На улице стоял довольно тёплый апрель. Уэнсдей работала до самого поздна, стараясь не думать о том, какую ошибку совершает. Каждый день она задерживалась, а Ксавье готовил вкусный ужин и гулял с собакой, поскольку возвращался чётко в 17:30. А однажды Уэнсдей задержалась ещё сильнее обычного. На часах было 21:02, а она всё не могла справиться с новым отчётом. Цифры никак не бились, и она нигде не могла найти один очень важный документ, в котором как раз имелась необходимая для расчётов информация.
— Чёрт возьми… — устало выдохнула она и взялась за голову. — Я точно умру здесь… Кофе… Мне нужен кофе.
Она пошла к кофе-машине и взяла себе эспрессо, направляясь обратно, но застыла, глядя в окно. Город сиял тысячью огней… И воспоминания об одном единственном вечере, который запомнился навсегда, тут же всплыли наружу… Всего лишь длинный коридор, вечер и огромные витрины, что вернули её в тот день…
— Если я сейчас укушу тебя, пеняй на себя! — угрожала Уэнсдей, встав перед Тайлером с грозным оскалом.
— Ты с ума сошла, — рассмеялся он, вытянув вперёд руки в знак защиты.
— Раз, два… — приготовилась она, чтобы прыгнуть на него с разбега, пока они стояли в коридоре больницы. На часах был вечер, но поскольку была зима, темнело намного раньше.
— Нас сейчас выгонят отсюда, — прошептал он, и она тут же побежала, буквально снося его с ног и падая вместе с ним в коридоре плашмя, расстилаясь в его объятиях, пока медсестра кричала, чтобы их вывели оттуда.
— Здесь сумасшедшие! Охрана! — звала она на помощь, пока Тайлер лежал спиной на полу и смотрел на Уэнсдей влюблённым взглядом.
— Ты точно сумасшедшая, — сказал он, целуя её бархатные губы, и она отвечала ему, не обращая внимания на вопли и осуждения. Это был второй курс его терапии. Они встречались всего полгода, но уже любили друг друга так сильно, что не скупились на чувства.
Через несколько минут туда прибежал запыхавшийся охранник.
— Эй, вставайте! — промолвил он, растерявшись. — Здесь нельзя лежать! Придурки…
— Странно. Что-то я не заметила здесь запрещающего знака! Вы, кажется, нарушаете мои права, — заявила Уэнсдей, притопнув ногой. — Это потому, что я — мексиканка?!
— Что?! Что Вы, мисс?! — начал оправдываться мужчина, и Уэнсдей прожгла его своим жестоким, осуждающим взглядом. — Мы ничего такого не сделали! А если и сделали, то мне не жаль, — заявил надменный голосок, и внезапно в коридоре появился доктор Хэндриксон.
— Так, Билли, это со мной, — позвал он их за собой. И Уэнсдей показала охраннику с медсестрой язык.
Тайлер покачал головой, извиняясь перед ними, но был счастлив видеть её такой забавной и непринуждённой.
— Тайлер, сынок, как твоё самочувствие? — спросил доктор, обняв его за плечи. Ни Уэнсдей, ни Тайлер тогда и не думали, чем обернётся такая «близость». А сейчас она стояла и переживала это снова и снова. Будто это мгновение произошло прямо сейчас…
— Тайлер… — закрыла она глаза, и по всему телу пробежали мурашки. Ей повсюду мерещилось его присутствие. Но всё это казалось ничем иным, как паранойей и навязчивым состоянием.
— Надо работать, Уэнсдей, — напомнила она себе и вернулась обратно, замерев перед рабочим столом, на котором лежал утерянный документ. Как ни в чём не бывало. Уэнсдей моргнула пару раз, не понимая, как такое могло произойти, она ведь прошерстила стол и шкафы от и до, но не могла найти его. По телу пробежался холодок.
— Ненормальная, — покачала она головой и села доделывать отчет. Вернувшись домой около полуночи, она застала Ксавье спящим на диване с её набросками в руках. Она совсем забросила свой рассказ, и ей захотелось отвлечься. Была пятница. Поэтому, взяв вино и ноутбук, она удалилась в свой кабинет и принялась писать продолжение своей истории. Ближе к четырем утра она уснула за столом, и Ксавье, обнаружив её пальто в коридоре, понял, что она уже дома. Он нашел её в кабинете и бережно перенёс в спальню на руках. Думая о том, как она прекрасна. Любопытство взяло своё и он всё же немного почитал новые страницы, но как только речь зашла про воспоминания о прошлом, не выдержал и психанул, отправившись на улицу прогуляться. Уэнсдей спала очень долго, и когда проснулась, на столе лежала записка о том, что его ненадолго вызвали на работу.
Собравшись пройтись по центру и, возможно, выбрать простенькое свадебное платье в гордом одиночестве, она поехала туда, не сказав никому ни слова. В одном из свадебных бутиков висело очень красивое и выдержанное чёрное платье. Она не смогла удержаться, чтобы не примерить его, и смотрела на себя в зеркало, представляя Тайлера стоящего рядом с ней. Глаза слезились, когда менеджеры в салоне говорили, что нервничать перед таким событием — это нормально, но дело было совершенно в другом. Подол струился и привлекал внимание, однако внезапно она подняла свой взгляд. В зеркале отражалось знакомое лицо, стоящее за витриной и не сводящее с неё злой взгляд. Чёрные длинные кудрявые волосы, ведьмины глаза. Шарлин тут же нервно дёрнулась оттуда, пытаясь скрыться из виду, но Уэнсдей нагнала её, выбежав прямо на улицу в платье с торчащим ценником. А вместе с ней выбежали и три сотрудницы магазина с ошалелыми лицами.
— Верните платье, пожалуйста!!! — пропищала одна из них, но Уэнсдей даже не обратила на неё внимание. Все её мысли были о ведьме и об этой странной встрече.
— Что Вы здесь делаете?! — уставилась она на неё. — Это совпадение? Что Вам нужно?!
Шарлин смотрела на неё с комом в горле и не могла проронить ни слова. На лице читался испуг и сожаление. Что-то было не так. Уэнсдей осмотрелась, когда взгляд ведьмы устремился словно за неё. Она будто смотрела сквозь.
— Шарлин, я умоляю Вас, скажите мне… Что Вам нужно? Почему Вы так смотрели на меня?! — нервно произнесла Уэнсдей, трясясь от гнева из-за недомолвок. Ей и без того было плохо, а теперь, ко всему прочему, добавилось ещё и осуждение вкупе с какими-то тайнами. — Я не отстану! Говорите!
— Я смотрела не на тебя, дитя, а на него…
====== Глава 19. Вслед за ним ======
Уэнсдей резко обернулась, пока по её спине бегали приятные мурашки. Она была полна надежды увидеть его за своим плечом, но там были лишь абсолютно напуганные продавцы.
— Вот, возьмите, — протянула она карту одной из них. — Я его покупаю.
Девушка молча взяла её и застыла, дожидаясь реакции администратора, и та кивнула в знак одобрения. Уэнсдей тут же продолжила диалог с Шарлин.
— На него? Но здесь никого нет, — сказала она, глядя ей в глаза. — Так ведь? Как он может быть здесь… Он вышел из зеркала, когда оно разбилось?
— Дитя… Не знаю, о чём конкретно ты говоришь, но тебе пора прекратить думать о нем. Смерть ходит за тобой по пятам. Твой парень выглядит хуже мертвеца от твоего поведения, я лишь прошу, одумайся! Его нельзя вернуть! — резко перебила её Шарлин и схватила за руку. — Он счастлив за тебя. За твой выбор. Он хочет, чтобы ты жила дальше.
— Нет! — вырвала свою руку Уэнсдей, сжимая ту в маленький кулак.
— Ты не понимаешь? Ты не даёшь ему должного покоя, — промолвила Шарлин, осуждающе глядя на девушку.
— Этого покоя нет и у меня. И если бы я могла, я бы забыла его. Я бы отпустила, но я люблю его так сильно, словно у меня из груди вырвали сердце, — сказала она, коснувшись своей груди. — И я помню то время, когда оно было на месте…
— Как знаешь… Меня притянул к витрине запах смерти, — ответила женщина и принялась уходить оттуда, так и не удовлетворив Уэнсдей своим ответом.
— Что-нибудь ещё? — принесла консультант карту обратно вместе с чеком и довольной улыбкой, но Уэнслей лишь молча вернулась в салон, чтобы забрать свои вещи и побыстрее уйти оттуда…
Когда девушка вернулась домой с покупкой, в дверях её встретил обеспокоенный Ксавье.
— Где ты была?! Я так волновался за тебя! Звонили твои родители, а я даже не знал, где ты, — говорил он ей вслед, пока она молча шла на кухню, не обращая на жениха никакого внимания. — Позвони маме.
