Мать вздохнула в полном изнеможении.
— Тэфи! Неужели ты опять за свое! Дверь заперта. Пусть она остается запертой; в свое время я ею займусь. И выбрала же ты из всех дурацких идей именно эту! Почему посреди ночи было более вероятно, что она окажется открытой, чем среди бела дня?
Тэфи молчала. Какой смысл пытаться что-то объяснять?! Впоследствии она, конечно, расскажет все подробно, но в данный момент безопаснее перевести разговор на другую тему.
— Мама, а как насчет этого самого завещания тети Марты? Что в нем сказано? Я имею в виду — как ты узнаешь, получишь ли ты «Сансет хауз» или нет?
Миссис Сондерс легла в постель, взбила свои подушки.
— Я должна управлять им в течение одного лета, с тем чтобы он приносил прибыль, равную средней прибыли, которую он приносил в те годы, когда отелем управляла сама тетя Марта.
— А что будет с отелем, если ты с этой задачей не справишься?
Миссис Сондерс дотянулась до лампы на тумбочке у кровати и выключила свет.
— Я не знаю, детка. Существует запечатанная часть завещания, которую можно вскрыть только в середине сентября. Я тебе об этом говорила.
— Донна говорит, что, по мнению ее матери, отель получит какое-то птичье общество, если его не получишь ты. Одна только Селеста так не думает. Она считает, что отель достанется Такерманам.
— Все это разговоры, детка, — быстро сказала мама. — Ты не должна обсуждать подобные вопросы с Донной. Я сомневаюсь, чтобы миссис Такерман или Селеста что-нибудь об этом знали. Тетя Марта была довольно-таки непредсказуемой женщиной. От нее скорее можно ожидать каких-нибудь неожиданных вещей — например, может вдруг оказаться, что она завещала отель мне. Единственное, о чем мы должны побеспокоиться, — это доказать, что в наших руках «Сансет хауз» может продолжать преуспевать.
— Пока что дела идут не слишком хорошо? — спросила Тэфи. — Супруги Гейдж уезжают, а может быть, уедет и еще кто-нибудь. Ты не думаешь, что все эти фокусы, возможно, устраивает кто-то, кто хочет, чтобы дела кончились крахом?
Тэфи уловила нотку неуверенности в голосе матери, когда та сказала:
— Не знаю. Мне бы страшно не хотелось так думать. Давай сегодня ночью не будем больше об этом говорить. Мы обе страшно устали, и иной раз ночью все представляется в черном свете. Пожалуйста, обещай мне одну вещь. Не вдохновляйся никакими восхитительными идеями, осуществление которых можно отложить до утра.
— Обещаю! — горячо воскликнула Тэфи. — Но, мама, мне бы так хотелось, чтобы папа был здесь!
— Мне бы тоже хотелось, — сказала мама. — Возможно, согласившись управлять отелем, я взялась за что-то такое, что мне не по силам.
— Да нет же! — воскликнула Тэфи. Для нее невыносимо было слышать обескураженный голос матери. Мама всегда была храбрее всех. — Ты вполне в силах с этим справиться! Я совершенно в этом уверена!
В темноте рука матери нащупала ее руку и крепко пожала.
Утром, когда они с мамой направились вниз, миссис Такерман встретила их у подножия лестницы и протянула записку.
— Это ужасно, — сказала она. — Не знаю, что мы будем делать.
Записка была от Селесты. В ней говорилось, что она не может работать в доме, который получил уже столько предостережений. Если у миссис Сондерс хватит ума, она закроет отель и покинет его, точно так же как это немедленно делает она — Селеста.
Тэфи с тревогой взглянула на мать. Но с наступлением утра к ее матери вернулась обычная твердость духа. Глаза ее засветились внутренним огнем, и Тэфи успокоилась.
— Пусть Селеста уходит, — твердо сказала миссис Сондерс. — Неприятностей от нее стало больше, чем пользы. Мы как-нибудь перебьемся без нее, пока не найдем другого повара. Нет никаких оснований думать, что нам не удастся найти кого-то, кто будет гораздо менее суеверен и не будет обладать таким неуемным темпераментом.
— Не знаю… — с сомнением начала миссис Такерман, но миссис Сондерс уже направлялась в кухню переговорить с помощницей Селесты и проследить за тем, чтобы завтрак прошел нормально.
Тэфи сбегала наверх и вывесила в окне красный сигнал опасности, чтобы вызвать Дэвида. После этого она села за столик с Донной завтракать.
Теперь Донна совсем не была сонной и, не умолкая, трещала относительно ухода Селесты. И что только будет делать миссис Сондерс?
Тэфи попыталась, в подражание собственной матери, проявить уверенность. На свете есть и другие повара. Как-нибудь «Сансет хауз» справится.
Тем не менее оладьи были не так хороши, как обычно; оладьи, которые жарила Селеста, были просто мечта. Но, по крайней мере, гости еще не узнали об уходе Селесты, да к тому же не все заказали оладьи.
После завтрака Тэфи поднялась наверх и вынула из ящика своего стола дневник мисс Эрвин. Потом, повинуясь внезапному порыву, она пошла разыскивать мистера Богардуса.
Она нашла его прогуливающимся в саду.
— Привет! — весело крикнул он, как если бы никакой ночной сумятицы не было и в помине.
Тэфи протянула ему дневник.
— Помните, мисс Твиг сказала, что мисс Эрвин все записывала в своих дневниках. Вот в этом, например, есть кое-что о вас.
В следующий момент она ощутила неловкость и пожалела о своей внезапной выходке. А вдруг он совсем не хочет, чтобы кто-то знал, что он делал миссис Такерман предложение во время поездки в Арч-Рок. Впрочем, ему наверняка необходимо было знать, что сделала мисс Эрвин, чтобы настроить миссис Такерман против него. Ибо все, что она написала, было, разумеется, чушью.
Он начала читать и через некоторое время тихонько свистнул и очень серьезно взглянул на нее.
— Это неправда, — преданно заявила она. — Я имею в виду ее слова про то, будто вы хотите получить отель и…
Он улыбнулся.
— Я действительно хочу получить отель, но я хотел его купить. Я бы купил его у мисс Эрвин если бы она согласилась его продать. Если отель унаследует ваша мама, и ее можно будет уговорить продать его мне…
Тэфи взволнованно прервала его.
— И тогда, если бы вы сделали предложение миссис Такерман, она бы уже не могла подумать, что это ради отеля.
Прежде чем мистер Богардус успел ей ответить, из дома донесся возмущенный голос мистера Гейджа. По-видимому, он на прощание высказывал миссис Сондерс и миссис Такерман, что он думает об их отеле.
Волнение Тэфи угасло. Как мама может надеяться унаследовать отель, когда дела идут таким образом?
— Вы знаете о том, что Селеста ушла? — спросила она.
Мистер Богардус кивнул.
— Я думаю, — очень серьезно произнес он, — нам необходимо до конца разобраться в некоторых делах.
Дэвид появился возле отеля через боковой двор, и Тэфи тут же подошла к нему, чтобы рассказать о ночных событиях.
— Я возлежала там, держа в руках эту кошмарную дубинку, — сказала она. — Похоже, теперь главный подозреваемый — это я.
Дэвид покачал головой.
— Косвенные улики. Эта штука всегда присутствует в детективах. Она ровно ничего не значит. В основном она служит тому, чтобы подозрение пало не на того, на кого следует.
Тэфи мучили сомнения.
— А что, если люди, видевшие меня в этой позе, ничего не знают о таких вещах? Так или иначе это вызывает у меня еще большее желание разгадать тайну. Тогда они будут знать, что я не подкладывала скелет летучей мыши в постель мисс Твиг, не звонила в гонг и тому подобное.
— А зачем ты спускалась вниз посреди ночи? — спросил Дэвид.
Тэфи вынула из кармана ключи.
— Я нашла их на чердаке. Я думала, что вчерашняя ночь — подходящее время, чтобы попробовать отпереть ими закрытую дверь, но тут загремел гонг и все испортил.
— Ты хочешь сказать, что до сих пор их не испробовала? Ну-ка, пошли! Чего мы ждем?
«Дэвид, — подумала Тэфи, — даже не заметил того, что вчера ночью она демонстрировала свое мужество». И вдруг она стала себя спрашивать, был ли ее поступок храбрым или попросту глупым. Ведь известно, что рисоваться всегда глупо. Так или иначе сейчас они могли испробовать ключи вместе.
Они прошли через гостиную и закрыли дверь конторы за собой. Дэвид хотел забрать у нее ключи, но Тэфи крепко зажала их в руках.
— Их нашла я, я и открою дверь, — заявила она.
Дэвид согласился.
— Ладно. Я думаю, это справедливо.
Тэфи выбрала один блестящий кусочек металла, желая всем сердцем, чтобы при этом у нее не дрожали так руки от волнения. Но, хоть ключ и вошел в замок, поворачиваться он отказывался. Она попробовала другой ключ, но он не входил в замочную скважину. Осталось еще пять попыток.
— Дай-ка лучше мне, — заявил Дэвид. — Или перестань дрожать.
— Я не дрожу, — возразила Тэфи. И тут совершенно неожиданно — невероятно! — ключ аккуратненько вошел куда надо и повернулся с такой легкостью, словно его смазали. Дверь была отперта.
Тэфи посмотрела на Дэвида расширенными глазами, чувствуя себя немного испуганной теперь, когда она стояла на краю чего-то неведомого. И вдруг она очень обрадовалась, что Дэвид здесь, с ней.
