– Сколько градусов за бортом? - перегнувшись вперед, крикнул Ерепеев пилоту в ухо.
– Минус двадцать два, - проорал тот в ответ. - Теплынь!
Да уж. На поверхности, надо думать, не ниже минус пятнадцати. На этих широтах феноменально много для рубежа февраля-марта…
Тьфу! На каких таких широтах? Для нынешней широты этих мест, лежащих почти на экваторе, не феноменально много, а феноменально мало!
А все купол. Холодильник. Когда еще он начнет всерьез таять…
– Когда все это растает, а? - крикнул Ерепеев сидевшему рядом с ним Ломаеву.
– Чего орешь? - недовольно прогудел тот, поковыряв мизинцем в ухе. - А? Что ты спросил - когда купол растает?
– Вот именно. Когда.
– Целиком?
– Нет, блин, наполовину! Целиком, конечно.
– А я знаю? Считать надо.
– Ну хоть примерно?
Аэролог пожал плечами:
– Ну если ОЧЕНЬ примерно… Смотри: по периферии материка сплошной туман, что и понятно. Влажно и довольно тепло. Там лед будет стаивать сравнительно быстро, оазисы пойдут в рост. А над большей частью купола - сам видишь, мощный устойчивый антициклон. Отражение от льда практически стопроцентное. Температуры минусовые. Не знаю, как выйдет в действительности, но думаю, что муссонам этот антициклон окажется не по зубам. Значит, таяния льда не будет, одно испарение. Процесс не быстрый даже при солнце в зените…
– Короче. Десятки лет? Сотни?
Ломаев пожевал губами, отчего борода его пришла в движение.
– Первые тысячи.
– Точно?
– От одной тысячи лет до трех, я думаю. Точнее - считать надо.
– Ну и посчитал бы.
– Ну и посчитаю, только не вдруг. Да и без меня посчитают, причем на хороших компьютерах и рафинированных моделях. Знаешь сколько факторов придется учесть? Тут так посчитают, что какую примут модель, таков и выйдет результат. Лично я никакому результату удивляться не намерен…
– Но все-таки не раньше тысячи лет?
– Четыре километра льда в момент не растают. Не боись, поездишь еще по куполу на вездеходе, попрыгаешь по застругам…
– Не напоминал бы уж, - буркнул Ерепеев.
– А что?
– А то! Где мне сейчас надо быть? В вездеходе! А я…
– Без тебя справятся, - сказал Ломаев. - Твои ребята - классные водилы. И Непрухин с ними. Знаю, что ты о нем скажешь, но от Востока к Мирному он уже однажды шел, тягач водить умеет… Подменит в крайнем случае.
– Не должно быть никаких крайних случаев! Трещиноватая зона…
– Они ее прошли.
– У Новорусской - да. И по застругам пройдут: вдоль - не поперек! А дальше снова трещиноватая зона, так? И не разведанная!
– Справятся, - успокоил Ломаев. - На вожжах пройдут. Не впервой.
– В трещины проваливаться нам не впервой, это точно! Мне надо было идти, мне! Да я вообще не понимаю: на кой ляд нам сдался этот Шимашевич с его яхтсменами!..
Ломаев помолчал, ухмыляясь в бороду.
– А зачем мы летим на Амундсен-Скотт - понимаешь?
– Это да. Это - необходимость. Консолидация. И потом, общество решило, что от нас лететь должны ты да я…
– И Шимашевич - необходимость. Ты знаешь, кто он такой?
– Фамилию только слышал. Шишкарь какой-то «новорусский». - Ерепеев поморщился. - Нувориш.
– Даже если бы он был просто нуворишем - все равно он был бы нам нужен.
– Ну и что он может нам предложить? Ссудит деньги на первое время?
– Оружие.
– Что-о?!!
– Только при сугубой необходимости. Вообще-то мы намерены поддерживать демилитаризованный статус Антарктики столько времени, сколько у нас получится. Наша сильная сторона - точное следование букве Вашингтонского договора.
– Ну ладно. Деньги взаймы, оружие - и только?
– Информация. Шимашевич на ней собаку съел.
– И только-то? - с разочарованием произнес Ерепеев.
Ломаев фыркнул.
– Ты питекантроп. Тебя еще учить надо, что в современном мире ценнее всего…
– От синантропа слышу. Значит, деньги, оружие в перспективе, информация… что еще?
– Флот.
Одну секунду «Е в кубе» сидел с раскрытым ртом. Затем затрясся от не очень-то веселого смеха. Картинно вытер якобы слезящиеся глаза.
– Яхты, да?
– Там еще судно обеспечения, - без тени улыбки пояснил Ломаев. - Даже два судна. Плюс катера - большие, океанские. Плюс танкер. Для начала хватит. Кнут есть, а лошадь будет. Объявим на весь мир: Свободная Антарктида располагает собственным флотом, как торговым, так и военным… Хотя что это я говорю? Только торговым, конечно! Ну, еще погранично-патрульным и рыболовным…
– Хочешь, чтобы над нами потешались?
– Обязательно. Между прочим, благодаря флоту возрастут наши котировки на Конгрессе… российские, я имею в виду.
– Ты же вроде уже антаркт, а не россиянин, - подколол Ерепеев.
– Я русский антаркт, - отрезал Ломаев. - Что тебе непонятно?
– А, - глубокомысленно молвил «Ев кубе». - Ну, русский так русский. Допустим. Ты мне лучше вот что скажи: этот твой Шимашевич вообще мужик серьезный или так, шутки шутит?
– Вот именно, серьезный. Для чего мы, по-твоему, с Игорьком столько времени убили на переговоры? А он сам? Для него время - деньги.
– Надеюсь, оно того стоит, - с сильным сомнением в голосе проговорил Ерепеев. - И что же Шимашевич потребует взамен? Я не жадный, мне просто любопытно. Пост президента страны или удовлетворится всего-навсего местом в правительстве?
Ломаев выдержал паузу - как видно, специально, чтобы до собеседника лучше дошло. Затем сказал, как отрезал:
– Не должно быть никакого правительства.
***
Не зря, ох, не зря наведывались к Шимашевичу зимовщики со станции Новорусская!! Объединенные общей улицей команды николаевцев, волгоградцев и кали-нинградцев не успели даже водку допить, как в таборе началось шевеление. Во-первых, матросы с «Кассандры» стали спешно сворачивать мангал у резиденции Шимашевича, а буфетчики - вожделенную пивную палатку. «Фестиваль» поднял якоря и сгинул в прибрежном тумане. А главное - по табору прокатился полугромкий шепоток: после объявленного совета капитанов гонка снимается с насиженного места и перебазируется к Новорусской.
Капитаны, понятно, ушли на совет. Оставшиеся до-давливали столь любимый на постсоветском пространстве напиток и строили догадки - одна фантастичнее другой.
Все оказалось еще неожиданнее.
Вернулись мрачные капитаны. Быстренько помогли свернуть улицу Магеллана и доложили на «Кассандру» о готовности стартовать.
– Трындец гонке, - сообщил Юра, когда команда «Анубиса» собралась в кокпите. - Россия объявила зимовщиков изменниками Родины и военными преступниками. А заодно предупредили Шимашевича, команды «Фестиваля» и «Кассандры» и экипажи всех российских яхт. Коллеги в панике.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
