— Что случилось, мистер Крофт? — резко бросил Гамаш, быстрым шагом подходя к Бювуару.
Крофт сумел удержаться от улыбки, но в глазах его светилось неприкрытое торжество.
— Не беспокойтесь, старший инспектор. Он всего лишь заработал небольшой синяк. Это случается со всеми любителями. Тетива ударила его по локтю. Как вы говорили, мы все должны быть готовы к неприятностям. — Крофт одарил его тяжелым взглядом, и внезапно Гамаш вспомнил, что первым он протянул лук именно ему. И именно он должен был пострадать.
— С вами все в порядке?
Бювуар баюкал руку, одновременно пытаясь разглядеть, куда попала стрела. Если только он не расщепил стрелу Крофта своей, значит, не попал по мишени. Это причиняло ему почти такую же боль, как и ушибленный локоть.
— Со мной все в порядке, сэр. Это, скорее, от неожиданности, чем от боли.
— Вы уверены?
— Конечно.
Гамаш повернулся к Крофту.
— Можете показать, как стрелять из лука, чтобы не повредить руку?
— Почему нет? Хотите рискнуть?
Гамаш выжидательно смотрел на Крофта, отказываясь от словесной дуэли.
— Отлично. Лук следует держать вот так. — Крофт встал рядом с Гамашем и поднял его руку, когда тот взялся за лук. — Теперь согните локоть перпендикулярно земле. Вот так, правильно, — сказал Крофт. — В этом положении тетива просвистит мимо вашего локтя, не зацепив его. Так, во всяком случае, предполагается.
Гамаш ухмыльнулся. Если тетива заденет его, значит, так тому и быть. По крайней мере, в отличие от Бювуара, он к этому готов.
— Что еще я должен сделать?
— Теперь правой рукой возьмите стрелу и наложите ее так, чтобы острие легло в выемку на рукоятке лука, а потом уприте ее конец в тетиву. Хорошо. Итак, вы готовы оттянуть ее. Но учтите, вам не следует удерживать ее слишком долго перед тем, как выстрелить. Почему, вы сами увидите через секунду. Встаньте вот так.
Он повернул старшего инспектора, так что тот оказался боком к мишени. Левая рука уже устала держать на весу тяжелый лук.
— А вот это прицел.
Гамаш не верил своим глазам. Крофт показывал на крошечную иголочную головку, наподобие тех, которые Гамаш вытаскивал из своих рубашек после того, как они возвращались из химчистки.
— Вы должны совместить головку иглы с центром мишени. Затем плавно натягиваете тетиву, поправляете прицел, если он сбился, и стреляете.
Крофт отступил на шаг. Гамаш опустил лук, чтобы дать руке отдохнуть, сделал вдох, прокрутил в голове все операции, которые должен был проделать, и начал. Плавным движением он поднял левую руку и, прежде чем наложить стрелу, согнул локоть таким образом, чтобы по нему не попала отпущенная тетива. Затем положил стрелу на полочку, упер кончик стрелы в тетиву, совместил головку прицела с центром мишени и одним быстрым плавным движением натянул тетиву. Если не считать того, что это движение плавным и быстрым не получилось. У него возникло ощущение, что «Монреаль Канадиенс»[36] устроил с ним перетягивание каната, отчего тетива никак не желала натягиваться и вообще стремилась вернуться в исходное положение. Правая рука уже дрожала от напряжения, когда он все-таки сумел натянуть тетиву до отказа, почти до самого носа, а затем спустил ее. К тому моменту ему было уже все равно, пусть даже эта проклятая штуковина снесет ему весь локоть начисто. Он просто хотел отпустить ее как можно быстрее. Стрела с бешеной силой сорвалась с лука, и он промазал по мишени точно так же, как и Бювуар. Зато промазала и тетива. Она с громким щелчком вернулась на место, не задев руку старшего инспектора.
— Вы хороший учитель, мистер Крофт.
— Похоже, вы не очень требовательны. Посмотрите, куда улетела ваша стрела.
— Я ее не вижу. Надеюсь, она не потеряется.
— Я тоже на это надеюсь. Вообще-то, они никогда не теряются. Во всяком случае, я не потерял еще ни одной.
— Миссис Крофт, — окликнул ее Гамаш, — ваша очередь.
— Я, пожалуй, воздержусь.
— Пожалуйста, миссис Крофт. — Старший инспектор Гамаш протянул ей лук. Он был рад, что выстрелил из лука. Это навело его на кое-какие размышления.
— Я давно не стреляла из лука.
— Я понимаю, — успокоил ее Гамаш. — Но все-таки постарайтесь не оплошать.
Сюзанна Крофт встала на линию, наложила стрелу, взялась за тетиву, потянула ее… И у нее ничего не вышло. Она потянула ее еще раз, и снова неудача. Новая попытка опять закончилась провалом. Она расплакалась и, обессиленная, опустилась на мокрую землю. Ее захлестнули эмоции, которые не имели ничего общего с неудачной стрельбой из лука. В ту же секунду Маттью Крофт упал на колени рядом с женой и обнял ее, успокаивая. Гамаш схватил Бювуара за руку и отвел в сторону. В его голосе звучала настойчивость.
— Нам нужно попасть в подвал. Я хочу, чтобы вы предложили им сделку. Мы не станем забирать Филиппа в полицейский участок, если они прямо сейчас отведут нас в свой подвал.
— Но ведь мы должны поговорить с Филиппом.
— Согласен с вами. Но сейчас приходится выбирать, что для нас важнее. Попасть в подвал мы сможем только тогда, когда пообещаем им что-то такое, в чем они отчаянно нуждаются. Они хотят защитить своего сына. Мы не сможем сделать два дела одновременно, так что, на мой взгляд, это будет лучшим выходом для всех.
Бювуар раздумывал об этом, наблюдая, как Крофт успокаивает жену. Старший инспектор был прав. Разговор с Филиппом, скорее всего, действительно может подождать. А вот то, что находилось в подвале, почти наверняка ждать не будет. После неудачного опыта стало ясно, что миссис Крофт умеет обращаться с луком и стрелами, но именно из этого конкретного лука она не стреляла. Где-то должен быть еще один, с которым она привыкла управляться. И как раз этим луком мог воспользоваться Филипп. Он потянул носом и уловил запах дыма, по-прежнему струившегося из трубы. Инспектор от всего сердца надеялся, что они не опоздали.
Питер и Клара выгуливали Люси. Они шли по тропинке, которая вела через лес, а потом на другой берег реки Белла-Белла, напротив их дома. Перейдя через небольшой мостик, они спустили собаку с поводка. Но та трусила рядом, никак не реагируя на море новых запахов. Дождь прекратился, но густая трава и земля насквозь пропитались влагой.
— Метеорологический прогноз обещает ясную погоду, — пробормотал Питер, пиная подвернувшийся камешек.
— И похолодает, — согласилась Клара. — А скоро вообще ударят сильные морозы. Надо будет прибрать в саду и подготовиться. — Она зябко обхватила себя руками. — Я хочу задать тебе один вопрос. Собственно, мне нужен совет. Помнишь, я подходила к Иоланде?
— За ленчем? Да, помню. Зачем ты это сделала?
— Ну, потому что она племянница Джейн.
— Не увиливай. Так зачем?
— Я хотела высказать ей соболезнование…
— Но ты прекрасно знала, чем все это закончится. Для чего тебе понадобилось подходить к ней, когда известно, что эта женщина способна причинить тебе боль? Для меня невыносимо видеть, как ты проделываешь это с собой, ведь ты раз за разом наступаешь на одни и те же грабли. Это похоже на мазохизм или помешательство.
— Ты называешь это помешательством, а я — оптимизмом.
— Разве это оптимизм — ожидать от людей, что они поступят так, как никогда не поступали раньше? Всякий раз, стоит тебе приблизиться к Иоланде, она ведет себя просто ужасно. Каждый раз. Тем не менее ты стоишь на своем и продолжаешь как ни в чем не бывало. Зачем?
— К чему весь этот разговор?
— Ты никогда не задумывалась о том, что я должен чувствовать, глядя, как ты проделываешь это снова и снова, и не имея возможности вмешаться? После мне только остается подбирать разбитые куски… Перестань ждать от людей, что они станут теми, кем не являются. Иоланда — это страшная, злобная, мелочная и вздорная женщина. Прими это как данность и держись от нее подальше. А если ты предпочитаешь вторгаться на ее территорию, то будь готова к неприятным последствиям.
— Это нечестно. Похоже, ты думаешь, что я слабоумная и понятия не имела, что должно было произойти. Я прекрасно знала, как она себя поведет, но все равно поступила так, как хотела. Потому что мне нужно было узнать кое-что.
— Что именно?
— Мне нужно было услышать смех Андрэ.
— Его смех? Для чего?
— Об этом я и хотела с тобой поговорить. Помнишь, как Джейн описывала тот ужасный смех, который слышала, когда мальчишки забрасывали навозом Оливье и Габри? — Питер кивнул. — И мне показалось, что я услышала такой же смех сегодня утром на общем собрании. Это был Андрэ. Вот почему я вынуждена была подойти к их столику, чтобы послушать, как он смеется. И он таки засмеялся. Могу сказать, что Иоланда и Андрэ вполне предсказуемы.
— Но, Клара, Андрэ взрослый человек, он не похож не мальчишку в маске.
Клара молча ждала. Питера нельзя было назвать тугодумом, поэтому она получала удовольствие, наблюдая за ним. Наконец его нахмуренное лицо прояснилось.
