Не говоря больше ни слова, Эльза выскочила из кухни, схватила нож, одним ударом вогнала его в грубый деревянный стол и помчалась по деревенской улице.
Эльза знала, где находится оливковая роща, в которой Романо убирал траву между деревьями. Ее лицо раскраснелось, она задыхалась, когда выскочила навстречу трактору Романо. Романе затормозил и остановился.
– Tesoro [56], – воскликнул он и улыбнулся. – Иди сюда, я дам тебе порулить.
Эльза ничего не ответила. Она стояла, уперев руки в бока, и с ненавистью смотрела на него.
– Лжец! – закричала она. – Ты не мой отец! Ты обманщик! – И разрыдалась.
Романо выключил двигатель и подошел к ней. Он хотел обнять ее, но Эльза ударила его по руке.
– Не прикасайся ко мне!
– Кто тебе это сказал? – спросил он тихо.
– Nonna [57].
Он снова попытался ее обнять.
– Воробушек, садись ко мне. Я тебе сейчас все объясню.
– Vafanculo! – крикнула она и побежала обратно в село. Романо вздрогнул. Такого грубого ругательства он еще никогда от Эльзы не слышал.
– Иди сюда, Эльза! – закричал он. – Вернись!
Она остановилась, обернулась и прошипела:
– Нечего командовать, ты мне не отец!
И исчезла между оливковыми деревьями.
– Ты что, собственно, себе позволяешь? – кричал Романо на мать, которая помешивала помидоры в двадцатилитровой кастрюле. – О чем ты думаешь, когда так нагло вмешиваешься в наши дела?
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! – крикнул Романо, вырвал ложку у нее из рук и швырнул через всю кухню. – Эльза ужасно расстроена. Тебе что, обязательно нужно все испортить? Ты действительно дура или просто ненавидишь нас?
– Ну-ну… – ответила Тереза, подняла ложку и нарочито медленно и основательно вымыла ее под струей воды. – Думай, что говоришь. Когда-нибудь ребенок все равно должен был узнать правду.
– Да, конечно. Но не от тебя! Это дело исключительно Сары.
Тереза подчеркнуто спокойно ответила:
– Боже мой, только не усложняйте ничего! Объясните малышке, кто ее отец, и все. И она успокоится.
– А я? – В глазах Романо был страх.
Тереза выключила плиту.
– Если она тебя любит, то и дальше будет любить. Ничего не случилось!
Романо стоял в дверях. Его глаза блестели.
– Ты знаешь, кто ты? – прошептал он. – Я тебя ненавижу. Ты просто урод.
И он оставил ее одну. Тереза вытащила из-под кухонного стола следующий ящик помидоров и шумно высморкалась в фартук.
Сара, обняв Эльзу, сидела на диване.
– Твоего отца звали Фрэнки, – сказала она. – Ты его помнишь?
Эльза покачала головой.
– Я влюбилась в него во время отпуска на Балтийском море. И вскоре у нас появилась ты.
Эльза тихонько улыбалась и уже почти успокоилась. Она посильнее прижалась к матери и шепотом попросила:
– Расскажи.
– Через пару лет я заметила, что он вовсе не так мил. Ни по отношению к тебе, ни ко мне. Он был злым, даже очень злым. А потом я влюбилась в Романо и вместе с тобой и с ним уехала в Италию. Сейчас Романо твой папа, потому что он заботится о тебе. И потому что он милый и ласковый.
Эльза кивнула.
– А у тебя есть фотография моего настоящего папы?
Сара покачала головой.
– Нет. Ни одной. Сама не знаю почему, но я никогда не фотографировала его. Давай больше никогда не будем говорить о нем, хорошо? Не люблю, когда мне напоминают о прошлом.
– Я тоже не люблю.
– Молчим?
Эльза только кивнула. Сара протянула руку, и Эльза шлепнула по ней своей маленькой ладонью. Да так сильно, что Сара даже вздрогнула.
Тоскана, 22 сентября 1990 года – за пятнадцать лет до смерти Сары
36
В день, когда Эди исполнилось два года, Сара и Романо проснулись раньше, чем обычно.
Тереза приготовила торт с земляничным кремом. В сахарной глазури торчала красная свечка, к которой были приклеены маленькие золотистые ангелочки с пухлыми щечками. Рядом с тортом на большом кухонном столе в квартире Терезы и Энцо именинника ожидал плюшевый медведь такой же величины, как сам Эди. Романо подумал, что малыш может испугаться этого монстра, но ничего не сказал, чтобы не обидеть мать.
Конь-качалка, которого Энцо вырезал из дерева и раскрасил, настоящий цирковой конь, был уже готов и ожидал маленького всадника. Шестилетняя Эльза перебрала всю свою библиотеку, состоявшую из книг с картинками, и выбрала несколько для брата, пусть даже он пока не умел читать. Она уже осваивала мировую литературу и потеряла всякий интерес к детским книжкам. В настоящий момент она с все возрастающим энтузиазмом читала «Сказания классической древности».
Романо и Сара купили для Эди маленький игрушечный парусник, который работал на батарейках и мог плавать кругами.
Когда Эди вместе с Романо и Сарой пришел в квартиру дедушки и бабушки, то с радостным криком бросился к огромному медведю, схватил его со стола и, снова и снова целуя, прижал к себе.
Столь буйное проявление чувств удивило всех. Эди не видел и не слышал ничего вокруг, не обращал внимания на другие подарки и даже не захотел попробовать праздничный торт. Он не выпускал медведя из рук, уселся в углу и что-то шептал ему на ухо.
– Мне кажется, рановато дарить ему игрушечную лодку, – не могла удержаться Тереза, чтобы не ущипнуть Сару. – А вот медведь ему нравится. Это именно то, что надо. Будучи бабушкой, знаешь, чему обрадуется маленький ребенок.
– А будучи матерью, знаешь, насколько вредным для здоровья является кремовый торт, – отбрила ее Сара.
Тереза оскорбленно замолчала.
На ужин Тереза и Энцо пригласили соседей, друзей и родственников. Сразу после завтрака Тереза занялась подготовкой меню из пяти блюд и одновременно накрывала стол в гостиной. Эльза помогала бабушке. Ей нравилось месить тесто для лапши, помешивать томатный соус и время от времени пробовать его.
Энцо и Романо поехали в деревню. Они обещали своему соседу, Джанлуке, что помогут ему связать срезанный вереск и загрузить тяжелые тюки на прицеп, но собирались вернуться около двенадцати часов на обед.
Сара пошла с Эди в сад. Она постелила несколько одеял, принесла подушку для медведя и все остальные подарки на случай, если Эди ими заинтересуется.
Битый час Сара наблюдала, как сын играет с медведем, потом у нее начали слипаться глаза. Она ужасно скучала и хотела только одного – прилечь на одеяло и вздремнуть хотя бы пару минут. В конце концов она улеглась на бок. Эди решил, что для медведя тоже наступил тихий час, и уложил его на подушку.
В этот момент в двери появилась Тереза.
– Иди к телефону! – позвала она. – Это твои родители из Германии.
Сара встала.
– Сиди здесь, – приказала она Эди. – Не двигайся с места, слышишь? Мама сейчас вернется.
Когда Сара вбежала в дом, Терезы в дверях уже не было. У нее на печке стояла грибная запеканка, поэтому она вернулась в кухню. Сара прошла в коридор к телефону. Это был аппарат с диском для набора номеров, закрепленный на стене. Она прижала трубку к уху.
– Да?
– Алло, дитя мое! – сказала ее мать. – Мы не хотели упустить возможность поздравить тебя с днем рождения Эдуардо и пожелать прекрасного дня.
Регина ставила ударение в слове «Эдуардо» довольно странным образом. Она произносила «ар» очень высоко, почти пела, а само слово растягивала так, словно у нее между зубами была липкая жевательная резинка. Наверное, для нее не было ничего хуже этого имени. Если уж имя «Эльза» шокировало ее, то «Эдуардо» было просто вершиной всего, а вместе имена ее внуков были просто невыносимыми.
– Это очень мило с вашей стороны, – сказала Сара.
С тех пор как они уехали из Германии, Сара мало поддерживала отношения, причем довольно прохладные, с родителями, поэтому боялась каждого телефонного разговора. Мать звонила им только на Рождество, Пасху и на дни рождения. А с отцом она с тех пор больше не разговаривала. Сегодня снова был день, в который Регина считала своим долгом позвонить дочери.
– Как у вас дела? – спросила Сара и подумала об Эди, который, как она надеялась, все еще играл на одеяле с медведем. – Вы здоровы? Как у папы с сердцем?
– Иногда дает сбои, – ответила ее мать. – Как всегда. В этом смысле ничего не изменилось. Таблетки уже слабо помогают, так что скоро придется ставить прибор для поддержания сердечного ритма. Но неужели тебя это интересует?
– Иначе я бы не спрашивала.
Они снова принялись за старое. У обеих не хватало терпения хотя бы две минуты поддерживать необязательный и почти дружеский разговор.
– А у вас? Все в порядке? Как дела у Эльзы и у малыша?
– Хорошо. Даже очень хорошо. Эльза почти прекратила кричать. Она счастлива. Но я уже тебе об этом рассказывала.
– Ну что же, я рада.
Тон Регины стал резким. Ясно, что она имела в виду совсем противоположное. Слова, что Эльза счастлива, она воспринимала как критику в свой адрес. Пока этот ребенок был на попечении бабушки в Германии, он только и делал, что постоянно орал. Как только Эльза попала к итальянцам, то якобы стала счастливой. Регина не могла этому поверить, было просто бессовестно со стороны Сары говорить такое своей матери.
