логики!
Неожиданно Клод пошатнулся и медленно сполз на пол. Мы с Вэей бросились к парню.
— Клод, тебе плохо? — Вэя участливо склонилась над ним.
— Клод, наверное, что-то неосторожно скушал в какой-то забегаловке.
— Нет, — просипел напарник. — Я хотел есть и одолжил у администратора гостиницы таблетки с едой.
— Я же предупреждал — нельзя совать в себя ничего непроверенного! Эх, Клод, Клод.
— Можно положить его в спальне и позвать лекаря, — предложил Свен.
— Может, лучше отвезти его куда-нибудь. У вас тут клиника есть какая-нибудь?
— Клиникой это заведение не назовёшь, но больница у общины есть.
В спешном порядке я погрузил обалдевшего Клода на повозку, запряжённую сонным мерином, и покатил в больницу.
*****
Пришедший в себя Клод мучительно доказывал у стойки, что быть полиглотом опасно — пытаясь подобрать нужное словосочетание, он напугал девушку, и та сбежала, не дождавшись знакомых звуков. Его кун почему-то бездействовал и работать отказывался. Воистину — гиблое место.
Я расположился на турмалиновой потёртой кушетке. Заведение с сочным названием «Лекарня» больницей мог назвать только безумный оптимист. Довольно светлый бревенчатый дом с земляным полом и стойкой регистрации из тёса больше напоминал просторный сарай, нежели больницу. Наверх, к знахарям вела деревянная лестница. Напарник взглянул на неё с тоской. Я не большой поклонник врачей, но здравый смысл подсказывал, что недурно узнать причину отравления. Может это и правда ЕДовитые таблетки, а вдруг ещё что-то…
— Поехали в гостиницу, — простонал Клод и в изнеможении опустился на кушетку рядом со мной. Меня обдало жаром, и снова кольнула мысль — где-то я это видел.
Появилась та самая испуганная девушка, за ней семенил старичок в косоворотке. Старичок остановился на приличном от нас расстоянии и участливо поинтересовался, кто болен. Клод слабо махнул рукой. Лекарь помял напарнику запястье, пощикотал живот и, озадаченно качая головой, долго держал ладонь на его пылающем лбу.
— Видите ли, странная ситуация — это третий случай за месяц. Симптоматика одинаковая и проходит бесследно, довольно быстро.
— Клоду стало плохо после вот этого.
Я вынул остатки пищевых таблеток и стрякнул их в руку доктора. Тот ахнул всю горсть в рот и с удовольствием прожевал: «С утра во рту ни крошки!». Я был ошарашен.
— Постойте! А если и Вам плохо станет?
— Помилуйте! У вашего парня не пищевое отравление. И у тех двоих тоже.
— Кто же те загадочные двое?
— Ничего загадочного! Пару недель назад наш общеизвестный Михаил привёз какого-то парня. У обоих крутило живот и была высочайшая температура. Михаил поел накануне плотно, а вот его спутник утверждал, что три дня не проглотил ни крошки. Сказал, не до этого было. Наркоман — что с него взять.
— Почему Вы решили, что непременно наркоман?
— Это сразу заметно. Хотя ни в чём таком он не признался. Михаил его сразу забрал, не стал у нас оставлять.
— Имени пациента не подскажите?
— Он не представился, а знать всю общину в лицо мы не можем. Записей делать не стали — я не знал, от чего обоих лечить. Похоже на аллергию, но не факт… Сожалею, но и вам мне нечем помочь. Затем разрешите проститься с вами.
Так называемый лекарь учтиво поклонился и поспешил наверх. Дело сладилось, да не заладилось — и Клода на ноги не подняли, да ещё загадку подкинули. На обратном пути у меня всё плясал в голове вопрос, кого же Михаил так поспешно привёз-увёз?
Отправив Клода отлёживаться, я нанёс визит администратору гостиницы. В ответ на мой стук, плотный малоповижный мужчина втиснулся в приоткрытую дверь и недружелюбно уставился на меня. Я начал без церемоний.
— Что за пищевые таблетки Вы сунули моему напарнику?
— Он сам просил об этом! А в чём дело-то?
— Он отравился. Покажите, что это за дрянь!
Толстяк презрительно чавкнул и побрёл к чёрному грубосколоченному сооружению в углу комнаты. Дверь распахнулась и обнажила весь раскардаш коморки. Когда мужчина распахнул дверцы шкафа, что-то вспыхнуло в глубине и заструилось серебристым сиянием. Я узнал этот блеск — зеркальные цветы!
— А почему Вы держите зеркальные цветы в темноте? Прячете от Беримира, как артефакт?
— Ещё чего! Мне подарил их Михаил, а у многих постояльцев на них аллергия. Вот и запрятал поглубже. Выбрасывать жалко…
— Странный подарок…
— Ну, не совсем подарок… Он мне продал их, мол, привлекут гостей и прочее. Привлекли! У одного температура повышается, у другого насморк. Напрасно только деньги потратил!
Так вот откуда у Клода аллергия! И у Михаила! Огненные буквы взвились в моём сознании — Паркун! Михаил привозил в больницу Паркуна! Паркун у него!
— Продадите мне цветы?
— Правда, купите?
Администратор с сомнением посмотрел на меня. Мы сошлись на нескольких гортах.
*****
Гении этот мир придумывают, хорошие существа не дают ему упасть в пропасть. К сожалению, есть те, кто усиленно катит Вселенную к бездне. И у них есть деньги. А деньги, как экстравагантная одежда — не всем к лицу.
Я выманил Михаила из торгового центра под глупым предлогом: «Мы привезли Вам кое-что интересное». Свен сомневался, что наживка подействует. После «воскрешения» Сдемила и ареста Беримира, он должен был насторожиться, если виновен. К нашему удивлению спустя пять минут Михаил показался на пороге своего логова. Что делать с ним дальше, я не представлял. Клода я оставил в гостинице. Вот поговорим сейчас с Михаилом. Если он не сознается во всём, увидев у меня в руках зеркальные цветы? Что делать дальше? Скрутим его со Свеном и Вэей и отвезём в компанию к Беримиру, допрашивать?
Михаил всё решил за нас. Увидев в руках Свена зеркальный цветок, хозяин центра нахмурился.
— Ян, я готов ехать с Вами!
— Мы можем и здесь поговорить.
— Вы не собираетесь меня задерживать?
— Поговорим — решу.
— Что? — изумился староста. — Мы же решили посадить его под домашний арест!
— Его дом в этом центре, Свен!
— Тогда вот что — держите Ваш цветок сами, я — не носильщик. У меня уже глаза от него слезятся!
Свен бухнул горшок в руки Михаила и демонстративно отправился прочь.
— А мы куда? — ошарашено спросил Михаил.
— К Вам, наверное. Есть другие предложения?
Хозяин центра позвал в кун помощника и вручил ему свою ношу.
Через несколько минут мы с напарницей сидели в кабинете, в компании Михаила и его пленников — Паркуна и Даляты. Паркун дрожал бисерной дрожью и тёр ладони, словно пытался добыть из них
