И во многих фильмах 50-х годов, осуждающих атомные испытания и заражение атмосферы. Именно радиация поднимает со дна морского японское чудовище годзиллу ("Годзилла" и "Возвращение годзиллы") и создает чудовищных насекомых, атакующих Лос-Анжелос в фильме "Им", и уменьшает "Невероятно сжавшегося человека", так что тот становится меньше кошки, и меньше муравья, и меньше всего на свете. Но самым популярным из неосторожных ученых в западном кино оказался Франкенштейн, герой добрых десяти фильмов. В основу их положен роман Мэри Шелли, недавно переизданный у нас, "Франкенштейн, или Современный Прометей", повествующий о злоключениях неосторожного ученого, сделавшего искусственное существо, и несчастного этого существа, наделенного чувствами человека, но внешне уродливого. Дочь писателя Годвина, молодая жена поэта Шелли, друг Байрона, Мэри Шелли создала этот роман в возрасте восемнадцати лет. Написанный в старомодной манере XVIII века, не очень умело построенный, многословный и сентиментальный, роман этот имел долговечный успех. Вероятно, в начале XIX века читатель видел в образе монстра Франкенштейна олицетворение машины, пожирающей человека - своего создателя. Тогда это было злободневно, машины разоряли тысячи англичан, безработные ломали стальные чудовища. И вот в 1931 году Франкенштейн появляется на экране, видимо вовремя, в разгар кризиса. Снова западный обыватель проклинает слишком производительные машины, лишившие его работы и благополучия, опять видит в Франкенштейне воплощение недальновидного ученого, создателя вредных изобретений. Образ искусственного существа, воплощенный Борисом Карповым, стал привычным, как маска переходил из фильма в фильм. У Франкенштейна появилась невеста, сын, дух, дом. Потом пародия на монстра, варианты осовремененные и вариант в обстановке XVIII века. И все снова и снова идут в кинотеатры миллионы западных зрителей, чтобы с дрожью смотреть на мрачный результат дерзаний современного Прометея. "Осторожнее, Прометей, не крадите огонь с неба, пожалуйста! Как бы вы не спалили тихий мирок обывателя!" Выше сказано, что литературу предостережения никак" но могли взять в толк теоретики точного предвидения. А между тем предвидение есть и тут. Оно видно при сравнении с мечтой. Мечта - смелое задание науке и технике. Мечта сбывается, если автор описывает то, к чему человечество стремится. Предвидение мечтателя - в умении почувствовать желательное. А возражения мечте или даже тенденциям науки и техники оправданы, если опасения автора основательны, если тенденции действительно вредны. Вредное будет когда-нибудь парализовано. Задача антимечтателя - вовремя заметить ростки сорняков и предупредить, что они могут заглушить сад. Предостерегает он, рисуя картину сада, уничтоженного сорняками. Этого не должно случиться ни в коем случае. Пусть предупрежденный садовник возьмется за прополку! Выходит, что предвидение антимечтателя в отрицании им же нарисованной картины. Вот это парадокс!

1. А. Богданов - тот самый философ-путаник, которого Ленин критиковал в своем труде "Материализм и эмпириокритицизм". Богданову принадлежат две утопии о совершенном обществе на Марсе - "Красная звезда" и "Инженер Мэнни". После революции Богданов был директором Института переливания крови и погиб при неудачном опыте, поставленном на себе. 2. Сб. "Воспоминания о Ленине", М., "Молодая гвардия", 1955,.стр. 25.

Претензия двенадцатая ПОКАЖИТЕ НАМ БУДУЩЕЕ!

Совершенного человека и общество будущего должна показать фантастика. Автор, увы, ушел от этой задачи. Техника у него - передовая, а люди сегодняшние... Критик № 12.

Как обычно, мы ответим: "Должна, но не всякая". Есть фантастика, имеющая косвенное отношение и даже никакого отношения к будущему не имеющая. Но есть и такая, которая старается нарисовать будущее, именно будущее. Как попадают в будущее наши герои? Существует для этого несколько литературных приемов. 1. Будущее в космосе. На какой-то планете встречена разумная жизнь, аналогичная нашей и опередившая нашу. Вариант приема: опередившие прилетают к нам на Землю и рассказывают о своей жизни, соответствующей нашему будущему. Недостаток - будущее аналогичное, но не наше. 2. Парадокс времени по теории относительности. Космонавты улетели, в пути прошли годы или десятки лет, а на Земле - сотни, тысячи, миллионы (например, "Возвращение со звезд" С. Лема). 3. Машина времени. Когда ее ввел в литературу Уэллс, она казалась правдоподобной. Незадолго перед тем появилось представление, что время как бы четвертое измерение пространства. Но путешествие во времени приводит к нелепостям (герой встречает сам себя) и сейчас применяется обычно как заведомо условный прием. 4. Четвертое измерение и антимиры. Недостаток приема - никаких доказательств их существования. 5. Сон или анабиоз, случайный или искусственный. Прием, не вызывающий сомнений у ученых, встречается все чаще (например, "Через сто лет" А. Беллами, "Когда спящий проснется" Г. Уэллса, "Странник и время" Г. Гора, "Записки из будущего" Н. Амосова). Недостаток приема: нельзя вернуться в наше время и рассказать свои впечатления. И остается условность: неведомо как попал к нам отчет о будущем. 6. Хроноскоп. Изобретен прибор, принимающий радио или телепередачи из будущего. Недостаток - пассивность основных героев. Сидят, смотрят. 7. Кибер-предсказатель будущего. Предсказывает и показывает. Недостаток: также пассивность героев-зрителей и некоторое недоверие к машине. Все ли она знает, не ошибается ли? Пример: Абэ Кобо, "Четвертый ледниковый период". 8. Обнажение приема. "Друг мой, я возьму тебя за руку и отведу в будущее. Закрой глаза и вообрази себе..." ("Путешествие в завтра" В. Захарченко). 9. Отсутствие приема. "Герой проснулся рано утром 2002 года..." (примерам нет числа). Критики Брандис и Дмитриевский справедливо указывают, что первые восемь приемов позволяют рассматривать будущее Глазами современника, а девятый показывает будущее глазами человека будущего. Итак, прием вы выбрали, одним из девяти способов переправили героя в будущее. Но ведь это только пролог... Правда, бывают в научной фантастике произведения, состоящие из одного лишь пролога. Например, герои летят на далекую планету в поисках разума, прилетели - разум есть! (Так заканчивается кинофильм "Икар-1".) Или получены сигналы из космоса. Удалось доказать, что их посылают разумные существа ("Звездная соната" В. Журавлевой). Антимир существует, и в нем разумные существа ("Лицом к стоне" А. Днепрова, "Последняя дверь" М. Емцева и Е. Парпова). Машина времени изобретена, но секрет ее утерян ("А могла бы и быть" В. Григорьева). А вы, читатели, были бы довольны, если бы история жюль-верновского профессора Аронакса закончилась на том, что, усевшись на спину мнимого нарвала, он увидел бы заклепки из листовой стали и воскликнул бы: - Ба, да это подводная лодка! В данном случае: "Ба, да это будущее!" Обилие подобных рассказов показывает, что многих читателей они удовлетворяют. Однако большинство, а также и критик № 12, требует, чтобы фантастика не ограничивалась радостным "ба!", чтобы она не только доставляла в будущее, но и изображала его. Что же нарисовать в будущем? Какие будут дома, города, машины, какие люди, какие у них волнения, открытия, обычаи, зрелища? Глаза разбегаются, голова кружится. За что ухватиться, с чего начать? Чтобы не заблудиться в обилии проблем, давайте поставим один вопрос: "Жизнь в будущем сходна или несходна с современной?" Вопрос не случайный. Фантастика всего мира обсуждает его не первое десятилетие. И если вы посмотрите фантастику буржуазную, вас поразит, как мало принципиальных изменений видит она в будущем. У Хайнлайна на Венере хозяйничают плантаторы, туземцев они загнали в болота, с Земли вывозят рабов, продают их на аукционе. И в финале сентенция: "Что же мы можем сделать? Ничего. Все должно стать гораздо хуже, прежде чем станет немножко лучше. Давай выпьем" ("Логика империи" Р. Хайнлайна). На край Солнечной системы, к Урану, отправляет своих героев Э. Гамильтон ("Сокровище Громовой Луны"). Кто они? Вышедшие в тираж безработные космонавты, с оружием в руках захватившие ракету. На одну из лун Урана летят они, чтобы добыть там сокровище, разбогатеть, обеспечить себе спокойную старость. Величественные успехи в космосе, в обществе - неподвижная косность! Не сочетается как-то. - А наука и не даст ничего хорошего людям, - говорит западная фантастика. - Открытия бесполезны, опасны, вредны! Люди, побывавшие на Луне, возвращаются с психической травмой ("Двое с Луны" Т. Томаса). На неведомой планете космонавты заражаются металлической чумой ("Путешествие будет долгим" А. Иннеса). Сверхгениальный ребенок, выращенный на искусственных гормонах, должен убить родителей ("Чудо-ребенок" Дж. Шеллита). Красочный рассказ К. Саймэка "Однажды на Меркурии" так и просится на экран. Но какова его идея? На Меркурии находится станция, улавливающая солнечную энергию для ретрансляции на Землю. Меркурий обитаем. Там живут странные цветные шары, умеющие подслушивать мысли и принимать любой мысленный образ. Когда люди на станции играют в шахматы, за окном скачут шахматные фигуры. И вот однажды, приняв облик людей, шары пытаются захватить станцию. Их распознают и изгоняют холодом. Зачем они напали? "У нас была своя цивилизация, вы в нее вторглись, нарушили ее ход", - отвечают шары. Но американцам нужна энергия, они не могут оставить Меркурий. Противоречие неразрешимо. Противоречия неразрешимы, значит, неизбежны войны. Воюет Земля с Марсом, воюет Солнечная система с другими звездами, воюет наша галактика с туманностью Андромеды у Мерака и с чужой злой галактикой у Смита. И в результате - упадок или гибель. Одичавшие мохнатые люди тупо глядят на заржавленные рельсы. Теснятся загнанные под землю. Вымирают, когда остановилась последняя кормившая их машина. Или как у Уильямсона: Бомбардировщик бомбит мертвый город, где давно не осталось ни одного жителя. Возвращается на аэродром, автоматы грузят бомбы, самолет взлетает, бомбит тот же город, возвращается... Все это автоматически. Людей нет; люди давно погублены атомной войной. Но заведенные ими автоматы продолжают бесцельное разрушение. Незыблемость капиталистических порядков. Неразрешимость противоречий. Неизбежность войн. И мрачное отчаяние. Конечно, наше мнение о будущем противоположно. Мы уверены, что люди устранят тех, кто не хочет разрешить противоречия, что установится разумный общественный порядок - счастливая, обильная, мирная, разумная и захватывающе интересная жизнь, что будет коммунистическое общество на Земле. Что такое коммунистическое общество? Цитирую программу, принятую на XXII съезде КПСС: "Коммунизм - это бесклассовый общественный строй с единой общенародной собственностью на средства производства, полным социальным равенством всех членов "общества, где вместе с всесторонним развитием людей вырастут и производительные силы на основе постоянно развивающейся науки и техники, все источники общественного богатства польются полным потоком и осуществится великий принцип "от каждого - по способностям, каждому - по потребностям". Коммунизм - это высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников, в котором утвердится общественное самоуправление, труд на благо общества станет для всех первой жизненной потребностью, осознанной необходимостью, способности каждого будут применяться с наибольшей пользой для народа..." Общая идея понятна. И теперь, взявшись за кисть, каждый советский художник может рисовать картину во всех деталях: описывать людей будущего, их одежду, внешность, беседу, жилье, семью, школу, интересы... И тут начинаются споры. Описывать одежду? А по какой моде одевать людей будущего? Дать им просторные плащи или удобные комбинезоны, одеть во все белое, гигиеничное, или в цветное, нарядное, или в прозрачное, стекловатое? И еще такое есть мнение, что в будущем вообще не будет моды, каждый станет одеваться к лицу. Безразлично, какая будет одежда? Да, безразлично. Но автор должен же на чем-то остановиться. А какие будут дома: коттеджи в зеленых садиках, или многоэтажные конструктивистские небоскребы, или нечто неслыханное - парящие дома, наземные ночью, заоблачные днем? И какую изобразить семью - верную, прочную, на всю жизнь, или свободную, ничем не стесняющую изменчивых чувств? Подсказать, надоумить тут некому, потому что: "...то, что мы можем предположить о формах половых отношений после предстоящего устранения капиталистического производства, отличается преимущественно отрицательным характером, ограничивается "в большинстве случаев тем, что отпадает. Но что появится нового? Это определится, когда вырастет новое поколение: поколение мужчин, которым никогда в жизни не придется покупать женщину за деньги или за другие средства социальной власти, и поколение женщин, которым никогда не придется отдаваться мужчине из-за каких-нибудь других побуждений, кроме любви, или отказываться отдаться любому мужчине из боязни экономических последствий. Когда эти люди появятся, они пошлют к черту все, что им сегодня предписывают делать как должное; они будут знать сами, как им поступать, и сами выработают соответственно этому свое общественное мнение о поступках каждого а отдельности, - и точка..." (Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства.) Так писал Энгельс. Он не считал нужным ни предсказывать, ни подсказывать. Писал, что свободные люди сами выработают свое мнение о поступках. И свою задачу видел в том, чтобы освободить людей и тем самым дать им возможность выбирать по своему вкусу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 47

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Карта страны фантазий - Георгий Гуревич бесплатно.

Похожие на Карта страны фантазий - Георгий Гуревич книги

В зените. Научно-фантастический роман - Георгий Гуревич - Научная Фантастика
Населенный воображением - Георгий Гуревич - Научная Фантастика
В зените [Приглашение в зенит] - Георгий Гуревич - Научная Фантастика
Игра в Ничего не выйдет - Георгий Гуревич - Научная Фантастика
Борьба с подземной непогодой [Подземная непогода] - Георгий Гуревич - Научная Фантастика
Тайна двух океанов - Григорий Адамов - Научная Фантастика
Земля лишних. Том 1 - Андрей Круз - Научная Фантастика
Чужое оружие - Дмитрий Градинар - Научная Фантастика
«Если», 1998 № 05 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
Четвертый ледниковый период (сборник) - Абэ Кобо - Научная Фантастика

Оставить комментарий