и жди.
– Только вы побыстрее, шеф, ладно?
– Ладно, ладно. Постараюсь. – Максим выпрямился, притопнул туфлями, оглядел себя и подхватил кошель. – Ну, бывай!
– Ага, – уныло отозвался Ахмед, мелко дрожа и следя одними глазами за взбирающимся по каменистому пригорку Максимом. Потом вздохнул и принялся отмываться от глины.
Максим, выбравшись наверх, быстро сориентировался и зашагал в направлении города, насвистывая привязавшуюся мелодию. Вскоре река осталась далеко позади, и шум ее бурных вод постепенно затих. Вокруг расстилалась холмистая местность, покрытая невысокой травой. Кое-где росли одинокие деревца и чахлые кустарники. Живности видно не было никакой, впрочем, как и людей.
– Наконец-то ты один, – прошелестел совсем рядом голос из ниоткуда.
Максим остановился и огляделся по сторонам – никого. Может, ему почудилось?
– Не ищи, я невидимый, – пояснил голос.
– Ты кто? – просто спросил Максим. Страха он не ощущал вовсе. Возможно, потому, что в интонации невидимого собеседника не слышалось ноток агрессии.
– Я Каззан.
– Какой еще казан?
– Да не казан, а Каззан! С большой буквы и двумя «з». О великий Сулейман, как же мне все это надоело!
– Ну, Каззан так Каззан, – пожал плечами Максим, подчеркивая «з». – Чего сразу сердиться-то?
– Я не сержусь – я опечален.
– Понимаю, сочувствую. – Максим засунул руки в карманы. – Чем могу, так сказать?
– В каком смысле, о Черный Махсум? – удивился голос.
– Я не черный, не белый, не серо-буро-малиновый и тем более не в крапинку. Просто Махсум, вернее, Максим. Но это как тебе больше нравится.
– Я буду звать тебя Махсумом.
– Не возражаю. Так в чем, собственно, дело? А то меня там, видишь ли, ждет кое-кто.
– Знаю – бестолковый, назойливый, изрыгающий странные словечки пустозвон Ахмед.
– Довольно точное описание, но он мой друг, а я не люблю, когда о моих друзьях отзываются нехорошо.
– Я в тебе не ошибся, о Махсум!
– Рад за тебя. Еще что-нибудь?
– Да, вот тебе вещи для твоего друга. Подарок, так сказать.
И к ногам удивленного Максима прямо из воздуха выпала стопка вещей: рубаха, штаны, чувяки и даже веревочка для подвязывания штанов – все новенькое, неношеное, прямо с иголочки.
– С чего вдруг? – Максим даже не притронулся к подарку, памятуя о падающих с неба галушках.
– Разве это важно? Предположим, хочется сделать что-нибудь хорошее, просто так.
– Не верю.
– В то, что хочется?
– В «просто так».
– Ты прав, о проницательный юноша, – помявшись, ответил Каззан. – Все не так просто.
– Рассказывай, я тебя слушаю. – Максим опустился на землю и, покряхтев, сложил ноги по-турецки.
– Но ты ведь торопился?
– Ты сэкономил мне уйму времени, так что я могу часть его потратить на тебя.
– Ты добрый, – почему-то всхлипнул джинн.
– Послушай, ты не мог бы показаться в каком-нибудь обличье, – попросил Максим. – А то я чувствую себя законченным идиотом, разговаривая с пустотой.
– Хорошо, – поразмыслив, согласился Каззан.
Воздух перед Максимом заклубился, собрался в небольшое хмурое облачко с хвостиком-воронкой, из облака выпростались две могучие руки, а на голове распахнулись круглые желтоватые глаза без зрачков.
– Так лучше? – спросил Каззан.
– Гораздо, – невольно поежился Максим. Живого джинна он видел впервые в своей жизни, и это, прямо скажем, было не особо приятное зрелище. Особенно глаза. – Постой, а не тот ли ты джинн, что раньше служил Абаназару, и которого освободил Ала ад-Дин.
– Откровенно говоря, именно тот, – почему-то смутился Каззан, и глаза его немного изменили оттенок на зеленовато-коричневый.
– Хм-м, – Максим задумчиво помял подбородок. – И что же тебе от меня понадобилось, джинн Каззан с двумя «з»?
– Как тебе сказать… В общем, это я вызвал тебя сюда.
– Что-о?!! – вскочил на ноги Максим и пошел на джинна с кулаками. – Так это ты, гад, мне всю малину, в смысле, того?
– Не понял, о чем ты. – Облакоподобное тело джинна отодвинулось на безопасное расстояние, несколько втянув хвост. – Но я смог добраться только до тебя. Тем более мне очень рекомендовал тебя дух Сим-сим.
– Спелись, да? Скучно стало Сим-симу, так он решил опять притащить меня сюда? А то, что у меня жизнь только-только налаживаться начала, вам побоку?
– Тихо-тихо, успокойся, прошу тебя. – Джинн отодвинулся еще дальше.
– Да я же тебя голыми руками порву, сраный ты клочок тумана, по ветру развею, а твоими бесстыжими глазами в пинг-понг играть буду, пока они не полопаются! – продолжал наступать Максим. – А ну, чудо-юдо, отправляй меня обратно! Слышишь?
– Но я не могу! – печально повесил голову Каззан, и глаза его сменили цвет на бурый.
– Что ты сказал? – охнул Максим, покачнувшись от накатившей безысходности. – Как это: не можешь?
– А вот так: не могу! По крайней мере, не раньше, чем джинны станут свободны.
– Не понял, это ты чего сейчас сказал?
– Я сказал, что ты должен сделать джиннов свободными.
– Совсем крышу с петель сорвало, да?
– Прости, но разве у крыш есть петли? – Глаза Каззана увеличились в полтора раза и приобрели лазурный оттенок.
– Не придирайся к словам! – зло отмахнулся Максим. – Это из песни.
– Странные у вас песни, однако.
– Какие есть. И прекращай мне мозги пудрить.
– И в мыслях не было! Спой мне эту песню, а?
– Я те кто, странствующий бард по вызову?
– Ну, пожа-алуйста! – взялся канючить Каззан. – Тысячу лет не слышал песен, а уж таких странных – и подавно.
– Хорошо, только эту не буду.
– А какую?
– Вот, слушай: «Ты беременна, ты беременна, ты беременна на-на-на-на…»
– Постой, постой. Это точно песня?
– А что не так? «Но это временно, это временно, это временно на-на-на…»
– Она мне не нравится! Спой другую.
– Подумаешь, критик нашелся! – надул щеки Максим.
– Да в ней слов меньше, чем воды в пустыне. Да и смысла я, если честно, не уловил. Нет, спой другую! – требовательно повел рукой Каззан.
– Ладно. Чего бы тебе такого спеть?.. – Максим задумчиво побарабанил пальцами по коленке. – Ага, вот: «Их бин дер гамми бар, их бин дер гамми бар…»
– А это чего значит? – вытаращился на Максима джинн.
– Типа, я квадратный медвежонок.
– Жуть какая! – отшатнулся Каззан, заклубившись, и повел плечами. – А чего он квадратный?
– Ну откуда же я знаю. Может ягоды радиоактивные съел или в грибах холестерин.
– Не надо мне таких песен. И про крышу тоже не надо, – на всякий случай заранее предупредил Каззан. – А есть у тебя что-нибудь наше, родное? – спросил джинн, глядя на Максима глазами, полными надежды. Теперь они стали просяще-голубыми.
– Как не быть. Вот, например: «По-оле-е, арабское по-о-оле-е. Солнце в зени-ит, и мозги набекре-ень…» Или вот еще, – Максим начал отбивать ногой ритм, прищелкивая пальцами: «Уч Куду-ук – Три Колодца-а. Кто успел дополз-ти-и, тот напье-ется-а-а…» Эй, ты чего?
Джин всхлипнул, отвернулся и утер ладонью лицо.
– Прямо
