* * *
Нина с волнением ожидала известий о дебюте рассказов про Эггиля- воина в местной газете. Новости, в лице Кристиана, прибыли в начале марта – столько времени понадобилось мэру, чтобы утрясти все переделки и создать новый формат издания, после чего получить отклик у публики.
Реакция читателей была…необычной. Торговцы, среди которых «Островной вестник» насильно, под роспись и оплату «не отходя от кассы», распространялся самыми непробиваемыми клерками, как и раньше, просто бросали газету в мусор или в камин, пока один из сыновей одного трактирщика не пошел с «бумажкой», сами понимаете, куда…
И там, в приюте уединения и сосредоточенности, в ожидании «великих дел», пацан, умеющий читать, наткнулся взглядом на «Сказки дядюшки Пелле» и зачитался (молодец, Розанова!)!
Забыв про последствия, он, теряя штаны, рванул в зал, где сначала был осмеян посетителями, отлуплен отцом, после чего, получив- таки право голоса, стал «героем дня», открывшим для горожан и прочих жителей острова прелесть СМИ!
Этот выпуск зачитали до дыр, уделив внимание и официальной части, и потом уже клерков, распространяющих периодику, ждали с нетерпением. Через три выпуска типография значительно увеличила тираж, цена за номер поднялась до десяти скиллингов, городские матроны стали тормошить мужей с предложениями записать лучший рецепт маринованной селедки, а старьевщица Фрида – обивать пороги мэрии с «новостями». Эта дама знала много и про многих!
Эмилю, тому бледному юноше, дали спецзадание – обрабатывать сплетни для подачи в листке, и статус парнишки среди собратьев весьма вырос! У тщедушного клерка оказался талант к полутонам и намекам, и вообще, он явно тяготел к журналистике с элементами сатиры!
Барон, рассказывая обитателям Мозеби эпопею с листком, смеялся сам и смешил народ. Закончив, он поцеловал руку Нине, передал подборку с изданными номерами и серьезно выдал:
- Ваша милость, леди Нинель, позвольте поблагодарить Вас за вклад в развитие административного дела на Фалькстаре! От лица моих сотрудников и меня как мэра! Скоро мне предстоит отчитываться перед Его Величеством, я отплываю в начале апреля, чтобы к Пасхе вернуться на остров. Позвольте сообщить королю о Вашем участии в изменениях, о которых я буду докладывать?
Нина отчаянно замотала головой – да не в жисть!
- Нет, господин барон, ни в коем случае! Мне не нужно внимание столь высокопоставленной особы, греха не оберешься! Я буду рада, если мои скромные идеи принесут пользу Вам…А мне достаточно …монет, которыми, если Вас наградит король, Вы со мной честно поделитесь! Или привезите семена маиса и «солнечного цветка», помните, я говорила о нем? И вообще любых редких растений, цветов,какие найдете, можете и саженцы плодовых деревьев прихватить…А славу несите на своих крепких мужских плечах!
Барон снова рассмеялся, опять расцеловал попаданке руки, оставил мешочек с кофе и уехал…Нина загрустила было, но творческий азарт усадил за стол: истории на фоне душевных переживаний писались особенно хорошо.
* * *
Ивер возил Нинины «рассказки» в столицу, Ильзэ готовила посевную картошку…
И вот настал день, когда на распаханной по осени и выровненной сейчас подсохшей земле можно было начать посадку.
Нина с Ильзэ сообща решили пробовать посадить порезанные проросшие клубни, предварительно замазав срез золой. Все обитатели Мозеби приняли участие в историческом мероприятии!
Ровные ряды будущего (строго с севера на юг) соседствовали с пробивающимися ростками овощей, за которые отвечала Ида.
«Ну, надеюсь на тебя, Господи! Помоги!» – молилась про себя Розанова.
* * *
Овцы - наследство монахов - оклемались, вместе с козами Аннегрете бодро щипали первую травку, и староста Бор усматривал в том божий промысел. Озимые на новых участках всходили дружно, пришел черед сделать попытку пересадить лесной молодняк вдоль границ хозяйства: так «мудрецы» решили отметить владения Мозеби и сделать задел на будущие «лесопосадки».
Нина как- то упомянула, что такие насаждения спасают посевы и почвы от выдувания. «Хуже не будет» – решили крестьяне и пошли копать ямки под саженцы всем миром, устроив субботник- «барщину».
* * *
Мэр уплыл в столицу вместе с семьей, сообщил однажды Ивер. У Нины внутри что- то дрогнуло, заныло, но Петерсен, сославшись на Эмиля Ниссена, уточнил:
- Там живут его родители, дети скучают по дедушке с бабушкой. Кстати, вот Ваш гонорар – и отдал ей кошель с горстью далеров (мэр подписал договор с Петерсеном, по которому за каждый выпуск Нине причитались несколько монет, а тираж неуклонно рос).
«Ну хоть что- то» – уныло вздохнула попаданка. Ей было не по себе…
* * *
Пасха выпала на самый конец апреля, погода и всходы радовали, и жители Мозеби готовились посетить Нюкьёбинг.
Айрис сшила хозяйке новый наряд из юбки и корсета, украсила блузу к нему большим воротником с вышивкой «ришелье», долго колдовала над руками Нинель, делала овсяные и сметанные маски на лицо, промывала волосы настоем молодой крапивы…Короче, наводила «марафет».
Провели генеральную уборку в доме, накрасили яйца, Лейс нарисовал узнаваемого Пасхального кролика с букетиком примул в лапках (краски, похожие на пастель – или ее(?) – для рисунка с трудом отыскали в городе).
Нина, поняв, что слоеное тесто тут пока в деревнях не делают, хотя и знают, «упоролась» и испекла «наполеон» с заварным кремом, в изготовлении которого оказалась мастерицей Ида. Как и в рисовом десерте (обязательном,оказалось, элементе местных ритуальных застолий).
Трапеза накануне отъезда было относительно скромной – бутеры с селедкой и жареная рыба, а вот после поездки жителей Мозеби ждала томленая свинина и куча прочих вкусностей, ну и яйца, конечно!
Ехали на отмытой и украшенной повозке, предвкушая гулянья (Эмиль утверждал, что они непременно будут), сладости и покупки.
Город встретил обитателей поместья шумом, суетой, поздравлениями, звоном колоколов, толпами народа, стремящегося на ратушную площадь.
Нина поддалась всеобщему восторгу: праздник всегда прекрасен!
Приехавшие оставили средство передвижения на постоялом дворе, с хозяином которого «скорешился» Ивер, и двинулись к ратуше.
Там было не протолкнуться, но, благодаря способностям охранников, женщины и дети протиснулись почти в первые ряды. На площади выступали жонглеры, гимнасты, в толпе разносчики даже умудрялись торговать напитками и сладостями…
- Уважаемые горожане и гости Нюкьёбинга! Сейчас перед вами выступит мэр нашего славного города с привественной праздничной речью! – раздался с балкона ратуши громкий голос глашатая. Артисты исчезли в мгновение ока, а стоящие внизу задрали головы вверх.
Нина тоже подняла глаза и увидела…светловолосого мужчину в мантии мэра. Народ взревел, вышедший заговорил, а у виконтессы потемнело в глазах…
Глава 35
У стояния в толпе есть преимущество: захочешь – не упадешь. Появление на балконе ДРУГОГО мэра расстроило не только Нину, но и всех ее сопровождающих...
Четверо стражей ловко вытащили своих женщин и детей из скопления народа, быстро купили мальчишкам, чтобы не гундели, пончиков, вывели бледную госпожу и поджимающих губы Иду и Айрис в боковой переулок и усадили в какой- то закусочной.
- Госпожа, не…– хотела было что- то сказать Айрис, но Ида дернула ее за рукав и покачала головой, мол, молчи. Девушка всхлипнула и промолчала.
- Пойдемте в церковь, девочки, – попросила спутниц Нина неожиданно даже для себя. И они пошли.
Главный собор города был величественен снаружи и лаконичен внутри: распятие, алтарь, длинный подстав для свечей, ряды лавок по обе стороны от прохода, голые стены и открытый пустой гроб (напоминание о Воскресении Христа).
