любил.
Они поклонились Ачарье, и Айан спросил его, чего он хочет в качестве гурудакшины. Как их учитель, Ачарья мог претендовать на что угодно, даже на их королевство, и принцы Чанделы не могли отказаться. Это было нерушимое правило отношений гуру-шишья. Но ответ Ачарьи поразил Катьяни.
– Я подумаю об этом, – хрипло сказал он. – Я не ожидал, что вы уйдете так скоро.
– Но Ачарья… – начал Айан.
– Идите, – приказал он. – Я потребую свою оплату в будущем.
Это, мягко говоря, вызывало беспокойство. Они были в долгу у Ачарьи. И этот долг будет висеть у них над головами до тех пор, пока не будет выплачен, и они ничего не могли с этим поделать.
Когда они садились в ждущий за воротами экипаж, Катьяни совершила огромную ошибку. Она обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на гурукулу. Дакш стоял во дворе за спиной у своего отца, и его лицо было таким открытым и беззащитным, а глаза настолько печальными, что ее сердце пронзила острая боль. Она чуть не выпрыгнула из экипажа, готовая подбежать к нему, чтобы сказать, что ей жаль. Жаль, что она появилась в его жизни лишь для того, чтобы причинить ему боль.
Бхайрав втащил ее внутрь, а Айан прищелкнул языком лошадям, и карета покатилась по неровной тропинке прочь от гурукулы, прочь от Дакша.
Глава 8
Им потребовалось четыре дня, чтобы добраться до Аджайгарха, избегая главных дорог и выбирая менее известные маршруты через деревни и поля. Каждый раз, когда они останавливались возле деревни, Катьяни совершала быструю вылазку, чтобы купить еды и узнать у местных жителей свежие новости. Повсюду до нее доходили тревожные слухи о последних зверствах, совершенных силами Парамаров. Люди Шамшера захватывали деревни, убивали солдат Чанделы, угоняли домашний скот, похищали женщин и призывали мальчиков в свою собственную армию. Люди запасали зерно и прятались, готовясь к худшему.
Отчасти она была рада отвлечься, потому что ничто меньшее, чем угроза войны, не могло выбить Дакша из ее мыслей. Каждое мгновение, которое она не тратила на разговоры с людьми, планирование их маршрута или выявление рисков, было потрачено на мысли о нем, о прикосновении его губ, о тепле его взгляда и о печали, которой были наполнены его глаза, когда они уходили. Ночью было еще хуже. Пока принцы спали, она бодрствовала, и эти часы нечем было занять. Она сидела на кóзлах, и все ее чувства были сосредоточены на выявлении опасности, но в мыслях был лишь Дакш. Она заново переживала каждое проведенное рядом с ним мгновение.
Когда они въехали в город Аджайгарх, бабочка у нее на шее затрепетала, словно просыпаясь после долгого сна. Катьяни вздрогнула и дотронулась до нее рукой. Девушке казалось, словно на ее территорию вторглись, и ей захотелось сказать бабочке, чтобы то снова ложилась спать. После месяцев молчания пустующее пространство внутри нее снова было занято присутствием королевы. Хемлата расхаживала по дворцовым коридорам. Она была напряжена, но с ней все было в порядке.
– Король и королева в порядке, – сказала Катьяни принцам, и те облегченно улыбнулись.
Над ними возвышались знакомые стены крепости Аджайгарх. Троица бросила экипаж у подножия холма, зная, что позже его заберут и позаботятся о лошадях. Катьяни потерла свою татуировку, недоумевая, почему она не испытывает радости от возвращения. Возможно, дело в том, что после стольких месяцев тишины их с королевой связь показалась ей слишком странной, слишком шумной. Хемлата почувствовала их возвращение, но ее настроение было мрачным. Может быть, именно поэтому Катьяни чувствовала то же. Или, может быть, дело было в вопросах Ачарьи, которые вновь начали преследовать ее теперь, когда она оказалась так близко к ответам.
Был ранний вечер, но уже совсем стемнело. Пока они поднимались по ступеням в крепость, небо приобрело зловещий стальной оттенок. Айан болтал без умолку, явно взволнованный возвращением, но Бхайрав был молчалив. Катьяни решила, что он обеспокоен приближающейся войной. Прогремел гром, и кроны деревьев на склоне холма зашелестели от порыва ветра. Над городом вот-вот должен был разразиться муссонный дождь. Отлично. Сезон дождей был худшим временем для попытки вторжения в королевство. В сезон муссонов колеса повозок вязли в грязи. Дожди тушили вражеские костры, портили запасы и навлекали на стоящие лагерем армии тучи москитов.
Ворота крепости были закрыты и усиленно охранялись, но их троих сразу узнали. Раздался крик, и ворота распахнулись.
– Фалгун? – спросила Катьяни, узнав коренастого молодого стражника из Гаруды. На нем была форма капитана крепостной стражи. – Тебя перевели?
Фалгун отдал честь.
– Да, моя госпожа. Начальник хотел, чтобы за охрану ворот отвечал человек, которого он обучал лично.
В этом был смысл. Таной всегда беспокоился о безопасности, и сейчас наступили опасные времена.
– Как проходит подготовка?
– Мы делаем все, что в наших силах, – сказал Фалгун. – Стража была удвоена, а в каждый город Чанделы отправлено по отряду кавалерии. Калинджар находится в состоянии повышенной готовности. Феодалам было приказано мобилизовать свои силы.
Даже мобилизуй они все свои силы, будет ли этого достаточно, чтобы отразить мощь Парамаров? Ее бросало то в жар, то в холод при мысли о том, что Чандела может быть захвачена вражескими войсками. Что ж, по крайней мере, наступление муссонов их задержит.
Снова прогремел гром, упали первые капли дождя. Ожидавший их экипаж повез троицу через внутренний двор и мимо садов прямо к дворцу. От летней жары розы увяли. Бхайрав был прав; они больше не почувствуют запаха этих цветов до следующей весны. Если Парамары вообще не разграбят Аджайгарх и не уничтожат сады вместе со всем остальным.
Она отбросила эту мысль в сторону. Крепость Аджайгарх веками противостояла захватчикам. Независимо от того, насколько тяжело шла война в других местах, сама крепость оставалась неприступна.
Королева встретила их у входа во дворец, такая же царственная и прекрасная, как всегда. Она была одета в богато расшитое розовое сари и шелковую блузку с замысловатой отделкой из драгоценных камней. При виде нее Катьяни захлестнула сложная смесь эмоций: радость и облегчение, смешанные с опасениями. Если бы только Ачарья не заставил ее взглянуть на странные пробелы в истории ее жизни. Если бы только она не поцеловала Дакша, если бы только она не хотела его так сильно, что была готова потерять свою связь с Хемлатой, чтобы иметь шанс, пусть и крошечный, быть вместе с ним.
Айан и Бхайрав наклонились, чтобы коснуться ног Хемлаты, и она их благословила.
– Аюшманн Бхава. Желаю вам долгой жизни.
Окружившие их придворные начали кланяться принцам, взволнованно бормоча, как они рады их возвращению.
Королева заключила
