Ругая Олесю последними словами, Пошта отправился к неведомому Лоренцо.
* * *
Вагончик администрации действительно найти было несложно: размалеванный во все цвета видимого спектра, он стоял в дальнем углу двора, подальше от шума и гама шапито, а над вагончиком развивался флаг – тоже радужный, с непонятной аббревиатурой ЛГБТ.
Пошта поднялся по скрипучей лесенке в три ступеньки, постучал в хлипкую дверь.
– Занято! – отозвался ворчливый голос. – Зайдите позже!
Пошта настойчиво забарабанил в дверь.
– Да что ж это за моб вашу ять?! – рассвирепел ворчун.
Дверь распахнулась, а за ней, к удивлению Пошты, не оказалось никого.
– Чего надо? – спросил голос откуда-то снизу.
Пошта опустил взгляд. Перед ним стоял лилипут – не мутант-карлик с Чатыр-Дага, а самый обыкновенный, докатаклизменного образца лилипут, или маленький человек, как их принято было называть. Ростом около метра, с широкими плечами, мускулистыми руками чуть ли не до колен, кривоватыми ножками и большой, как у нормального человека, головой, увенчанной копной соломенных волос и украшенной вислыми, соломенного же цвета усищами. Одет лилипут был в одну простыню, обмотанную вокруг чресел, в одной руке он держал початую бутылку пива, а в другой – дымящуюся сигару.
– Чего надо? – повторил он сердито. Пошта явно оторвал его от чего-то интересного.
«Что-то интересное» розово и голо возилось в вагончике на постели, кутаясь в простыню. Уж не Олеся ли? Да нет вроде бы…
– Ты Лоренцо? – уточнил Пошта.
– Ну?! – прорычал карлик.
– Дело есть. Я – Пошта, листоноша.
Лилипут нахмурился, сделал шаг назад и сказал:
– Проходи.
Пошта вошел в вагончик, а администратор цирка рявкнул на копошащихся в постели девок:
– А ну, кыш отсюда! Быстро, а не то заставлю слоногрызу клетку чистить!
Девки, взвизгнув, сыпанули на улицу, на ходу подхватывая свои манатки. Одна из них была гибкой, как змея, успел разглядеть Пошта, а тело второй почти полностью покрывала татуировка.
– Ну, листоноша, – молвил Лоренцо, присаживаясь, – слушаю тебя!
– Олеся где? – напрямик спросил Пошта.
– Кто-кто?
– Олеся. Блонда. Высокая. Ломилась за кулисы. Мне сказали – ты ее забрал.
– Ну, во-первых, не забрал, а велел провести ко мне. На собеседование. Во-вторых, тебе-то какое дело? – спросил лилипут.
– Она дочь казачьего есаула Тапилины. Я сопровождаю ее в Сечь.
– Ох ты ж! – удивился Лоренцо. – Самого есаула дочь? Ни черта ж себе! Я думал – просто девке скучно стало, захотела на зверье посмотреть, с акробатами покувыркаться…
На лице карлика читался испуг и удивление. Он, похоже, начинал понимать, что вляпался в пренеприятнейшую историю.
– Я это, – промямлил он, – ща найду ее. Честно-честно. Девка-то симпатичная, думал, в обоз ее пристроить. Велел дрессировщику на экскурсию сводить, по зверинцу-то. Ты посиди тут пока, листоноша, я мигом обернусь. Не спортили твою девку, не боись. Главное, казакам ничего не говори, а то они любят сперва шашкой махнуть, потом разбираться. Окай?
Пошта кивнул. История выглядела логично: своенравная Олеся поперлась на поиски приключений, а Лоренцо решил приспособить ее для бизнеса. «Надеюсь, – подумал Пошта хмуро, – я успел вовремя, и есаулу не придется объяснять, каких успехов добилась его дочка в шоу-бизнесе».
– Я мигом, – повторил Лоренцо, выскакивая из трейлера. – Я ща! Не уходи никуда.
Хлопнула дверь, щелкнул замок.
«Это еще что за хрень, копать-колотить? – удивился Пошта. – На фига он меня запер?»
Листоноша встал, подошел к окну. Полуголый лилипут скакал вприпрыжку через двор, путаясь в простыне, и отчаянно махал руками распорядителю. Тот выпучил глаза, нырнул в шапито – и оттуда буквально через пару секунд выскочили четверо – еще два лилипута в кожаных доспехах, один акробат в трико и фокусник во фраке на голое тело.
Лоренцо им что-то пробормотал, и четверка бросилась врассыпную, чтобы через пару минут вернуться (Пошта наблюдал за ними с любопытством и нарастающим беспокойством) с канистрой и охапками дров.
«Копать-колотить! – подумал листоноша, когда приспешники Лоренцо стали тягать хворост к радужному вагончику и обкладывать его со всех сторон, обливая бензином. – Никак лилипут захотел устроить из меня барбекю! Ну правильно, в честном бою его цирковая гвардия не выстоит против листоноши, а вот запереть снаружи и поджечь – это по-нашему, по-крымски».
Пошта схватил табуретку и попытался выбить окно. Не тут-то было! Окна в вагончики были из триплекса – два куска толстого стекла, наклеенные на пленку между ними. От удара табуретом по стеклу побежала паутина трещин, но и только.
Циркачи тем временем готовили костер для аутодафе.
Оставалась дверь. Замок в двери был солидный, «паук», расправляющий свои ригели-щупальца во все четыре стороны. А вот петли… Петли были внутри.
Пошта вытащил узкий сапожный нож, выбил направляющие стержни из петель и лягнул дверь. Та затрещала, но ригели замка выдержали.
За окном полыхнуло пламя, затрещал хворост. В вагончике мигом стало жарко, как в духовке. Сквозь все щели повалил вонючий дым.
«Весело, – подумал Пошта. – Сейчас изжарюсь. Надо вырываться».
Он разбежался и с разгона врезался плечом.
Дверь вылетела вместе с косяком, и Пошта вылетел во двор.
Циркачи растерялись – но ненадолго.
– Мочи его! – заорал Лоренцо, срываясь на фальцет.
Первым бросился в бой акробат. Кувырок, сальто, фляк – мельтешение конечностей, хаотические перемещения, невероятная скорость и пластика. Будь у циркача какое-нибудь оружие, листоноше пришлось бы туго. Но акробат был безоружен.
Пошта отступил в сторону, пропуская мимо себя страшный удар двумя ногами в прыжке, перехватил прыгуна за шкирку – тот, жилистый и худой, почти ничего не весил – и, поймав инерцию противника, раскрутил его и приложил об землю.
Хрустнул позвоночник, и шея акробата вывернулась под неестественным углом.
Минус один!
Карлики представляли собой угрозу скорее забавную, чем серьезную. Размахивая короткими мечами, они достаточно грамотно разделились, заходя с разных сторон и атакуя – один в колено, другой по голени.
Первого Пошта пнул в лицо, и тот кувыркнулся назад. Второго лилипута листоноша поймал за запястье, вырвал игрушечное оружие из рук и перетянул по хребту. Карлик рухнул, как подкошенный, потеряв сознание.
Тем временем первый лилипут вскочил и, не тратя времени на то, чтобы подобрать выроненное оружие, бросился вперед, размахивая кулаками. Это было даже опаснее – так как из-за своего роста боксерские удары карлика приходились как раз на уровень паха Пошты.
Пошта ударил один раз – сверху вниз, приемом «рука-молот», как будто хотел забить карлика в землю. Забить не забил, но вырубил сразу же.
Фокусник, судорожно рывшийся во многочисленных карманах фрака, попытался было метнуть в Пошту какой-то порошок – видимо, хотел ослепить, но промахнулся. Порошок рассыпался, а из карманов вместо оружия тянулась бесконечная вязанка носовых платков, какие-то хлопушки, блестящие хреновины, конфетти и серпантин.
«Не хватало только белого кролика и голубей», – подумал Пошта, нанося серию ударов глаза-горло-пах, после которой фокусник перестал представлять какую-либо угрозу, свернувшись калачиком и поскуливая.
Лоренцо, осознав, что остался в одиночестве, попытался было укрыться в шапито, но листоноша поймал его за волосы, поднял на землей (лилипут заверещал от боли) и строго спросил:
– Ты что ж это затеял, гаденыш?!
– Отпусти! – взмолился Лоренцо, и Пошта поставил его на землю.
– Где Олеся? – рявкнул он. – Отвечай, а не то в костер брошу!
Радужный вагончик администрации уже полыхал вовсю, языки пламени поднимались к небу. Из шапито доносились крики «пожар!» и убегали первые посетители. «Если пламя перекинется на шатер, – подумал Пошта, – на этом бизнес Лоренцо и закончится».
– Нету, – пискнул лилипут. – Нету девки!
– Куда дел?!
– Продал! Отпусти, пожар же тушить надо! Сгорим к чертям!
– Расскажешь – отпущу, – пообещал Пошта.
– Не виноватый я! Она сама пришла! А я ее велел в клетку! Думал – продам на рынке. А тут он…
– Кто – он?
– Покупате-е-е-ль, – проныл, чуть не плача Лоренцо.
– Кто такой? – спросил Пошта. Худшие его опасения начинали оправдываться: Олеся опять вляпалась в какие-то неприятности.
– Не знаю… Он платил золотом. Сразу. И хотел именно дочку есаула.
– А откуда он знал, что она здесь?
– Мы давали представление… в Казачьей Сечи… пару месяцев назад… дочка Тапилины приходила… мне ее показали… сказали, что за нее хорошо заплатят…
Пошта выдохнул. Значит, сговор. Ясно-понятно!
– И когда ты увидел Олесю, ты решил ее продать?! – уточнил он.
– Золото, – всхлипнул Лоренцо. – Они предлагали золото, а не купоны…
– Кто – они?
– Не знаю… Но я слышал, краем уха, – поспешил сообщить Лоренцо, видя, как меняется выражение лица листоноши и понимая, что полет в костер все ближе, – как они упоминали какого-то Гаврилу Ступку…
