Дмитрий, увидев итог ее стараний, покровительственно хмыкнул, очевидно, считая даже такое изменение – результатом собственного влияния. Лиза же посчитала ниже своего достоинства спорить и лишь пожала плечами в ответ на его хмыканье. И занялась своими делами, завершая то, что делала в журнале. Не любя лицемерие, она уже предупредила главного редактора о том, что планирует увольняться. Правда, не оговаривала место своего будущего трудоустройства.
Монотонность этого дела, не требующая особой сосредоточенности, позволила ей подумать о другом: о том, как странно они с Калиненко сосуществовали в эти дни. Жили вместе. Она его видела чаще, чем когда-либо. Они спали в одной постели. Он знал практически все о ее делах. А вот она знала о том, чем занимается Калиненко в остальное время – весьма поверхностно. И только то, что было законно, то есть то, из чего она могла бы развивать идеи, как пиарщик Дмитрия. Но Лиза была бы весьма наивной, если бы считала, что вся его деятельность ограничивалась лишь такими делами. И, ругая себя в уме, злясь, начинала понемногу нервничать, если Дима приезжал позже. Это было глупо. И самое плохое, что она это отчетливо понимала. Но сложно оказалось держаться отстраненно, потому что и с ней держались иначе. Совсем не так, как это было когда-то.
Калиненко перестал называть ее «девочкой», не в пренебрежительном контексте, во всяком случае. Да и вообще. В основном он обращался к ней по имени. И даже интересовался тем, как именно она планирует развивать свою деятельность? От чего будет отталкиваться? Собирается ли искать себе помощников или пока начнет заниматься «пиар-отделом» самостоятельно? Именно спрашивал, словно бы ему интересны ее идеи, а не диктовал свое мнение, хоть и от «ценных» советов зачастую не мог удержаться. Калиненко, все-таки, куда же от этого деться.
Возил ее все так же Геннадий. Или сам Калиненко. А когда Лиза все-таки возмутилась и снова потребовала, чтобы они оставили ее в покое и дали возможность самостоятельно ездить на своей машине, Дмитрий очень выразительно осмотрел ее с ног до головы. А потом посоветовал прекратить глупости. И подумать головой, куда она сама влезла. И чем это может для нее обернуться. И Лиза действительно подумала, наверное, впервые с того времени, как привезла к себе Дмитрия. И даже удивилась, что сама не осмысливала. Возможно, не хотела? Или опыта не было? Или сейчас все происходило иначе, нежели восемь лет назад? И не кажется ей изменение в отношении? И место у нее теперь другое, что Лиза замечать стала едва не сначала, только вот соотнести с прежним Дмитрием не могла?
Не просто это было понять и сделать верные выводы. Хотя бы потому, и Лиза это честно признавала, что она совершенно не понимала, что в принципе происходит в голове у Калиненко, руководя его решениями, словами и действия.
А еще, он сделал ей подарок. Ну, или что-то похожее. Очевидно, последовав совету Лизы, Дмитрий уже на следующий день купил себе «ай-фон» последней модели. И ей купил. Такой же, только другого цвета.
«Аванс и премия за готовность отказаться от прежней работы и взяться за реабилитацию его персоны» – так объяснил свой поступок сам Дмитрий, на ее ошарашенное удивление. «А еще, там есть интересные штуки. И функции. Но для этого надо два телефона. Минимум», - добавил Калиненко, добив Лизу. И они действительно половину ночи в среду занимались тем, что проверяли функции бесплатных сообщений, устанавливали программы, в потребности которых Лиза искренне сомневалась. И играли. В игры. Глупые. Но затягивающие, это отрицать было сложно. В общем, она себя ощутила кем-то, вроде Виталия. Казака. Верного наперсника и друга. Сюрреализм сплошной.
Когда же Лиза попыталась внести нотку рациональности, и заметила, что все это же можно установить и на смартфоны попроще, Калиненко только отмахнулся.
- Хочешь быть первым, привыкай брать и иметь лучшее. Нас вторые роли не устраивают, Лиза, - заметил он, не отвлекаясь от экрана телефона.
Учитывая то, что в тот момент Дмитрий играл в «злых птиц», Лизе данное замечание показалось довольно забавным. Хотя после она не один раз возвращалась в мыслях к этой фразе, пытаясь понять, насколько полно данные слова отражают принцип жизни Калиненко?
В общем, дни и вечера у них оказались довольно насыщенными. И Лиза скорее предпочла бы остаться дома и выспаться, чем куда-то идти в четверг. Но вот по этому поводу ее мнение не спрашивалось. Правда, если говорить действительно откровенно, сам прием у губернатора оставил в ней куда меньше впечатлений, чем все то, что произошло после него…
Ехали двумя машинами. В одной они с Димой и неизменный Гена в качестве водителя. Во второй Виталий. Зачем с ними был Казак, для Лизы так и осталось загадкой – на вечер он не пошел, остался в машине вместе с Геной. Видимо, его присутствие объяснялось теми же соображениями, о которых говорил ей Калиненко.
Сам прием проходил в загородном клубе. Новоназначенный губернатор Калетник, встречал гостей в просторном холле, оформленном в стиле Прованса. Но с элементами столь любимого их властьимущими шика. Даже навязчивой роскоши, пожалуй, с позолоченными вензелями и лепниной, перебивающей все очарование провинции Франции. В общем, Лизе интерьер не понравился. И она сосредоточилась на наблюдении за гостями.
Дима губернатора знал. И, судя по тому, как они общались при встрече, не первый день. Более того, Калетник всем своим видом показывал, что искренне симпатизирует Калиненко и готов оказывать всяческую поддержку в возвращении его законных активов. Более того, то и дело вворачивал такие замечания и комментарии, которые создавали вокруг Дмитрия едва ли не ауру невинного политзаключенного. Так что Лиза сделала заключение, что или сам Калетник был заинтересован в фигуре Димы в регионе и способствовал его амнистии, либо же в этом заинтересованы те, кто его поставил губернатором.
И да, Лиза подхватила и воспользовалась этой линией поведения губернатора, позволяя себе легкие намеки, акценты и «зависающие в воздухе» недосказанности при разговоре. В конце концов, она же начальник пиар-отдела Калиненко (осталось только создать этот самый отдел). Кроме того, будучи прекрасно посвященной в общественные дела Калиненко до заключения, она за эти три дня нашла несколько интересных направлений, по которым можно было развивать восстановление его репутации. Да и сам Калиненко предложил несколько вариантов уже из его бизнес-интересов, по которым его могли бы тогда преследовать. В общем, было с чем работать.
Хотя, и Лиза не могла не отметить для себя данный факт, что ее «должность» нигде и никому озвучена не была. Они ходили по залу, где стояли столы для фуршета с горячими и холодными закусками и сновали умелые, незаметные официанты, предлагая алкоголь. Иногда сами подходили к присутствующим, которых знал Калиненко, разговаривали о каких-то мелочах и не особо значительных событиях в жизни города. Иногда люди подходили к ним, но и тогда, разговоры не велись ни о чем серьезно. Просто присматривались друг к другу, оценивали, обменивалась новостями, словно бы Калиненко просто уезжал куда-то. Заграницу, к примеру. На восемь лет.
Держались собеседники по-разному. Кто-то искренне проявлял радость, как тот же Калетник, и всеми своими действиями показывал, что на стороне Димы. Кто-то держался нейтрально, тем не менее, охотно общаясь. Были и те, кто не очень удачно прятал неприятие и даже опасения. Очевидно, эти люди поддерживали в прошлом Мартыненко и теперь беспокоились за свою судьбу. Впрочем, Лиза не могла не заметить, что таких здесь совсем немного.
Дмитрий представлял ее по имени, всем своим видом и отношением давал понять, что она «с ним вместе», а не «при нем», и не перебивал, если Лиза высказывала мнение в беседе, ну, практически. И ей стало как-то не по себе, даже немного страшно. Не то, чтобы Лиза ожидала, что Дима будет относиться к ней на людях, словно к девушке из «эскорт-сервиса», но и такого отношения, словно… Словно она его женщина и партнер – не ожидала.
Конечно, Лиза допускала, что ей это непривычно потому, что раньше она просто не бывала с ним ни на одном мероприятии. Но разве и это не говорило само за себя? Разница между «сегодня» и «тогда»? Как она поняла, участие в этом вечере не требовало обязательного наличия спутницы, как элемента дресс-кода. И достаточно многие мужчины находились здесь в гордом и удовлетворенном одиночестве. Как ее, уже бывший, работодатель, к примеру. Владелец журнала «Свой», тот самый Самойлов, о котором они с Димой зачем-то разговаривали в первый день после встречи. И которого Калиненко знал. Так вот, Самойлов пришел один. А Калиненко привел Лизу. Зачем? Насколько она понимала, улучшать его имидж следовало не среди этих людей, которые и так много чего знали друг о друге, и о теневой стороне происходящих событий, а среди «масс» обычного среднестатистического населения.
