теме, на которую вы сами же и устроили конкурс?
– А что там было актуального – мы даже не поняли, о чём там вообще? И зачем тратить время на то, что непонятно, когда есть куча работ, где всё понятно и интересно?
– А как же вы определили, что вам непонятно потому, что это не актуально, а не потому, что это просто выше вашего понимания?
– Ну что значит – как определили? Взяли и определили. А как надо ещё было определять?
– Ну так вы бы привели свою критику. Я бы на неё ответила. И если бы мне нечего оказалось ответить, то тогда да – было бы понятно, что проблема в моей работе. А если бы возразить оказалось нечего вам, тогда бы вы приняли мои доводы. А дальше бы ответили на вопрос, как могут быть не самыми актуальными в данной ситуации те выводы, которые я сделала в своей работе? И если на этот вопрос не сможете ответить, то тогда извольте признать, что моя работа самая актуальная. А как ещё иначе можно определять?
– Не-е-е, мы так не хотим. Мы хотим так: нравится – читаем, не нравится – бросаем, и идём читать то, что нравится. И не перед кем чтобы не отчитываться за то, что нравится. Потому, что у нас свободное общество, и никто никому ничего не обязан.
– Тогда зачем вы написали в условиях конкурса, что вам нужны самые сенсационные открытия, если вы не способны адекватно отреагировать на то, что вам предоставляют? Написали бы «Самые сенсационные открытия в пределах нашего понимания и ничего сверх этого»?
– Наш конкурс – как хотим, так и пишем! А не нравится – не участвуй и создавай свой.
– То есть вы отказываете мне в возможности участвовать в вашем конкурсе?
– Ну почему же? Ты можешь участвовать наравне со всеми, просто придумай что-то новое!
– Что значит – придумай новое??? Как можно придумать новую правду? Ведь правда на то и правда, что её вторую придумать нельзя! Это ваши «сенсационные открытия» можно придумывать бесконечно в разных комбинациях, а правда может быть только одна! Поэтому вы должны принять мою работу такой, какая была, и отреагировать так, как полагается реагировать.
– Это всё отговорки, потому, что ты не можешь сочинить ничего нового, в то время, как вокруг целая куча авторов, куда более интересных и плодовитых!
– И как же вы определили, что это я не могу написать ничего актуального, а не вы не можете понимать актуальность?
– Ну что значит «Как определили»? Взяли и определили! Это ж видно: ты не продуктивная, в отличие от других авторов, и ты это знаешь, и ты им завидуешь, потому, что им все плюсы ставят, кроме тебя! И потому это всё твои отговорки, и не надо ничего говорить – мы точно знаем! А если ты не можешь ничего нового написать, значит, ты не интересная, а работы неинтересного автора тем более читать не хочется! И работу мы твою не примем, и больше ничего знать не хотим! – ответили судьи конкурса, и зажав пальцами уши, отвернулись.
Так работа Умеющей Считать до Бесконечности была дисквалифицирована, что всем показало, что она не только не интересна, но и не продуктивна. А самой ей, если она потом пыталась с кем-то спорить, говорили: "Если ты такая умная, то где же твоё признание?".
Глава 21. Как в обществе возникло правосудие
Несмотря на то, что в теории Закон демократического общества был гарантом справедливости, на практике достичь такого положения никак не удавалось. И даже если ответственное лицо действовало по закону, это совсем не гарантировало не только справедливости, но и даже иногда и безопасности.
Например: выдавала Верховная разделюкам по пять апельсинов, чтобы они разделили их между своими десятками. Но одни разделюки сидели к Верховной ближе, а другие чуть поодаль. И вместо того, чтобы каждой вручить по пять штук, она, бывало, вручало ближней десять, чтобы та взяла себе свои пять, а стоящей дальше передала её пять. И тут оказывалось, что передающая себе брала не по пять, а больше, передавая своей коллеге всего лишь оставшееся, а когда начиналось разбирательство, говорила, что ей по Закону вообще полагается пятьдесят на её десяток, и потому она имеет право в пределах этого числа взять как можно больше, чтобы её десяток был обделён как можно меньше.
Недопередающая никак не хотела понимать, что из-за неё десяток её коллеги будет обделён как можно больше со всеми вытекающими для той из этого проблемами. И когда та начинала объяснять ей свою правду, эта толкала ей свою, и никто ни к кому не хотел прислушиваться, пока другой не захочет прислушаться к нему.
Спор часто переходил на крик и иногда даже в драку, и потому обстановка в обществе Справедливости и Равенства была очень напряжённая. Несмотря на демократическую основу и наличие Закона, чувствовалась нехватка дисциплин и порядков решения многих вопросов. Чтобы решить проблему, Верховная учредила в обществе Суд, чтобы обезьяны, могли разбирать все свои апельсиновые тяжбы, как цивилизованные приматы.
Стороны в Суде были представлены специально обученными обезьянами, называемыми апельсинозащитниками. Они представляли интересы сторон, и вели между собой по связанными с ними вопросам прения. Работа же апельсинозащитников оплачивалась апельсинами за счёт средств клиента. Апельсинозащитники были самые разные: считать они умели от пяти и вплоть до ста. И чем больше апельсинозащитник умел считать, тем дороже стоила его работа.
Сначала в Суде разбиралось дело Верховной против Разделюки, где разделюка сумела схватить себе десять апельсинов из кучи Верховной, аргументируя это тем, что ей по Закону положено пятьдесят. Разделюка наняла для представления своих интересов апельсинозащитника, умеющего считать до пятидесяти, а Верховная наняла умеющего считать до ста. Защитник разделюки выступал первым и начал свою речь так:
– По Закону каждой разделюке полагается пятьдесят, а значит, она имеет право в пределах этой величины брать столько, сколько необходимо для её достижения, и потому преступлением это быть не может. А стало быть, если у Верховной из-за этого чего-то не хватает, то это проблемы Верховной, а не моего клиента, и пусть она сама свои проблемы решает, подтягивает свою арифметику, и разбирается, почему у неё так получается.
Апельсинозащитник Верховной ответил так:
– Итак, защита Разделюки утверждает, что Закон не был нарушен. Меж тем всем нам известно, что чем больше достанется одним, тем меньше достанется другим. И основная цель существования Закона – это обеспечение наших демократических прав. И если одни демократические
