Фру Нинель подтвердила, что в баронстве проводится ежегодная охота (дабы поддерживать допустимую для лесного массива острова популяцию животных), но только для избранных, поскольку владельцы предпочитают покой и уединение.
- Нам хватает толп народа во время проведения регат –смеясь, рассказала госпожа Сольберг. – Палаточный городок, устраиваемый на берегу, увидите позже, всегда заполнен до отказа, а туристы (я так понял, приезжие) группами снуют по парку, несмотря на наши ограничения по времени и численности. Это утомляет, знаете ли. Курцелитзее – наш семейный дом, поэтому мы стараемся сохранять в нем атмосферу уюта, вот и не пускаем посторонних ни на постой, ни на частые экскурсии. Вы – исключение, поскольку меня просил об этом Фродо, простите, Его величество Фредерик.
Эта оговорка о многом свидетельствует, не находите, уважаемый дон Джеронимо? Думаю, надо крепко поразмыслить о будущем взаимодействии с Данской, мне кажется, стоит расширить контакты с баронством, направив сюда, на остров, для начала, команду наших моряков.
Мы, кстати, затронули тему международного патентного права, и госпожа баронесса была весьма «подкована» в этом вопросе. Она явно понимает суть права вообще, и столь узкой его направленности, в частности.
Она вообще прекрасный собеседник, с образным языком, широким кругозором и оригинальным мышлением, так что я склоняюсь к мысли о правдивости слухов об ее непосредственном участии в новаторском правлении Фредерика Данского.
Обед в поместье был выше всяких похвал! Не поверите, повар подал паэлью по валенсийскому рецепту (курица, кролик, рис, оливковое масло, помидоры, зеленая фасоль, перец, шафран и множество приправ), при чем, в ней наличествовала превосходная сокаррат (поджаристая корочка, самый смак этого блюда)!
Я расценил это (немного самонадеянно, быть может) как форму высокой оценки моей персоны и значимости визита, а также явно выдающегося мастерства повара и предусмотрительности хозяев.
Помимо блюда моей родины, откушал я и местные: маринованную сельдь, мясные фрикадельки с картофельным пюре, тушеную в сливках свеклу (неплохо), нечто под названием «овощная икра с грибами» (довольно острая, но приятная закуска), свежую зелень, чудный мягкий хлеб с тмином и пироги на десерт (хотя я чуть не лопнул!)
Я был несказанно удивлен, когда, немного пройдясь после невероятно обильного застолья («растрястись» предложила баронесса) по небольшому садику позади дома, мы прошли в ее рабочий кабинет, где полная несколько мужиковатая, на мой взгляд, дама накрыла чайный стол с САМОВАРОМ и несколькими видами пирогов и пирожков на московитский манер!
Фру Нинель, заметив мое удивление, мягко улыбнулась и сообщила, что это семейная традиция, сложившаяся благодаря долгому проживанию ярла Сигурда в Москве, откуда он и привез самовар вместе с культурой чаепития – с пирогами, вареньем, медом… Не могу сказать, что такой вариант употребления напитка мне подходит (очень сытно), но вкус пирожков определенно хорош.
Хозяйка обещала передать мои слова благодарности домашнему повару. Оказывается, та дама, Сорна, кажется, и есть мастер ножа и поварешки! Она долгое время жила на континенте, освоила почти все тамошние кухни и теперь руководит приготовлением пищи для семьи, будучи (что странно) практически ее членом, как и ее муж- егерь, секретарь барона, да почти все обитатели особняка, как я понял, воспринимаются таковыми хозяевами этого необычного дома…
Мне многое предстоит переосмыслить после этого визита, милейший друг…И не только в политике, экономике и прочем…
Я провел в Курцелитзее целый день – насыщенный, восхитительный, озадачивающий. Под конец мне посчастливилось увидеть практически все семейство Сольберг: они приехали после работы.
Вы знаете, Джеронимо, это было еще одно потрясение…Муж хозяйки, хевдиг и барон Эйдан Сольберг, несмотря на возраст, внушительной комплекции свей, был учтив со мной и неприкрыто нежен с женой…
Три очень красивых сына баронессы, её золовка (Сигне, помните? Настоящая валькирия), ее поверенный (весьма преклонных лет мужчина, которого младшие называет дедушкой), ее секретарь (боже, я только в столице понял, что это и есть знаменитый художник Лейсборо!) и бессменный глава охраны с женами и взрослыми детьми. Ожидались еще какие- то люди, потому что я (не зная того) попал на день поминовения ушедших… Я выразил соболезнования и откланялся.
Ах, да…Поразило меня единство этих людей, их взаимная забота и можно сказать, любовь…Я не один год при дворе, цену чувствам и улыбкам знаю…Так вот, мой дорогой дон Джеронимо, со всей ответственностью заявляю –улыбки и чувства ЭТИХ людей самые что ни на есть настоящие…Поэтому неудивительно, что они смогли осуществить столько необычного и невероятного на этом небольшом острове и в стране в целом…
Пишу Вам в номере гостиницы в островной столице, Нюкьёбинге, чтобы уже завтра отправить письмо на континент. Остальное – при встрече, как уже не раз писал выше.
Кстати, мне подарили похожие на наши эспадрильи местные парусиновые сабо! «Чтобы ноги отдыхали» – сказала фру Аннегрете, жена безного сапожника Гуннара, пока два их могучих сына вытаскивали из повозки кресло на колесах для отца, а жена секретаря и камеристка баронессы фру Айрис со смехом вручила пару шерстяных носков, чтобы «ноги не мерзли»…
Мой дорогой дон Джеронимо, Вам определенно нужно побывать здесь! В неброской красоте этого края есть невыразимая прелесть, в прохладном море – ленивое очарование, в живущих людях –искренность и доброта, а в воздухе – свобода и вера в лучшее…
Я пробуду здесь несколько дней – посмотрю регату, потом – Кёпенхейген и королевский двор, художественную галерею и университет, поищу еще сувениры и постараюсь купить последний роман мистера Немо, не дожидаясь, когда его доставят на континент. И знаете, друг мой, я не удивлюсь, если за этим псевдонимом скрывается госпожа Нинель, хозяйка Мозеби…Не удивлюсь.
Кстати, когда я медленно трусил по направлению к городу, наслаждаясь вечерним бризом, который тут ощущается в любой точке острова, мне навстречу, на скорости, пронеслась карета с охраной… Кажется, они были в форме королевских гвардейцев…Ладно, на регате узнаю точно.
За сим остаюсь, Ваш верный слуга и друг, скромный идальго Себастиан Гуттьерэс.
