своих по максимуму. Возможно, будут вопросы. Не прощаюсь.
— С тобой простишься, — проворчал лесничий, вручая Касаткину журнал наблюдений и банку земляники. — Мамаше передашь. И поклон от меня.
— Передам, дядя Паша, — привычно кивнул Арсений и завел мотоцикл. — Все, привет, извиняйте, ежели что не так. Я не со зла. Нервничаю…
— Ехай уже, — пнул ногой заднее колесо старенького «Урала» лесничий. — Нервничает он, поймите и простите! А нам что прикажешь делать? В разгар сезона — тут тебе и пожары, и утопленники, и студенты — браконьер объявился. Палит крупной дробью по заезжим ментам! Что ты будешь делать? Придется тебе, Мирослав, в деревню сгонять. Труби большой сбор: не хватало еще, чтобы на меня халатность повесили. Будем с хлопцами думу думать.
— А с Лехой что? И с Самсонычем? Неудобно ребят от личных дел отвлекать, в кои-то веки о родственниках вспомнили.
— А че их отвлекать? Так спросим. Мобильные-то на что? Не зря же нам корпоративную сеть сельсовет организовал. По самому выгодному тарифу. Че смотришь, не понял юмора? Долго соображаешь, ба…
— Бабушку попрошу не трогать! — рыкнул на начальника Мирослав и скрылся в доме.
Колесо лопнуло как раз на повороте.
— Такие-растакие пироги! — возмутился Касаткин, пиная несчастные останки. — И откуда каменья берутся? В прошлые выходные штрафников выводил — почитай, всю дорогу очистили. И что ты будешь делать?
Запаску он проколол позавчера. По вполне уважительной причине: гонялся за буянившим пропойцей Казимиром Дутиком. Надеялся проскочить по короткой траектории — выбирать не приходилось — дебошир взялся за вилы и норовил воткнуть их в бок давнишнему сопернику. Жертву и злоумышленника разделяло метров двадцать. И Арсений рискнул.
Рванул через ложбинку. И напоролся на повалившийся в траву забор, утыканный ржавыми гвоздями. Чуда не произошло, и многострадальная — не впервой Дутик закатывал скандалы — запаска получила сразу несколько пробоин. Шиномонтаж, то есть машинный двор хозяйства, работал на износ, так что получить запаску обратно участковый планировал не раньше будущего понедельника.
Отзвонившись главному механику, Арсений посмотрел на часы.
— Полдня в одно место… — подсчитал он. — Нет бы на околице застрял, хоть бы к тому же Дутику наведался. А теперь… разве что…
Солнце напоминало о лете. Река манила запахом свежести и соблазнительными переливами волн в затоке. И он сдался — ничто человеческое старлею не было чуждым:
— Полчасика поныряю, потом журнал тимофеевский посмотрю. Нормально выходит, как раз к приезду техпомощи управлюсь. Эх, Агнешку бы сюда! Мечты… мечты…
Касаткин в свои двадцать девять не имел опыта семейной жизни. А на горизонте маячило лишь несколько девиц. Вполне естественно, что выбор лейтенанта пал на самую красивую и самостоятельную. О притязаниях посторонних он не догадывался. Конкурентов не замечал. Словом, пребывал в счастливом неведении, с одной стороны, и уверенности в скором свершении собственных планов, с другой. Обычная мужская позиция.
Будущее представлялось ему светлым и оптимистичным: дом у потенциальной супруги имелся приличный и стоял в удобном месте. Агнешкина машина тоже ему вполне подходила. О самой претендентке на почетное звание мадам Касаткиной и морочиться не стоило — там все на высшем уровне. Арсений пару раз прогуливался с избранницей. Даже обнял раз-другой в подходящий момент. На большее времени не хватало. Успеют нагуляться — вся жизнь впереди. Только и оставалось поставить девушку в известность да сроки оговорить.
— А захочет сюсей-пусей — выдам очередью, нам не привыкать! — заявил он, с наслаждением окунаясь в воды родниковой Престиженки. — Ох, хорошо!
Такие понятные, такие милые сердцу представления настроили Арсения на минорный лад. Он покачался на волнах, сплавал на тот берег и обратно и устроился в тени берез. Вполне подходящее место для вынужденного простоя. Хотя и простоем чтение оперативных документов не назовешь. Так, удачное совмещение места, времени и службы, что само по себе относилось к явлениям редким и потому ценимым.
— Ну, и что тут тимофеевские орлы насоображали? Негусто… — он покачал головой и углубился в скупые мужские замечания.
Судя по всему, лесные угодья в округе охранялись старательно и надежно: никаких чрезвычайных ситуаций на протяжении шести месяцев не возникало. Так, по мелочи: один горе-охотник себе руку прострелил, другой оставил дома охотничий билет, третий заблудился.
Отметили егеря два лесных пожара, недостойное поведение туристов, рождение тройни у лисицы.
— Вам бы, пацаны, сказки писать. А не докладные записки, — ухмылялся Касаткин, листая страницы. — Эх, не видит этого безобразия мое начальство!
Он уже всерьез подумывал показать сей литературный шедевр начотдела, вечно придиравшегося к стилю рапортов и протоколов самого старлея, как вдруг внимание его привлекла запись за прошлый вторник. Корявым почерком младшего егеря Мирослава Хитрика было нацарапано следующее:
В понедельник, 23 июня, в кустах близ Престижного замечен неизвестный со странного вида ружьем. Приблизиться и побеседовать не удалось: тот быстро собрался и укатил в сторону Демброво на легком байке. И когда ты, Петрович, нам такие купишь? Не машина — мечта. Ест мало, не едет — летит практически. Конечно, по кочкам особо не полетаешь, но по тропочке — милое дело. Так что давай, шеф, катай бумагу в область, пусть позаботятся о егерях. А то что выходит? Лошадей не хватает, велики то и дело ломаются. А пешкодралом далеко не уйдешь. Поэтому упустил я возможного (тьфу-тьфу-тьфу три раза, не моя зараза!) браконьера исключительно по техническим причинам. Конец связи. М. Хитрик
.
— И как это понимать? — Арсений на всякий случай окунулся повторно: мало ли, а вдруг между строк пригрезилось. Жара все-таки. Середина дня.
Вернулся. С опаской заглянул в журнал. Реальность превосходила скромные лейтенантские фантазии. Значит, своих браконьеров повывели, а чужим — зеленый свет? Да еще со странными ружьями!
— Выходит, заезжий бандюган крупного зверя выслеживал? — бормотал он, усаживаясь в кабину списанного военного тягача, подарка шефствующих понтонеров агрохозяйству.
— Медведя, что ли? — вывернул губу затейливым бубликом его спаситель, главный механик, лично прибывший на зов друга. — Дела-а-а… Ух ты! А я что говорил? Петрович, и так, и этак, мол, крупнее кабана в наших местах дичи не найти. А я чувствовал! Да чтобы в таких борах, и без медведя…
Старый тягач заносило из стороны в сторону при каждом новом междометии водителя. Старлей уже и не рад был, что разоткровенничался перед приятелем, со страхом высматривая в пыльной взвеси подпрыгивающий на кочках «Урал». Да в таких условиях от верного друга не то что колеса — коляска вот-вот отлетит.
— Да успокойся, Слав! Это еще доказать надо, а пока домыслы сплошные. Слышишь: до-мыс-лы! Я просто прикинул, а ты вон распоясался, того и гляди, братана моего на запчасти растрясешь!
— Как растрясу,
