Мне уже было все равно, что на нас смотрят, что в понедельник будут разговоры. Сейчас мне хотелось хоть немного выплеснуть обиду, пусть я сама его оттолкнула, но не ожидала, что он так быстро забудет меня.
— Дура ты, — сказал, как-то огорченно, но я не придала словам значения.
Игорь просто взял и отобрал мяч, четко кинув его девчонкам. Те так и стояли, смотря на нас глазами полными шока. А я смотрела в его глаза и радовалась, что пусть они сейчас полыхают праведным гневом, но я могу в них смотреть, видеть, как они меняют оттенок. Потом Игорь схватил меня за руку и потянул в сторону дома. Я почти не сопротивлялась, это был шанс поговорить с ним, и не хотела его упускать.
— Игорь! — позвала его, но парень даже не убавил шаг. — Давай поговорим?
— И что ты мне нового можешь сказать? — хмыкнул в ответ.
— Я хотела объяснить тебе, почему тогда так поступила… — начала говорить, но он меня перебил.
— Твои подружки уже все мне объяснили, только это не дает тебе повода, надеяться на прощение, — сказал тихо, как раз остановившись, я увидела в его глазах боль.
— Прости меня, — сказала тихо.
— Не играй больше в баскетбол, не обесценивай силы, вложенные в тебя, как и свои, — это все что он мне сказал, перед тем как ушел, оставив стоять посреди аллеи в полной растерянности.
Больше мне так и не удалось его увидеть до начала учебной недели. Он будто меня избегал, даже не могла предугадать прогулки с Айко. Когда зашла сама, то открыла его мама, поздравив меня с выпиской, пригласила на чай, где и сказала, что Игорь ушел по делам с Айко. Она меня не осуждала, хотя была в курсе, что между нами произошло. Наверное, понимала отчасти и попросила дать ему время. Только вот как мне быть, не могу без него.
— Ксю, наконец-то ты выздоровела, — радостно сказала капитан команды, когда встретились перед уроками в школьной раздевалке, — надеюсь вскоре ты вернешься к нам? Очень тебя не хватало.
— Она не будет больше играть, — даже как-то зло прозвучал голос Игоря.
Наташа, капитан команды, только приподняла бровь, но не стала отвечать. Она попрощалась, сказав, что будет ждать моего возвращения и ушла. А Игорь просто прожигал ее, провожая злым взглядом.
— Ты опять лезешь? — не выдержала, хотя не хотела грубить. Так никогда не помиримся.
— А тебе, я смотрю, понравилось быть слепой и немощной, — прошипел мне в ответ, делая шаг вперед, а я от растерянности сделала шаг назад, — озлобленной на весь мир девчонкой!
— Да ты… ты… — не могла правильно сформировать слова, так была возмущена, — вообще, иди своей девушке указывай, и паси ее, а то ж она у тебя модель, — понесло меня не в ту степь.
А парень уже меня прижал к шкафчикам, положив руку возле моей головы. Сразу же глаза зацепились, за такие родные черты лица, что дух захватывает. "Я могу его видеть!" — в голове была только одна мысль, я даже пропустила часть тирады.
— И нет у меня никого, — прошептал мне возле ушка, опаляя мою мочку горячим дыханием — одна тут заноза засела в сердце и покоя не дает.
Поднимаю на него глаза полные шока от такого признания. Он это серьезно? Вижу по глазам, что да. Душа трепещет от счастья, хватаюсь рукой за лацканы его пиджака, чтобы притянуть парня ближе и почувствовать на своих губах вкус его губ. Так соскучилась по ним…
— Белинская! — услышала я голос преподавателя истории. — Как не стыдно? Сначала отсутствовала долго, теперь милуется тут! Звонок на урок не для вас прозвенел?
Пока он читал нам с Игорем лекцию поведения, мы успели отскочить друг от друга. Парень недовольно смотрел на преподавателя, зло сверкая глазами.
— Жду в кабинете, тесты выдам, — строго так сказал мужчина.
А я только хотела уже пойти за ним, как тихо услышала любимый голос.
— Но это не значит, что я тебя простил.
Глава 40
Игорь
Она приехала! Ксю вернулась и реально видит, судя по реакции на меня. Она хотела броситься ко мне, но сдержалась, все тискала Айко. А тот и рад встрече, даже повизгивает. Я и сам едва сдержался, чтобы не подскочить к ней, не схватить на руки и не закружить. Но я строго скомандовал псу идти домой, лишь сухо поздравил с возвращением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она стала взрослее. Снова в огромных своих очках, видимо зрение не до конца восстановилось. Я сбежал домой, метался по комнатам, чуть не выдирая волосы от радости. В груди что-то распирало, я должен поделиться этой потрясающей новостью с кем-нибудь. С мамой!
— Ма! — кричу в трубку, когда слышу ее встревоженный голос. — Да нет, ничего не случилось… то есть, случилось. Ксения вернулась! И она видит!
— Ох, я рада, сынок, — искренне радуется мама, и поздравляет меня. — Это твоя заслуга тоже, не только врачей. Ты помирился с девочкой?
— Нет, ма… она даже не подошла ко мне. Да я сам виноват, состроил из себя обиженку. Ладно, помиримся еще.
Слушаю наставления от матери, что купить на ужин, отключаюсь и с облегчением падаю на диван в гостиной. Ну надо же, у нас все получилось!
Вот только пришлось заменить Ксению на фотосессии, рекламодатели подобрали похожую девочку, и мы каждый день гуляем с Катей по окрестностям, делаем снимки. Мне тяжело с ней работать, моя камера не любит девушку, приходится постоянно дергать ее, чтобы встала то так, то эдак. А она просто пялится в камеру, выпучивая и без того выпученные глазищи. Еще и спорит со мной, что «открытый» взгляд делает ее неотразимой. Да уж, как бы не забраковали снимки.
Смотрю на часы, как раз сейчас должна подъехать эта «фотомодель», сегодня запланированы съемки в парке и на баскетбольной площадке. А мне так не хочется вести Катю туда, где так часто мы с Ксю гуляли. Будто оскверняю наши с ней любимые места.
Звонок в дверь застал врасплох, домой ко мне она еще не заходила, ждала у подъезда всегда. Но за дверью обнаружил свою любимую соседку, виновато смотревшую на меня сквозь огромные очки. Она будто ощупывала мое лицо зеленым взглядом, ласкает. Теряюсь даже, понимая, что моя девочка соскучилась по мне и так вспоминает мое лицо. Тяну к ней руку, чтобы заставить переступить порог, но Катя звонит, приходится ответить.
Я ухожу, но думаю, когда вернусь, зайду к Ксю, чтобы помириться. Но вышло все не так. Съемки не задались совсем. Мы поссорились с Катей, и я ушел, вызвав ей такси, сказал, что больше не могу с ней работать, не получается. Ну еще бы у меня получилось, когда перед глазами до сих пор стоит та, которая занимает все мои мысли.
Решил срезать путь и пройти мимо баскетбольной площадки. Я глазам не поверил, когда увидел Ксению там с баскетбольным мячом в руках. Она сдурела? Только что, с таким трудом вернулось зрение, а она снова за этот чертов мяч?!
Девчонки кричали, звали ее, подначивали сделать бросок, а она будто раздумывала. Да о чем тут думать? Ну я не выдержал, подскочил к ней, выдрал мяч из рук и наорал. Я был зол, как дикий пес!
Потом пару дней морозился от нее, боясь снова наорать. Знаю, что она приходила к нам домой, пили с мамой чай и говорили обо мне. Потому что мать потом наехала на меня.
— Долго мучить девочку будешь? Ей и так досталось. Эгоист ты, вовремя обидеться решил, — выговаривала она, грозя пальцем.
— Да знаю, но надо как-то по особенному помириться. Ну, чтобы ей понравилось.
— Да ей просто хочется помириться, и не надо огород городить. Иди и скажи, что любишь ее.
Что? Да, кажется люблю. Но сказать не смогу. Это все как сахарная вата, липкое и воздушное. У меня язык не повернется. Усмехаюсь и ухожу в школу. А там она, безумно красивая и раздраженная. Потому что я снова влез, сказав капитану баскетбольной команды, что Ксю не вернется в спорт.
На третьем уроке мне захотелось написать ей записку. Вот так вот, вдруг. Выдрал клок из тетради по истории, и написал — «Мир?». Потом подвинул ей и увидел, как заалели ее щеки. Она тоже написала что-то, подвинула по парте клочок.
