пробежали мурашки по спине.
– Братья, – обратился Неминем, поравнявшись с ними и посмотрев на бедную планету, охваченную янтарным сиянием. – Разве не стоит оказывать к создателям хоть каплю уважения?
– Постой в сторонке, брат, – раздался звенящий голос Акхазриэля, – мы скоро закончим.
– Хоть ты и бесполезен, но мы никогда не забудем родную душу, – рассмеялся Люцифер. Он больше не сомневался, праведный гнев уничтожал население все быстрее.
Неминем повиновался и отошел. Под его ногами возникали полупрозрачные янтарные кирпичи, позволяя ему ходить в невесомости так, как он привык. Обратив свои маленькие глазки на двух своих родственников, что не имели ничего схожего меж собой, он мысленно вздохнул.
«Демон» и «ангел» повисли сияющими звездами совсем без одежды: лишь слабые набедренные повязки прикрывали место, где ноги сходятся с туловищем.
– Вы могли бы и одеться, – после недолгой паузы произнес он, пристально наблюдая за планетой. С тех самых пор, что он появился здесь, она и оставшиеся на ней жители ничуть не изменились. Будь он один, одного его слова не хватило бы, чтобы сдержать напор братьев, но планета откликнулась. Она словно ждала помощи и теперь самостоятельно тянула время водя за нос ничего не подозревающих Творений.
– Зачем? – грубо отозвался Люцифер.
– Они же наши Творцы, пусть и их потомки, но все же, – уселся на янтарный заборчик Неминем. – Разве вы не помните их лиц? Их добрые улыбки?
– Нет, – звенящий голос Акхазриэля начал источать раздражение. Младшее Творение с горечью вздохнуло, отметив про себя, что будет плохо, если он догадается обо всем раньше окончания разговора.
– Но вы помните, что я – бесполезный? – тихо продолжил он.
– Конечно, – рассмеялся Люцифер. – Мы с твоим братом с самого начала познали ужасающую силу друг друга, а ты отсиживался в сторонке, как сейчас.
– Все, что я помню с того времени, что уже тогда ты пытался разнять нас разговорами, – переливом колокольчиков отозвался погрустневший «ангел». – Словно ты дитя мира, а мы – войны. Так что оставь сложности нам.
– Играем в семью, после того, что вы ни разу не поинтересовались мной? – печально спросил Неминем. – Я могу поспорить, что вы не интересовались даже друг другом.
– С чего ты взял, малой? – почти рыком ответил вопросом на вопрос «демон».
– Потому что вы зовете меня бесполезным, – отозвался младший брат, болтая ногами. – Сидели там, скучали и копили свою обиду. А кстати, почему вы злы на Творцов? Разве они не дали нам свободу? Относительную, но достаточную.
– Зачем ты здесь? – процедил Акхазриэль.
– Я лишь болтаю со своей семьей после долгой разлуки, – пожал плечами Неминем. – Хотелось бы слышать искренние развернутые ответы, а потом отвечать самому на ваши вопросы. Разве не так это происходит?
– Ты темнишь, младший, – прервал свои действия Люцифер и повернулся.
– А я скажу, – не обращая внимания на них, продолжал Неминем. – Вы скучали в огромном пустом пространстве, которое предоставили вам. И обвиняли в своей скуке Творцов. Вы даже не хотели узнать, как там дела у собственных братьев. А я узнавал. Я узнавал и жалел вас. И при этом строил свой мир.
– Видимо ты не понимаешь наших страданий! – со звуком лопающегося стекла вскричал Акхазриэль.
– А вас приковывали специальными цепями, потому что боялись? Искали против вашей силы оружие? – Младшее Творение сощурило свои глазки, вскочив с янтарного забора. – Я не вы. Вы были не способны ничего сделать, и лишь копили злобу. Я же мог выйти из своей «тюрьмы» в любой момент. Не раз я хотел закончить этот фарс и просто уйти! Но меня боялись, понимаете? Вы – никто. Слабые, возомнившие себя королями.
– Ты совершаешь ошибку, брат, – бурое тело Люцифера источало янтарное сияние. – Тебе не выстоять против нас.
– Я спасаю и вас тоже, – Неминем успокоился и закрыл глаза.
– Ты променял свободу из цепей на нас, – сияя угрожающем светом спросил высоким переливом металлических трубочек Акхазриэль. – Пади ниц, и мы пощадим тебя.
– Я выбрался из цепей сам, – пожал плечами младший. – Из звеньев я, кстати, сделал свою собственную расу, похожую на меня. Правда, им почти не удалось перенять и части моих способностей. Все-таки цепь была направлена против меня.
– Пади. Ниц! – отрывисто, словно заглушаемый ветром, проревел Акхазриэль.
– Слушайте мой приказ, – узкая радужка глаз и множество складок на теле засияли янтарным светом. – Вы оба сейчас вернетесь в свои тюрьмы и больше никогда не сможете их покинуть!
Акхазриэль и Люцифер восприняли такой наглый тон как сигнал к атаке, но с удивлением отметили, что не могут двинуться. Их тела переполняла несравненная сила, отобранная у планеты и доминутемпов, но они никуда не стремилась. Тела замерли, словно скованные цепями. Конечности двигались сами по себе, а в разум впивались эхом повторяемые слова приказа. Бесполезный младший брат обладал вовсе не той силой, что они. Он обладал истинной силой, что парой слов может подчинить все вокруг. Стоящий в спокойствии Неминем сиял, охваченный янтарными потоками. А его братья, пытаясь сопротивляться, двигались по направлению к Залу Врат.
– Ты за это ответишь, – рычал Люцифер, охваченный безумным страхом перед тем, кого считал мелкой сошкой.
– Обещаю, – поддакнул шуршащим голосом Акхазриэль.
Вскоре они стояли каждый напротив своих Врат. Вся накопленная ими сила мигом испарилась, запитав выстроенный Творцами механизм. Когда дело было завершено, Неминем, наконец вздохнул с облегчением. Пусть они и не знают, но приказать столь сильным «душам» он мог лишь раз. Посмотрев маленькими глазками на Зал, он махнул рукой, прошептав: «больше ни одна душа, кроме меня не войдет через эти Врата». Залившись янтарным светом на короткое время, зал вновь утонул в таком привычном Младшему Творению мраке.
Он вышел через дыру, проломленную Люцифером, закрыв ее словами «восстановись», а затем сверкнув янтарной звездой исчез где-то на просторах Вселенной.
***
Остановившись на этом моменте, трещина перед Безумием внезапно схлопнулась, а воздух вокруг разлетелся невидимыми осколками. Звуки с новой силой наполнили Междумирье, а гость в алом тяжелом балахоне вдруг осознал: две сестры скоро вернутся.
Этюд
"Даже сильные мира сего перекладывают ответственность за свои поступки на братские плечи"
Rerum
Судьба и Воля раздраженно ходили по зачарованному темному лесу, куда не пробивался и лучик невидимого солнца. Птицы давно утихли, и единственным звуком, доносящимся до двух скелетов в черном и рыжем балахонах, был треск мелких веток под их костяными ногами.
Пространство здесь отличалось от привычного им Междумирья: сколько бы раз они не пытались изменить его, сколько бы раз они не пробовали просто переместиться к своей уютной беседке, всегда их ждала неудача. И причиной тому, безусловно,
