бы? Серьезно? В обстоятельствах, которые никто не смог адекватно объяснить? — Я с удивлением смотрел на мажора. Вроде не глупый. Нет, вслух ему этого не скажу, конечно. Так-то он совершенно невыносимый тип. Каждые полчаса возникает непреодолимое желание дать ему в морду. Но ведь не идиот.
— Не понял… — Жорик подался вперёд. — Погоди…Ты имеешь в виду, что действия Милославского-младшего были не совсем его решением? Или что?
— А вот давай прикинем. — Я вскочил с кресла и принялся ходит кругами по комнате.
Так легче думалось. Старая привычка. Если надо было выстроить в голове какую-то схему, всегда принимался вышагивать по определенной траектории. Мне реально помогало. Не могу думать, сидя на месте.
— Вот представь. Погибает член ЦК. С женой. На месте гибели — только сын. И он же — единственный свидетель. Верно я понял?
Мажор кивнул.
— И что? Ты на полном серьезе считаешь, будто он развёл руками, сказал, не знаю, не помню и его оставили в покое? Вот уж не думаю. Скорее всего, твоего Георгия Аристарховича неплохо потягали комитетчики.
— О блин… — Мажор откинулся назад, на спинку кресла, и уставился в пустоту. Ему явно подобная мысль даже в голову не приходила. А зря. Она, эта мысль, как раз должна была стать первой версией происходящего.
— Уверен, было что-то если не такое, то наподобие. А тут, представь, очень неудачно для них и очень удачно для себя, пацан вдруг ни черта не помнит. Странно. Я бы на их месте точно зацепился за пацана. А теперь смотри, еще какая история…Я тут с одним человеком общался вчера. Отец моего армейского товарища. Второй секретарь горкома. И вот что он сказал…Министр МВД сейчас некий Щелоков. Я так понял, что мужик конкретно злоупотребляет своим положением. А если это делает он, то значит, и многие, приближенные к нему. Это ментовская тема. Точно тебе говорю. Опять же, кто бы ему это позволил, если бы не…Мляха муха… — Я замер посреди комнаты, оценивая мысль, которая неожиданно появилась в моей голове.
— Ты чего? — Милославский заволновался. — Что, блин, за лицо? Ты меня не пугай. Я в прошлый раз угребся разбираться с детьми. Родными, приёмными, внебрачными. Теперь вообще какой-то детектив выходит. Да еще с присутствием товарищей, которые нам совсем не товарищи. Потому что, с этими договариваться сложно. Даже в современной, моей… то есть, нашей жизни. А тут вообще, наверное, все идейные. Суки…
— Год сейчас какой? — Я в ответ посмотрел на Жорика. Вопрос был не к тому, что я вдруг забыл. А к тому, чтоб он включил, наконец, соображалку.
— Ты чего? 1982. — Мажор явно пока еще не догонял, о чем идёт речь.
— Да! Прикинь! Брежнев скоро отдаст концы. Ну! Давай, голову включай. Осенью, по-моему. Ты же, блин, учился хоть где-то кроме школы? Я, конечно, далеко не ботан, но это помню хорошо. Его сменит этот… Блин…Андропов! Чекист. И Щелоков…Я вспомнил. Фамилию просто его забыл. А ситуацию помню. Точно… Министр МВД. Все верно. Он там что-то греб и ртом и …ну, понял чем еще. Тема будет вокруг брюликов и дочери генсека. Или не он сам греб…Кто-то из родни…Короче, неважно. Все они там повязаны. Последние годы генсека многие совсем расслабились. Черт. Надо было учиться лучше! Сейчас бы тогда больше информации имели. А не тыкались мордой в тёмные углы, где кем-то нассано.
— Так… Стоп. — Милославский наконец посветлел лицом и начал соображать. — Ты имеешь в виду, что Жорика, то есть меня, засунули в ментовку с определённой целью?
— А ты сам подумай. Он, по идее, должен быть либо в психушке… Так-то у пацана проблемы с головой. Ну, ладно не в психушке… Но в больничке, уж точно. Какое-то время провёл бы среди докторов, которые пытались бы восстановить ему мозги. А это, знаешь, не в современной жизни у платных мозгоправов наблюдаться. Тут к подобным вещам подходят гораздо радикальнее. И уж точно его трясли бы, как единственного свидетеля. А Жорик твой, как ни в чем не бывало, забирает младшего брата, переводится в школу милиции, идет целенаправленно в ментовку. Живёт спокойно. В ус не дует. Странная ситуация. Правда? Папа и мама улетели в овраг… Там что? Горный серпантин? Сомневаюсь.
— Да нет. Обычная такая… Как сказать…Типа, поляна. Только большая. С одной стороны — лес, с другой — обрыв. Но случайно, конечно, ты прав… Надо постараться, чтоб слететь вниз.
— Ну, круто, че. А теперь смотри, как это выглядит в глазах ментов. Погиб партийный бонза. При очень загадочных обстоятельствах. На хер он бы оказался в этом месте? Семейный пикник? Да еще такая нелепая смерть. А пацан ни черта объяснить не может. По-любому, дело забрали комитетчики. Погиб член ЦК. Далее. Два года назад… Допустим, уже были вопросы к определённым людям. Например, из окружения твоего отца. Или, может, Аристарх вообще имел связи с теми, кто вызвал сомнения в своей преданности делу коммунизма. Но, если, например, эти люди под покровительством того же генсека, то как к ним хрен подберешься. Андропов… Епте мать…Не помню толком ничего про него… Так…Общие сведения. Он чекист был, это точно. Причем, сидел долго в Конторе. Основательно. Нет, пацан. Уходить из ментовки нельзя. Да и знаешь что? Думаю, хрен тебе, кто даст. Уверен, твое там пребывание связано с сотрудничеством с чекистами…
— Да ну нахрен… — Мажор даже башкой затряс, отрицая саму перспективу работы на Комитет… — Ты думаешь этот придурок реально связался с …блин…с КГБ?
— Уверен. А еще уверен, у него не было выбора. Ему, скажем так, сделали предложение, от которого он не смог отказаться. Отсюда столь резкая смена направления…А менты… Опять же. Имею ввиду тот же БЭП…Тьфу блин…ОБХСС… какое же дурацкое название… В общем, думаю, у них тоже есть интерес. Свой. С чекистами не связанный. Они могут вообще друг о друге ни черта не знать. По крайней мере, уж вторые о первых точно. Например, Контора дала Милославскому одно задание, а менты с удовольствием его тянут к себе, потому что он может решить их насущные проблемы. И в любом случае все это связано с отцом Жорика, с теми людьми, которые были вокруг него. С тем, что ты, мажор, вхож туда, куда ментам просто так не сунуться. А комитетчики, может, и сунулись бы, но это привлечет ненужное внимание ненужных людей.
Дверь резко распахнулась, и мне пришлось заткнуться. На пороге стоял нарядный дед Мотя. В светлой рубашке, брюках и пиджаке. За ним маячил Андрюха.
— Жорик, пойдем мы с твоим братцем
