– И что это вы там делаете, а? – грозно осведомился он и изумленно заморгал: на миг ему показалось, что он видит перед собой двух наследных принцев Лютерии.
Но тут Ольга встряхнула одного из принцев и протянула лоскуток Изодели.
– Вы, конечно, можете вообще не посещать моих лекций, пожалуйста, я не против, – продолжал Вермахт самым ядовитым тоном. – Но имейте в виду, что без конспектов вы не сдадите экзаменов в конце семестра!
– О боги! – тяжело вздохнула Клавдия. – Опять неприятности! Изодель, нам надо идти.
Принцесса засунула тряпку в карман и спрыгнула наземь.
– Простите, пожалуйста, господин волшебник, – сказала она. – Это все моя вина. Я неожиданно наведалась в гости к брату, и из-за меня все позабыли о времени. Простите их, пожалуйста.
Она даже не улыбнулась. Она просто поглядела Вермахту в глаза. И волшебник расплылся в глуповатой улыбке. Он пригладил свою бородку и расправил плечи. И поклонился:
– Ничего, ничего, госпожа моя! В подобных обстоятельствах любой забыл бы о времени!
– Вы так любезны! – сказала Изодель. На этот раз она улыбнулась, и Вермахт едва не упал. – Благодарю вас, господин волшебник, – сказала она совершенно искренне.
– Ну что вы, что вы, что вы, не за что, заходите в любое время! – пролепетал Вермахт, глядя на нее собачьими глазами.
Лукин одобрительно посмотрел на сестру. С Изоделью всегда так. Она вовсе не старается привлечь или очаровать кого-то. Люди сами тянутся к ней, помимо ее желания, а все потому, что она такая искренняя. Вон даже на Вермахта и то подействовало. «Вот и замечательно, – подумал Лукин. – Возможно, этим удастся воспользоваться». Он поцеловал сестру на прощание и следом за своими друзьями направился к Северной лаборатории. Не доходя до крыльца, он оглянулся: отчасти затем, чтобы проводить взглядом любимую сестру, идущую к главным воротам, но еще и затем, чтобы посмотреть, что будет делать вешалка. Вешалка, естественно, качнулась и засеменила следом за Клавдией. Лукин придержал перед ней дверь лаборатории, чтобы вешалка могла войти внутрь, потом уселся на место, успев расслышать, как Эльда шепнула Рёскину:
– А я и не думала, что Вермахту тоже не чужды человеческие чувства!
Гном в ответ вздохнул:
– Тогда это лишний раз доказывает, что я не человек. Она, конечно, ничего, но, как по мне, высокие толстые целительницы гораздо лучше!
– Кхм-кхм! – громко вмешался Вермахт, который к тому времени успел сделаться прежним Вермахтом. – Эй, вы, громогласный, вы уже все сказали? Я могу продолжать?
Лукин усмехнулся и принялся прилежно записывать лекцию.
Часом позже он встал, разминая правую руку, затекшую от долгого писания, и преградил путь Вермахту, шагавшему к двери:
– Извините, волшебник Вермахт, можно с вами поговорить?
Вермахт смерил Лукина надменным взглядом:
– Ну, что еще?
– Моя сестра, – сказал Лукин. Чтобы выиграть время, он сделал вид, что не может собраться с мыслями, и добавил: – Изодель…
Вермахт мгновенно обратился в слух, подался к Лукину и спросил:
– Так ее зовут Изодель?
Лукин кивнул.
– Очень расстроилась из-за этой истории с вешалкой.
– Какой истории с вешалкой? – осведомился Вермахт.
Лукин молча указал на злополучную вешалку. Клавдия, шедшая между Ольгой и Рёскином, успела как раз отойти футов на десять, смешавшись с толпой прочих студентов. Следом за нею потащилась и вешалка.
– Ей неприятно думать, что это дело ваших рук, – сказал Лукин, слегка покривив душой.
Вермахт рассерженно уставился на вешалку:
– И кто ей сказал этакую чушь?
Он протянул длинную руку, схватил проходившую мимо вешалку и резко дернул.
Шедшая по двору Клавдия вскрикнула. Ольга с Рёскином развернулись и уставились на Вермахта.
– Это не должно было причинить ей боль! – возмутился Вермахт.
– Однако же причинило, не так ли? – возразил Лукин. – Так или иначе, она полностью связана с этой вешалкой. Изодель…
– Ладно, ладно!
Вермахт протянул обе руки и принялся ощупывать вешалку от трех ножек, на которых она стояла – и ходила! – до длинных двойных крюков наверху и кольца над основной опорой. Но, похоже, преуспел в своих поисках не более Рёскина с Эльдой.
– Лично я ничего не чувствую! – отрезал он. – Должно быть, она все это навыдумывала.
Он ухватился за вешалку покрепче и дернул что было сил.
Клавдия снова взвыла – ей явно было больно. На этот раз ушедший вперед Фелим примчался, расталкивая студентов, чтобы выяснить, что происходит. А Эльда, ушедшая еще дальше, расправила крылья и взмыла над толпой.
Лукин с восхищением отметил, что Эльда в полете кажется вдвое больше, чем на самом деле.
Вермахт испуганно оглянулся на грифоншу.
– Мне требуется поразмыслить, – сказал он Лукину. – Передайте вашей сестре, что я приложу все усилия, чтобы справиться с проблемой.
И поспешно удалился. Лукин проводил его взглядом.
– Извини, – сказал он Клавдии. – Я не думал, что тебе будет больно. Я пытался уговорить Вермахта снять с тебя то, что он на тебя наложил, но, по-моему, этот идиот сам не понимает, что натворил.
– Может быть, нам стоит попробовать самим? – предположила Ольга.
– Только не сейчас! – взмолилась Клавдия.
Когда Вермахт дернул за вешалку, ей показалось, будто у нее жилы из тела тянут. Она вся позеленела, и ей до сих пор было нехорошо.
– Обедать пора! – объявил Рёскин.
И тут студенты, шедшие впереди них, подались в стороны и возбужденно загомонили. Похоже, кто-то пытался пробраться через толпу к Дому заклинателей. Клавдия увидела сверкающий шлем на голове этого человека – или, скорее, пурпурно-алый гребень из конского волоса на верхушке этого шлема – и поспешно спряталась за Эльду, позеленев еще сильнее.
– Спрячьте меня! – прошептала она.
Эльда немного распростерла крылья, чтобы прикрыть Клавдию, и вытянула шею, разглядывая поверх голов приближающегося человека. Кроме ослепительно-золотого шлема, на нем были кованый доспех, тоже сверкающий золотом, короткая юбочка из белой лайки, полускрытая металлическими пластинами, и сандалии с металлическими поножами. Короткий багряный плащ задиристо оттопыривался сзади, поддерживаемый широким мечом. Эльда разглядывала его с интересом. Она никогда еще не видела живьем людей, которые так одевались. Вот ее сестра, Калетта, видела. Калетта бывала в Империи и рисовала легионеров. Эльда видела эти рисунки. Но каково же было ее удивление, когда легионер прошел прямиком к ней, опустился перед ней на одно колено и склонил голову! Эльда чувствовала, как дрожит у нее за спиной Клавдия. Грифонша решительно не знала, что делать. И вздохнула с облегчением, когда легионер пружинисто поднялся на ноги и, явно не сознавая, что Эльда тоже умеет говорить, обратился к Фелиму:
– Прошу прощения, молодой человек, где я могу найти главного в этом заведении?
– Вам, наверно, нужен волшебник Коркоран, – сказал Фелим. – Идите вон туда, в Дом заклинателей. Там вам наверняка подскажут, как его найти.
Легионер поблагодарил Фелима и удалился. Эльда проводила его взглядом.
– Чего это он, а? – спросила она.
Клавдия слабо хихикнула.
– А ты что, не знала? Золотой грифон – это герб императора Юга. Этот человек отдавал честь моему брату Титу.
10
Когда Клавдия сказала, что обедать не пойдет и будет ждать в комнате Эльды, ее друзья были несколько озадачены.
– Ты что, не хочешь встречаться с братом? – спросил Фелим.
– Это не брат, – коротко ответила Клавдия и бросилась прочь.
Верная вешалка заковыляла следом.
Остальные пошли в столовую. Там они обнаружили, что новый повар решил предоставить им выбор: обычная похлебка либо сандвичи.
– Из вчерашнего хлеба! – заметил Рёскин, мрачно попробовав один на ощупь. – Внутри дряблые, как улитка, а снаружи жесткие, как подметка. Но ничего, погодите: вот я разберусь со своими кухонными заклинаниями…
– Пожалуй, все-таки стоит взять несколько сандвичей для Клавдии, – сказала Ольга.
Они все сунули по сандвичу в Эльдину сумочку, а себе взяли похлебку. Решили из честности обойтись без сладкого – на сладкое был мусс, больше похожий на коричневый кисель, так что его все равно никому не хотелось. Поэтому они вышли из столовой раньше обычного – и в изумлении замерли на крыльце: в воротах пропела труба, и во двор вступила целая процессия, направляющаяся к Дому заклинателей.
Впереди шел отряд людей, одетых так же, как тот легионер, что преклонял колени перед Эльдой. Они шагали, чеканя шаг, и их юбочки развевались, а султаны на шлемах колыхались в такт. Позади шел еще отряд. А между двумя отрядами величественно, стараясь не попадать в ногу с солдатами, выступали двое пожилых людей, закутанных в такие же накидки, как у Клавдии, только выкрашенные в темно-пурпурный цвет. «Сразу видно, что это важные персоны», – подумала Эльда. У обоих новоприбывших на голове красовались пышные венки из темно-зеленых листьев. А если и этого было недостаточно, то стоило взглянуть в их надменные морщинистые лица, чтобы понять: это особы весьма высокопоставленные.
