторое время тебе могут сниться кошмары, – предупредил добрый человек. – Отец бил её так часто и так жестоко, что она никогда не расставалась с болью и страхом, пока не пришла к нам.
– Вы убили его?
– Она просила дар для себя, не для отца.
«Вам следовало убить его».
Наверное, он прочёл её мысли.
– В конце концов, смерть пришла к нему, как приходит ко всем людям. Как должна прийти к одному человеку завтра. – Он поднял фонарь. – Мы здесь закончили.
Пока. Когда они шли назад к лестнице, казалось, за ней следят пустые глазницы лиц на стенах. На мгновение она почти увидела, как шевелятся их губы, нашёптывая тёмные и сладкие тайны друг другу так тихо, что невозможно расслышать.
Той ночью сон к ней не шёл. Запутавшись в одеялах, девочка металась на постели в холодной тёмной комнате, но куда бы она ни повернулась, всюду были лица. «У них нет глаз, но они смотрят на меня». Она видела лицо своего отца на стене. Рядом с ним висело лицо её леди-матери, под ними – три брата в ряд. «Нет. Это была какая-то другая девочка. Я – никто, и мои единственные братья носят чёрно-белые одеяния». Но всё же там были чёрный певец, мальчик-конюший, которого она убила Иглой, прыщавый оруженосец из таверны на перекрёстке и, наконец, стражник, чьё горло она перерезала, спасая северян в Харренхолле. Щекотун тоже висел на стене. Чёрные дыры, заменявшие ему глаза, сочились злобой. Его вид напомнил ей то чувство, с которым она вонзала кинжал ему в спину – и снова, и снова, и снова.
Наконец, в Браавос пришёл день, серый, тёмный и облачный. Девочка надеялась на туман, но боги не прислушались к её мольбам, как оно всегда и бывает. Воздух был чист и холоден, впридачу дул пронизывающий ветер. «Хороший денёк для смерти», – подумала девочка. Непрошеная молитва слетела с её губ. «Сир Грегор, Дансен, Рафф-Красавчик, сир Илин, сир Мерин, королева Серсея». Она произнесла имена шёпотом. В Чёрно-Белом Доме никогда не знаешь, кто может подслушивать.
В подвалах было полно старой одежды, оставшейся от тех, кто пришёл в Чёрно-Белый Дом испить покой из храмового бассейна. Здесь можно найти всё, что угодно: от нищенских лохмотьев до шёлка и бархата богачей. «Безобразная девочка и одеваться должна безобразно», – решила она и выбрала грязный коричневый плащ с обтрепавшимся подолом, зелёную заплесневелую тунику, пахнущую рыбой, и пару тяжёлых ботинок. В последнюю очередь она спрятала в ладони свой маленький нож.
В спешке не было нужды, и девочка решила пройти к Пурпурной Гавани длинным кружным путём. Она перешла по мосту на Остров Богов. Кошка Каналов продавала здесь моллюсков и мидии среди храмов, когда у Талеи, дочери Бруско, шла лунная кровь, вынуждавшая её остаться в постели. Девочка почти ожидала увидеть сегодня Талею за торговлей, возможно, у входа в Заповедник, где у каждого забытого божка имелся покинутый маленький алтарь, но это было наивно. День слишком холодный, и Талее никогда не нравилось вставать в такую рань. Когда уродливая девочка прошла мимо, статуя снаружи святилища Плачущей Госпожи Лисса рыдала серебряными слезами. В садах Геленеи стояло позолоченное дерево в сотню футов высотой и с листьями чеканного серебра. Свет факелов мерцал за окнами свинцового стекла в деревянном чертоге Владыки Гармонии, выставляя во всей красе бабочек полусотни разновидностей.
Девочка вспомнила, как однажды во время прогулки Морячка рассказывала истории о чужих этому городу богах.
– Это дом Великого Пастуха. А та твердыня с тремя башенками принадлежит Трёхглавому Триосу. Первая голова пожирает умирающих, а из третьей появляются возрождённые. Не знаю, для чего предназначена средняя. Тут – Камни Безмолвного Бога, а там – вход в лабиринт Создателя Узоров. По словам жрецов Узора, только те, что научились его проходить, могут найти путь к мудрости. За ним, у канала – Храм Аквана Красного Быка. Каждый тринадцатый день его служители перерезают горло белоснежного телёнка и предлагают нищим чаши крови.
Видимо, сегодня был не тринадцатый день, лестница Красного Быка пустовала. Боги-братья Семош и Селлосо спали в храмах-близнецах на разных сторонах Чёрного Канала, соединённых резным каменным мостом. Девочка перешла на ту сторону и спустилась к докам, потом прошла через Порт Старьёвщика и мимо полузатопленных шпилей и куполов Утонувшего Города.
Когда девочка проходила мимо «Счастливого Порта», оттуда, пошатываясь, вышли несколько лиссенийских моряков, но шлюх она не увидела. Корабль был закрыт и покинут, труппа актёров, без сомнения, ещё спала. Но впереди на причале, у иббенийского китобоя девочка заметила старого приятеля Кошки, Тагганаро. Он перебрасывался мячом с Кассо, Королём Тюленей, пока его новый карманник обрабатывал толпу зевак. Когда девочка на миг остановилась посмотреть и послушать, Тагганаро взглянул на неё равнодушно, но Кассо тявкнул и хлопнул плавниками. «Он узнал меня, или почуял рыбу» – подумала девочка и поспешила уйти.
К тому времени, как она достигла Пурпурной Гавани, старик уже устроился в супной лавке за своим привычным столом. Пересчитывая монеты в кошельке, он торговался с капитаном корабля. Высокий худой телохранитель стоял у него за спиной. Низкорослый толстяк сидел у двери, откуда мог хорошо разглядеть каждого входящего. Это не имело значения. Она не собиралась входить. Вместо этого она взгромоздилась на верхушку деревянной сваи в двадцати ярдах от лавки. Порывы ветра дёргали её за одежду призрачными пальцами.
Даже в такой промозглый серый день порт был людным местом. Она видела моряков, рыскающих в поисках шлюх, и шлюх, ищущих моряков. Мимо прошла парочка пьяно шатавшихся и опиравшихся друг на друга бретёров в потрёпанных роскошных нарядах и с громыхающими на бёдрах клинками. Пронёсся красный жрец, его багрово-алые одеяния хлопали на ветру.
Был почти полдень, когда она заметила нужного человека, богатого судовладельца, который, по её наблюдениям, уже трижды приходил к старику. Высокий, лысый и дородный, он носил тяжёлый коричневый бархатный плащ, подбитый мехом, и кожаный пояс ему в тон, украшенный серебряными лунами и звёздами. Одна нога судовладельца плохо сгибалась после какого-то несчастья, и поэтому он ходил медленно, опираясь на трость.
Уродливая девочка рассудила, что он подходит не хуже любого другого и будет получше многих. Девочка спрыгнула со столба и направилась за мужчиной. Дюжина размашистых шагов – и она прямо за ним с ножом-когтем наготове. Кошелёк судовладельца висел на правом боку, на поясе, но девочке мешал плащ. Её клинок взметнулся, острый и стремительный, один взмах, рассёкший бархат – и мужчина ничего не почувствовал. Рыжий Рогго улыбнулся бы, увидев это. Её рука скользнула в прореху, разрезала кошелёк, наполнилась золотом...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
