— Не очень-то просторно, — девушка мгновенно оценила узкую и немного вытянутую в длину комнату: простые бревенчатые стены, единственным украшением которых служила пара крючков для одежды, заваленный шкурами пол и грубо сколоченная кровать под одним на все помещение окном.
Рядом с кроватью стояла сейчас пустующая стойка для оружия, на которой сиротливо висели два колчана со стрелами.
— Это деревня, — дождавшись, когда гостья войдет в его скромное жилище, Тенро прошел следом, прикрыв дверь. — Мы с отцом — охотники. Времени дома проводим мало, только спим, так что легко обходимся тем, что имеем.
— М-м-м, — ищущая пересекла комнату, остановившись у кровати.
Девушка сбросила плащ, повесив его на спинку и, щелкнув застежками, сняла нагрудник. Разоружившись, Кира осторожно легла на кровать, словно та могла взбрыкнуть и сбросить ее с себя.
— Удобно? — Когда Тенро подался вперед, ищущая мгновенно напряглась.
— Спокойнее, я просто хочу зажечь лучину, скоро станет темно, — охотник кивком головы указал на тонкие и длинные сухие щепки, разложенные на потрескавшимся подоконнике.
— Свет не нужен, — немного успокоившись, Кира покачала головой. — Ложись спать, я разбужу тебя, когда настанет время.
— Как скажешь, — Тенро предпочел сделать вид, что не заметил, как шевельнулись шкуры и не услышал мягкого шелестящего звука, с которым, должно быть, вернулся в ножны кинжал девушки.
Охотник не стал раздеваться. Не снимая с лука тетиву, он положил оружие вдоль стены, присовокупив к колчану ножны с наэрскими клинками.
Растянувшись прямо на расстеленных на полу шкурах, Тенро закутался в свой плащ и закрыл глаза. Он слышал, как стараясь не шуметь, наверх поднялся его отец, чью тяжелую поступь мужчина не мог спутать ни с какой другой. Судя по шагам, Ульн остался внизу. Возможно, он решил вернуться к Кирану, а ведь Тенро совершенно забыл спросить его о состоянии парня и его сестры.
Как бы то ни было, бывший следопыт сейчас не мог думать ни о чем другом, кроме как о напасти, столь внезапно обрушавшейся на родную деревню. Поначалу охотник боялся, что не сможет уснуть, но последствия не самого легкого из прожитых им дней, дали о себе знать. Слушая мерное дыхание ищущей, мужчина и сам довольно быстро уснул, напоследок подумав, что так и не навестил Милу.
* * *
На этот раз Тенро снился поход совместных сил людей и наэрцев в Застывший лес. Объединенная армия пересекла реку Лориан, близ города Вортин и прошла по узкому ущелью, между Вороньими скалами и западными склонами Королевского кряжа.
Целью похода являлось вторжение в Застывший лес, земли духов и создание там опорного форпоста.
Сам Тенро был приписан к первому передовому полку, состоявшему преимущественно из людей. Следопыт одним из первых ступил на безжизненные земли духов. Тогда он впервые увидел Застывший лес и сразу же понял, отчего ему дали название, как нельзя подходящее для этого мрачного места. Все здесь угнетало, давило не только на разум, но, казалось, и на саму душу.
Кровь стыла в жилах воинов, а с их губ срывались облачка пара, растворяясь в холодном воздухе. Потемневшие стволы деревьев с гниющей, но не опадающей с изломанных ветвей листвой окружали вторгшихся в эти земли. Под ногами сухо шелестела покрытая инеем серая трава, почти сокрытая туманом, мягко стелящимся везде, насколько хватало глаз.
Туман, казалось бы, с каждым шагом подступал все ближе и ближе, сковывая сердце своими ледяными оковами. Сюда почти не попадали солнечные лучи, а хмурое небо висело так низко, что вот-вот могло задеть тугими животами медлительных туч, за острые, направленные вверх сучья.
Но, самым пугающем являлось то, что этот лес был полностью лишен звуков — даже топот многочисленных шагов почти мгновенно растворялся во всепоглощающей тишине. Приказы командиров казались замогильным шепотом и многие воины забормотали молитвы Альтосу но, скорее не для того, чтобы милостивый бог-создатель защитил их, а хотя бы потому что людям нужно было услышать хоть какой-нибудь звук, чтобы понять, что сами они все еще живы.
В первый же день передовой отряд значительно углубился в Застывший лес, и на второй им удалось пройти почти столько же.
Тишина вокруг выжидала, словно забавлялась с теми, кто все глубже и глубже входил в расставленную ей ловушку.
Люди и наэрцы все чаще замечали скользящие между осклизлых стволов тени, и всем им казалось, что кто-то смотрит на них из лениво переливающегося тумана. Под вечер второго дня отряд вышел на открытую поляну и командующий полком принял решение основать первый гарнизон именно здесь.
Повинуясь приказу, воины принялись возводить частокол, срубая мертвые деревья и содрогаясь, после каждого удара топора — в том месте, где лезвия касались дерева, выступала черная жидкость, очень похожая на кровь, но холодная, словно лед.
Туман начал медленно сгущаться, и командующий бросил почти все силы на возведение частокола и баррикад. Уставшие и подавленные воины взялись за работу. В результате удалось возвести неполную линию укреплений, надежно закрывающую солдат с трех сторон. Оставшуюся сторону решено было укрепить заостренными, врытыми в землю кольями и наскоро сколоченными щитами.
Воины нервничали, чувствуя, как кто-то смотрит на них из темноты, из-за неровной границы света, что давали сухо потрескивающие факелы.
Все началось, когда время будто бы застыло точно посредине между полуночью и рассветом. Со стороны, где велись вырубки, послышались сдавленные крики и звон оружия. Вопреки всеобщим ожиданиям, командир, видимо по совету одного из сопровождающих полк ищущих, велел трубить общий сбор, призывая всех вернуться за укрепления.
Несший вахту на наскоро собранной вышке, Тенро видел, как в неясном ночном свете беспорядочно бегут солдаты. Многие пытались оказывать сопротивление, прикрывая отступающих сослуживцев. Но сутулые силуэты измененных выскакивали из сгущающегося тумана, хватали своих жертв и утаскивали обратно.
Ночь огласил ужасающий хор криков боли и отчаяния, а иней на неподвижной траве окрасился в алый цвет.
Когда туман подступил к укреплениям, за которыми собрались уцелевшие, Тенро увидел, как к стенам неровными скачками движутся прекратившие скрываться измененные. Их серые лица с горящими глазами искажали гримасы злобы, а удлинившиеся острые клыки тускло мерцали в свете факелов.
Выругавшись, разведчик натянул свой лук и выпустил стрелу, угодившую точно в разинутую пасть ближайшей твари, как раз приземлившейся на открытое место перед частоколом. Только оттолкнувшийся ногами от земли измененный, дернул конечностями, когда стрела, скользнув по зубам, впилась ему в небо и повалился навзничь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
