Но через несколько минут рыжеволосая в мехах выпорхнула из дверей с ворохом покупок и быстро юркнула в сухое автомобильное тепло. Машина тронулась. Это была не Лика.
Цифры часов на здании Центрального телеграфа показывали уже половину десятого. Пора было торопиться, ведь близилась холодная ночь, а Маринка еще не отыскала подругу. Свою сумку с нехитрыми пожитками она оставила в камере хранения на Казанском вокзале, лишь скрипнув зубами, когда кладовщик назвал причитающуюся за услуги сумму.
Однако чем дальше продвигалась Маринка по Тверской, тем сильнее ее охватывало отчаяние. Народу на улице по случаю позднего времени и дрянной погоды (дул пронизывающий северо-восточный ветер с колючей снежной крупой) было немного. Несколько пожилых, грубо раскрашенных женщин дефилировали вдоль тротуара, вожделенно устремляясь к тормозившим возле обочины машинам. Парни кавказского вида, одетые по неписаному стандарту в одинаковые кожаные куртки и спортивные штаны с гордой надписью «Адидас», с высокомерным хладнокровием надзирали за течением уличной жизни. Мимо скользили дорогие машины, в которых за тонированными стеклами угадывалось благополучие, деньги, счастье, наконец…
Маринка уже начала уставать. Постепенно ее затапливал страх перед холодной сгущавшейся ночью, перед неминуемым одиночеством в огромном, враждебном городе, перед безысходностью собственной судьбы…
– За эту плоскогрудую семьдесят? – услышала она мужской насмешливый бас за спиной. – Да на нее и чирика жалко!
– Да ты что! – возмутился в ответ визгливый женский голос. – Ножки вон какие стройные! Это тебе не кривоногая корова, которая только для дойки и сгодится. – Обширная тетка, та, что в числе прочих суетилась на тротуаре, расхваливала прелести своего товара. Именно к таким убедительным интонациям привыкла Маринка на рынке. – Не хочешь, так у меня еще есть… Оля, Света! Подойдите!
Блестящую обтекаемую машину, притормозившую в переулке, окружила стайка молоденьких девиц. По команде они выстроились в ряд, стараясь даже в скудном уличном освещении выглядеть заманчиво.
– Грудь хочу посмотреть! – капризничал клиент.
– Девочки! – скомандовала толстуха.
Девочки, хихикая и переговариваясь, принялись расстегивать одежду. Маринка оторопело глазела на этот удивительный спектакль.
Наконец привередливый клиент выбрал себе одну из барышень, втолкнул ее в машину и неторопливо выудил из кармана толстую «котлету» из странных зеленоватых купюр. «Доллары!» – догадалась Маринка. До сегодняшнего дня валюты она ни разу не видывала. Снедаемая любопытством, девушка слишком близко подошла к группке возле фонаря.
– Может быть, еще одну возьмете? – между тем предложила «мамочка», суетливо пряча полученные купюры где-то в необъятных глубинах своего тела. – Втроем вам будет очень, очень весело, мои пташки много чего умеют. И по-лесбийски, и восточные танцы… К тому же если пару брать, то выйдет дешевле.
Клиенту, очевидно, понравилась идея насчет лесбийской парочки. Он еще раз окинул привередливым взглядом предлагаемый товар, но, видно, он не произвел на него впечатления. Очень уж девушки были такие… Обыкновенные, что ли… Никакой изюминки – ширпотреб!
– А вот это твоя, белобрысая? – спросил господин, неожиданно ткнув пальцем с золотой печаткой в Маринку. Та испуганно шарахнулась в сторону.
– Это не моя, – озаботилась «мамочка». И добавила голосом, в котором исчезли кошачьи, мягкие интонации и обозначились невидимые коготки: – Ты чья, деточка? Ты знаешь, что это наша точка? Ты под кем работаешь? Мы здесь от Рифата стоим. А ты от кого?
Маринка не очень понимала, о чем ей толкуют. Она уже хотела сказать, что она ничья, но «мамочка» продолжала размышлять вслух:
– Наверное, это Колина девица… У него в последнее время много новеньких. Ну что, берете? Я сейчас быстро Колю найду и сторгую вам ее.
Пока клиент прикидывал, во сколько ему обойдется удовольствие и стоит ли оно таких денег, на улицу из узкого проулка неожиданно вынырнул неприметный автобус с желтыми задернутыми шторками. Автобус резко затормозил на углу, и из раскрытых дверей, как горошины, посыпались вооруженные до зубов люди в серой форме.
– Менты! Облава! – заполошно взвизгнула «мамочка» и бестолково заметалась по тротуару.
Ее подопечные барышни бросились врассыпную, как тараканы.
А потом началось такое! Из всех щелей, подворотен, подземных переходов скопом повалили девицы. Их оказалось неожиданно много. Они бежали на подламывающихся ногах, сверкая тонкими лодыжками в прозрачных чулках, кривя ярко накрашенные рты. Вальяжные парни в спортивных штанах со скрещенными на груди руками неожиданно исчезли, будто их смыло набежавшей волной, «мамочки» сделали вид, что они просто гуляют, а некоторые из них потянулись к спасительному метро, затравленно оглядываясь назад. Милиционеры хватали визжащих, скандалящих, вырывающихся девиц и бросали их в автобус, специально подогнанный к месту действия.
Когда началась паника, Маринка от испуга тоже помчалась куда-то в подворотню, а потом оторопело остановилась, смешалась с толпой раскрашенных девиц – и неожиданно для себя оказалась захваченной в плен.
Она попыталась было объяснить милиционеру, стоящему в дверях, что она здесь ни при чем, она только случайно проходила мимо, но тот грубо втолкнул ее внутрь автобуса, упершись всей пятерней в голову:
– Садись, в отделении разберемся! – И добавил, глухо проворчав: – Все вы целки, пока вас не пощупаешь…
В автобусе задержанные девицы визжали, хохотали, матерились, красили губы, осматривали поврежденную в запале задержания одежду и вообще чувствовали себя совсем как дома, а может даже, и лучше, потому что в хорошей компании. Некоторые из них были как будто навеселе, а иные и под кайфом.
– Ой, что будет! – испуганно ойкнула Маринка, оседая на жесткое дерматиновое сиденье.
– А ничего не будет! – хладнокровно ответила ей яркая брюнетка с густо зачерненными веками, спокойно раскуривая сигарету. – В отделении перепишут всех и отпустят. А кто без регистрации, с тех штраф возьмут.
– У меня нет регистрации! – Маринка испуганно прижала ладони к щекам. Ой, какое позорище-то! Никто же не поверит, что она совершенно случайно попала в расставленные милицией сети.
– А ты чья? – с любопытством осведомилась брюнетка, с наслаждением затягиваясь сигаретой.
– А ну, брось курить! – крикнул конвоир в полутьму салона, заметив сизые клубы плавающего дыма.
– Пошел ты! – отозвался ему ленивый самоуверенный голос.
– Я вообще-то из Мурмыша, – доверительно сообщила Маринка и объяснила: – Это около Самары. Семьдесят километров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
