ситуацию. Никогда не ощущала сожаления так ясно, очевидно и внезапно. Камера продолжает работать, и я стараюсь сохранять спокойствие, но знаю, что с любой претензией на приличия покончено, уверенная в том, что этот перец собирается сделать со мной что-то непостижимое, потому что эмпирически это уже так. И мы только начинаем.
Я хватаюсь за холодную воду, которую взяла с собой. К черту эту поездку, этот фестиваль и это адское ощущение во рту. Я дышу, и струйка злой слюны попадает в горло, мои легкие сжимаются в кашле, который кажется угрозой, хрипом и отчаянной мольбой не делать этого, о боже, не надо, пожалуйста, пожалуйста, нет, пожалуйста, нет. Я собиралась говорить с камерой на протяжении всего пути, но быстро становится ясно, что этого не произойдет. Я начинаю съеживаться на сиденье, как плачущий гремлин, подтягивая ноги под себя в отчаянной мольбе – о чем? Отодвинуться от моего рта? Кажется, он действительно буквально полон углей. Это не преувеличение, становится еще хуже!
Я сижу, как плачущая горгулья, сопли повсюду. Вода не помогает, поэтому я делаю глоток горячей густой комбучи, которая весь день пеклась в машине. Это каким-то образом делает боль еще сильнее и больше, и я тут же встряхиваю головой, как будто могу избавиться от этого ощущения, прежде чем оно навсегда останется в памяти.
Несмотря на то что я поклялась не делать этого, я тру пальцами глаза. Я не осознаю, что я сделала. Это настоящий фарс, искреннее исполнение ранее обдуманного плохого решения. Я говорила себе не делать этого, но как только мне захотелось почесать глаз, я тут же это сделала.
Из-за этого мой левый глаз и прилегающая к нему область научились говорить на совершенно новом языке, состоящем исключительно из способов сказать FUCK YOU как можно громче, как можно быстрее, не переставая.
Во рту у меня поднимается жар, и все лицо кричит. Я начинаю делать дыхание по методу Ламаза; я раскрываюсь. Я делаю глоток холодной воды, и она вызывает ужасный жар в горле, но ничего не делает. НИЧЕГО. НИЧЕГО! Я делаю еще один глоток. Другое неприятное ощущение лучше, чем то же самое неприятное ощущение, рассуждаю я, потому что я готова на все, чтобы уйти от буквального портала в ад, открывающегося у меня во рту. Что угодно. Приди сюда и ударь меня по лицу так сильно, чтобы, когда я проснусь, наступил мир.
Как же это описать?! Мой мозг воет, кричит, как младенец. Я начинаю качаться взад и вперед. Я теряюсь в этом, жар льется через рот и в горло. Пытаюсь дышать, пытаюсь думать, но не могу. Я теряюсь в этом. Теряю себя здесь. Я соскальзываю с сиденья. Пытаюсь говорить с камерой, но не могу, стараюсь, чтобы лицо было в кадре, но зачем? Я выпадаю из реальности, в которой эта камера, парковщик и разумные социальные приличия.
Мой взгляд устремлен вдаль. После я погружаюсь в свое внутреннее пространство, с закрытыми глазами и сжатыми пальцами чувствую, что это приближается. Становится хуже, и я начинаю тихий, бессмысленный торг с собой, как будто я могу придумать выход из этой ситуации.
Это закончится, просто дыши.
Ты рожала ребенка, это длилось гораздо дольше, и тебе было гораздо хуже.
Это тоже закончится.
Ощущения кажутся непередаваемыми; они пугают, опасны и бесконечны.
Я знаю, что испытание займет минут сорок, а потом все закончится, и держу эту истину в мозгу, как привязку к реальности. Всего сорок минут. Но прошло всего только пять, и продержаться до конца кажется немыслимым.
Боль усиливается. Я оседаю на пол. Я думаю об этом и о себе. Думаю о боли, об огне и о том, что я могу сделать. В какой-то момент я решаюсь на то, ради чего я сюда пришла. Вы можете увидеть этот момент на видео – жуткое зрелище: я кашляю и оседаю, мой рот слегка искривляется в безумной улыбке, и я произношу вслух: «Все в порядке».
Так все начинается.
По моему скромному мнению, в подобных случаях нужно решиться действительно взять и улететь. На видео я погружаюсь в другой мир. Пыхчу, глаза мутные. У меня есть все необходимое, чтобы пройти этот опыт. Я прекрасно знаю это.
Во время переживания боли приходит состояние внутреннего спокойствия; это способ зарыться в тело, разум. Я с силой делаю глубокий вдох – вдыхаю саму себя и этот момент. Мой рептильный мозг, тело, поддерживающее меня; мое твердое «я». У ультрамарафонки Кортни Даувальтер есть фраза, которая описывает ее страдания, когда она пробегает сотни километров: Кортни называет это «пещерой боли». Мне нравится этот образ. Боль создает стены, своего рода контейнер, и отгораживает вас от мира. Но в этой пещере есть отверстие, свет в этом чертовом туннеле, конец. И он надвигается.
Двигать телом приятно, качание сосредотачивает мой разум на поставленной задаче. Задача состоит в том, чтобы просто переждать. Я здесь, чтобы осуществить эту дурацкую затею, довести дело до конца. Смелый выбор, ведь лучше пока не становится! Боль ощущается все сильнее, но я здесь и собираюсь, черт возьми, пережить это. В конце концов, весь процесс займет около сорока минут, которые мне обещали.
Я снова сажусь на сиденье машины и скукоживаюсь. Слюна свободно стекает изо рта на кожаные сиденья, и я выползаю из этой пещеры боли, чувствуя себя в ней, как незваный гость в доме. Я вдыхаю пламя; я думаю об этом; фокусирую мозг на том, что ощущаю в груди, в тазу, что делают мои плечи; представляю то, что происходит у меня во рту, и вообще не думаю ни о чем конкретном, в голове проносятся мысли и о том парне, который влез на девятисотметровую вершину Эль-Капитан без веревки, и о том, как мне страшно на детском скалодроме в батутном парке. Я думаю, как бы мне хотелось, чтобы мой партнер был здесь. Я думаю о слове НЕТ, но также и об огне, и о том, что наступает конец света, а у меня есть пластиковая бутылка и арендованная машина, а потом я чувствую, как волна слюны захлестывает мою губу, я переключаюсь на рот и полностью растворяюсь в этой мысли.
Я растворяюсь в себе, в этом перце, в своем лице. И как будто бы хочу выйти из своего тела, чтобы это прошло. Мой глаз уже ярко-красный и горит, но это не самое страшное, что происходит с моим телом. Но я знаю, что это просто уловка! Я знаю, знаю, знаю! Знаю, что мне ничего не грозит и этот перец не причинит мне никакого вреда,
