— Анни, тебе не нужно…
— Сама знаю. Ешь давай.
Он присел за столик и под несколько глотков кофе сумел прожевать тост.
— Ну, и насколько это серьезно? — спросила Аннабель, рассматривая его изможденное серое лицо.
— Серьезней некуда. Шесть месяцев, если без терапии. Или год в стационаре. Но кому хочется лежать до самой смерти под капельницей?
— Что-нибудь надо? Деньги? Жилье?
Он откинулся на спинку стула и вытер губы салфеткой.
— Анни, ты ничего мне не должна. И я ничего у тебя брать не собираюсь.
— А зачем страдать от боли или спать в машине? Деньги найдутся, не волнуйся.
— Против боли у меня есть виски, да и грузовичок мой вполне можно назвать малобюджетным кемпером, так что я в порядке.
— Вот уж не думаю.
Пэдди нахмурился.
— Анни, я не прошу твоей жалости. Лучше продолжай меня ненавидеть, мне так проще.
— Так вот почему ты и не пытался меня разыскать?
— Разве что-то могло измениться?
— Вряд ли, — признала она.
— Вот тебе и все ответы. Напрасная трата времени.
Он поднялся и пошарил в кармане, откуда выудил пачку сигарет и зажигалку.
— Не возражаешь, надеюсь? Эти штуки уже и так успели меня прикончить.
Она помотала головой, Пэдди подошел к окну, открыл его и принялся курить, выпуская дым на улицу.
— Так что, это ты нагрела Бэггера в Атлантик-Сити?
— Я.
— Сильно?
— На миллионы.
— Место на небесах теперь тебе обеспечено, потому что нет на свете большего мерзавца.
— Все равно этого мало, — тихо сказала Аннабель.
Пэдди мрачно смотрел за окно.
— То-то и оно. Как раз денег у этой сволочи навалом. Можно выжать его досуха, а он все равно опять разжиреет, обстригая лохов, которые валом валят к нему в казино.
— Каким образом я могла бы сделать ему по-настоящему больно?
Отец повернулся к ней лицом.
— Одно из двух: надо отнять либо жизнь, либо свободу. Только так и не иначе.
— Между прочим, на убийства при отягчающих обстоятельствах не распространяется закон о давности уголовного преследования.
— У тебя есть доказательства, что он убил твою мать?
— Для суда они не годятся. Хотя я знаю, что это его рук дело.
— Я тоже.
Отец с дочерью долго смотрели друг на друга, не проронив ни слова. Наконец Пэдди сказал:
— В мире есть только два человека, которые обвели его вокруг пальца и умудрились выжить. Причем оба находятся в этой комнате.
— Ты предлагаешь заняться им сообща?
— Я хочу, чтобы он поплатился.
— Думаешь, я этого не хочу?
— Подожди, не кипятись. Ты нанесла ему удар, а вот у меня кишка оказалась тонка.
— Что-то изменилось?
— Одной ногой я уже в могиле. Другими словами, какая мне разница. Лучше получить пулю от Джерри, чем тихонечко гнить изнутри.
— Ты что предлагаешь конкретно?
— Я последнее время много об этом думал. Толькооб этом. И знаешь, сдается мне, твоя афера как раз предоставила нам удачный шанс.
— Потому что теперь он сам придет за мной?
— Вот именно. К тому же у тебя, по-моему, есть команда, да?
— Была. Двоих ты знаешь… или по крайней мере слышал про них. Еще один тебе не знаком.
Пэдди щелчком послал окурок на улицу и вновь присел за столик.
— Джерри им тоже успел насолить?
— Одному уж точно. Превратил его в «овощ».
— А если тот парень тебя сдал? Может такое быть?
— Да какое там «может»… Точно сдал. Джерри сейчас в Вашингтоне, вынюхивает мой след.
— А этот Стоун… Ему верить можно?
— Он ни разу меня не подводил.
— Хорошо иметь надежного друга.
Пэдди умолк, рассеянно уставившись на недоеденный завтрак.
— У тебя силы-то найдутся? Я сама унесла ноги только потому, что продумала все до мелочей. Я не намерена лезть на рожон, чтобы мне отстрелили башку, если ты вдруг облажаешься.
— Меня всегда восхищала твоя туповатая прямота.
— Догадайся, от кого наследство, — парировала она.
— Короче: да, я готов. И у меня есть план.
— Какой же?
— Заставим Джерри признаться в убийстве твоей матери.
— О, гениально!
— А что тебе не нравится? Сама идея?
— Идея-то хороша, да вот реализация… Увы, вынудить кого-то признаться в убийстве можно, лишь когда ты окажешься рядом с ним.
— Разумеется. Нос к носу.
— Тогда можешь забыть про свою идею. Я уже достаточно намозолила ему глаза.
— В том-то и дело, что мой план сводит риск до минимума.
— А поконкретней?
— Анни, просто доверься мне.
— Ты, должно быть, спятил.
— Нет, я всего лишь умирающий человек, который хочет примириться с собственной совестью и Богом. А для этого мне надо довести дело до конца.
Последние сентенции отца были настолько ему не свойственны, что Аннабель не нашлась с ответом.
— Хотя тут есть маленькая закавыка, — признался он.
— Насколько маленькая?
— Нужно законтачить с копами. А я в этом деле не специалист. — Он бросил взгляд на дочь. — Есть какие-нибудь мыслишки?
Аннабель откинулась на спинку стула, поджав губы.
— Ты понимаешь, что это для меня самоубийство?
— Я никогда не позволю, чтобы Джерри причинил тебе вред. Но я обязан с ним поквитаться. Клянусь могилой твоей матери.
Последние слова вызвали в Аннабель чувство, которое не сумели бы пробудить любые уговоры. Она и сама не понимала, что это такое: то ли сострадание, то ли жалость, а может, что-то еще большее.
Глава 47
Аннабель оставила отца и пришла в номер к Стоуну. — Он хочет собрать группу, чтобы заставить Джерри признаться в убийстве моей матери, — без обиняков сообщила она и в изнеможении плюхнулась на кушетку.
— Считаете, ему можно верить?
— Черт бы вас побрал, Оливер! Кто меня учил прощать, а?
— Прощать — да, но я ничего не говорил насчет слепого доверия.
— У меня и нет причин ему верить!
Стоун нахмурился.
— Что-то мне подсказывает, что сейчас я услышу «но…».
— Но в этом деле я действительно ему верю! Сама не знаю почему. Интуиция?..
— Возможно, я и сумею вам помочь… Кстати, что вы планируете для своего отца?
— Ну… я как бы рассчитывала, что он вернется с нами в Вашингтон…
— Чтобы остановиться у вас? Не очень складно получается, если учесть, что в городе Бэггер.
— Я была бы признательна за любое содействие.
— Ладно. Передайте отцу: пусть собирает вещи.
Как выяснилось, Пэдди и собирать-то было нечего. Все его пожитки размещались в стареньком грузовичке. Он наотрез отказался бросать машину, просто хотел ехать следом.
— Это мой дом. Даже не уговаривайте.
С Пэдди в кильватере Стоун и Аннабель ехали на юг, к дому Рубена, затерянному в малолюдной сельской глуши северной Виргинии. К моменту их прибытия успело стемнеть, но Стоун заранее оповестил хозяина.
Грунтовка скорее смахивала на тропу, нежели на проезжую дорогу, и была усажена кустарником. С каждой милей все отчетливее становились свидетельства бедности и запустения: покосившиеся сараи, ржавеющие остовы автомобилей… Несколькими минутами позже фары «шеви-нова» выхватили из темноты поросший бурьяном пустырь перед гаражом с распахнутыми воротами. Внутри царило засилье инструментов и автомобильных запчастей. Напротив гаража стояли шесть легковушек, два пикапа, три мотоцикла и некий агрегат, смахивавший на багги; все находилось на разных этапах восстановления. У гаража стоял и жилой автоприцеп, который, правда, уже не мог стронуться с места, потому что вместо колес был посажен на подпорные шлакоблоки.
— Рубен сюда недавно переехал.
Аннабель бросила взгляд на гараж.
— Он что, занимается разборкой угнанных машин?
— Нет, просто гений по части механики. Мне вообще кажется, что машины ему ближе, чем люди. Вот, кстати, почему Рубен так обожает свой мотоцикл. Говорит, что он в сто раз надежней, чем три его бывшие жены, вместе взятые.
— Оливер, а нормальныедрузья у вас есть?
— Посмотрите в зеркало.
— Значит, вас ждут серьезные неприятности.
Стоун показал ей пикап Рубена и свет, горевший в окне фургона.
— Нас ждут.
Хозяин встретил их в дверях и тут же перевел взгляд на незнакомый грузовичок, за рулем которого сидел Пэдди.
— Это кто?
— Друг, — кратко ответила Аннабель.
— Позволь ему тут остановиться, хотя бы на одну ночь, — попросил Стоун.
— Ладно, одним больше, одним меньше… Пусть занимает президентский люкс — это рядом с сортиром.
