на досуге вспомнить, когда в последний раз видели Собесского. И чем занимались по вечерам и ночам в последние две недели. Повесткой вас вызову, вероятно, через пару дней. Ответы сразу в протокол занесем. Идет?
— А как насчет адвоката?
— Вот адвокату все это и передайте. Благодарю за помощь.
Константин откланялся и удалился. За воротами раскрыл записную книжку и поставил напротив фамилии Донского жирный вопросительный знак.
— Если три наберется, побеспокою наших аналитиков, пусть соберут досье. Не с пустыми же руками адвоката встречать! А теперь познакомимся с политиком! Где он тут у нас?
Константин перешел дорогу, нашел в увитом плетущимися розами ограждении вход во владения лидера республиканской партии каких-то там демократов. И долго жал на сверкающее на солнце темечко бронзового дятла, пока один из прихвостней политика не соизволил отреагировать на звонок. На том конце линии связи, скрытой под крыльями многофункциональной птицы, послышалось нечто нечленораздельное, по интонации напоминающее вопрос.
— Милиция, — протрубил Константин в динамик над калиткой. — Побеседовать тет-а-тет. В срочном порядке и в интересах хозяина.
— Это кто же там печется о моих интересах? — баритон Семашко обладал приятной сочностью.
Да и сам Николай Андреевич выглядел на зависть оперным знаменитостям. Высок, строен, ухожен, упакован по высшему классу. Особыми приметами и привычками Господь известного политического деятеля обделил. Но общее впечатление складывалось благоприятным.
— Милиция, — козырнул Робкий в никуда, — как ей по штату и положено. Слыхали: «Моя милиция меня бережет?»
— Везет вам, — принял подачу Николай Андреевич. — Лично я похвастаться этим не могу.
— А хотелось бы? — не сдавался Константин. — Вмиг организуем!
— Благодарю, мы уж как-нибудь сами. Тем более персонам подобного уровня телохранители по штату положены. Чем и пользуемся… Ну, перестрелка прошла в рабочем режиме, перейдем к делу: чем могу быть полезен?
— У меня несколько вопросов.
— Понимаю. Будем работать здесь или пройдем в дом?
Константину хотелось в дом — ландшафтными изысками он успел насытится по пути. А вот условия проживания политика весьма значительного масштаба вызывали естественное любопытство. К тому же внутренний дворик трехэтажного особняка при всем своем уюте и шике существенно ограничивал обзор прилегающих территорий. А высокий уровень первого этажа вызывал надежды получить более полную информацию о стиле жизни современного помещика.
Однако не признаваться же холеному и самовлюбленному хозяину в личностно-профессиональных слабостях! Не стрелять же в лоб дилетантской фразой: «Что-то с женщинами на вверенных вам площадях перебор наблюдается? Непорядок, не находите, уважаемый?» А так… Чинно, мирно, практически ни о чем…
— Жарко становится. Лучше бы в доме…
И короткий комментарий уже про себя: «Понаблюдаем между делом и с Ярослава спросим — разберемся в ситуации, не впервой».
Дворец недавно испеченного какого-то там демократа не разочаровал: сплошные мрамор и металл. Хайтек с примесью ампира. Убойная, на вкус майора, смесь. Но с фантазией и определенной долей вкуса.
«Музей скорее. Так и хочется у колонн пару саркофагов пристроить. С остатками мумий… — дал волю зудящему в глубине души сарказму Робкий. — Да цепи по периметру. На бронзовых ножках. А вот тут статую Давида воткнуть. Прямо просится беломраморный на пьедестал. И амурчика под лестницу…»
По ходу процессии (недремлющий телохранитель впереди, хозяин за ним, гость замыкал шествие) в кабинет Николая Андреевича в самых подходящих и не подходящих местах им встретились подозрительные личности всевозможных возрастов, оттенков и даже размеров. Одни смущались, скрываясь в недрах бесконечных анфилад и лабиринтов. Другие гордо шествовали мимо. Третьи небрежно или подобострастно кивали в знак приветствия. Четвертые…
— Прошу! — Николай Андреевич распахнул трехметровые створки дверей, искусно вырезанных из цельной и ценной древесной породы. — Олег, сообрази на двоих!
Цербер изобразил охотничью стойку. Прислушался. Заглянул за дверь. Немного подумал о своем. Затем запоздало кивнул и исчез.
— А никуда не денешься, — намекнул на проблему Семашко, — слишком драгоценная я теперь персона. Ни днем ни ночью глаз не спускают. Четыре верных пса, готовых жизнь положить за хозяина. Не скажу, что неприятно, но назойливо. И с личной жизнью проблемы. Издержки, так сказать, производства.
Константин с пониманием кивнул, возразив про себя, что с таким количеством особей женского пола, подобного рода издержки политику не грозят. Хотя… по пути в кабинет им чаще встречались мужчины, чем женщины. Если быть точным, то женщин, кажется, вообще не попалось. Да и с оттенками Константин, похоже, переборщил. Большинство подозрительных особ относились к жгучим брюнетам явно кавказского происхождения. Вполне возможно, что женщины не имели никакого отношения к данной конкретной опере. Немудрено запутаться в лицах и их пороках. «Надо будет уточнить на досуге, кто к кому относится», — решил для себя Робкий.
И перешел к цели визита:
— Несколько дней назад пропал ваш сосед, Франц Собесский. Должно быть, вы слышали, что ведется следствие?
Подозрительный блеск в зеленовато-серых глазах Николая Андреевича как реакция на последнее слово подсказали майору, что в его присутствии здесь Семашко сыграл далеко не последнюю роль.
«Могли бы и предупредить, — приуныл Константин, — а то как-то некрасиво получается: человек бдительность проявил, а его наизнанку выворачивают».
И постарался сгладить излишнюю резкость предыдущего заявления:
— Мы не хотели бы поднимать никому не нужный шум вокруг этого происшествия, но найти концы все равно придется. А при наличии полезной информации процесс пройдет быстро и необременительно для участников.
— Можете не объяснять, я все понимаю. И помогу, чем смогу. Спрашивайте, я весь во внимании.
Константин не торопился. Во-первых, в кабинет, вкатили сервировочный столик с закусками, и вездесущий Олег хлопотал, пристраивая деликатесы на стеклянную столешницу в углу кабинета. Во-вторых, следовало элементарно выстроить цепочку вопросов, дабы не ставить важную персону в неловкое положение. В-третьих, из окна открывался изумительный вид на лужайку с беседкой по центру, где собралась необычная для этих мест компания.
В общем, майору не хотелось пороть горячку при посторонних, вызывать огонь сильных мира сего на свою несчастную голову. Но более всего ему не хотелось терять из вида степенных мужчин, юношей и старцев, облюбовавших помпезное архитектурное творение.
— С чего начнем? — напомнил о себе хозяин.
— С краткой характеристики. Личность Собесского в разрезе событий, характера, окружения.
— Личность… Ну, это слишком громко сказано. Так, человечек. С претензиями на гения. Творец-неудачник. Бывший представитель золотой молодежи. Избалованный матушкой-домохозяйкой. Впрочем, это, так сказать, взгляд со стороны — тесных контактов у нас не возникло. Да и не могло возникнуть. Мои орлы этого бездельника дальше привратницкой не пускали. Но в этом мире тесный контакт не обязателен для знакомства.
Например, Ян, наш западный, если можно так выразиться, сосед, столкнулся с этим культурным деятелем как раз на культурной почве. Программу хотел снять с
