— Внизу есть бассейн, — поставив пакеты с покупками на огромный угловой диван, сообщил мне босс.
— Кто… все это создал? — ошеломленно осматривалась я. — Это же… не ваше. Вы не такой.
— Ты, Маша. Ты не такой.
Я покачала головой. Мне все еще не верилось, что мой босс — теперь не совсем босс, и с ним надо вести себя как с мужчиной.
— Ванная комната направо. Это если ты хочешь принять душ и переодеться. А я пока сделаю коктейли. Ты любишь коктейли? Я умею делать «Секс на пляже». Как раз подходит для бассейна.
— А можно, что-нибудь классическое? Бокал вина, например?
— Хорошо, если хочешь бокал вина, я открою для тебя вино. Какую музыку ты любишь?
— Приятную… Что-нибудь зарубежное.
Я подошла к дивану и перебрала пакеты. Пожалуй, Облонский прав. Мне не помешает освежиться и привести мысли в порядок.
— У нас же… свидание, да? — посмотрела ему в спину я.
Он уже успел сбросить пиджак, безжалостно смять и закатать рукава белоснежной рубашки, и ловко орудовал у бара с бутылкой французского вина.
— А как же иначе? — обернулся босс, и его губы дрогнули в хищной улыбке. — Полотенца в шкафчике, ты сразу на них наткнешься.
Я подхватила пакет с лиловым платьем макси, коробку с нежными розовыми туфлями и свою косметичку. Немного необычный формат — свидание дома у босса, и к нему надо как-то приспособиться. Хорошо, что у меня имеется привычка таскать с собой в сумочке походный набор косметики «на всякий случай».
После теплого душа распустила волосы, подкрасила губы прозрачным блеском и переоделась. Черный кружевной комплект белья сел идеально. Лиловое платье струилось вниз, вырисовывая мою стройную талию и небольшую упругую грудь, а длинные темные волосы рассыпались по плечам непослушными локонами. С волосами всегда так — стоит появиться небольшой влажности, — и конец выпрямлению с помощью утюжка.
Достала из сумочки духи с ароматом черной орхидеи, осторожно нанесла на запястья и шею, на миг прикрыла глаза и неуверенно шагнула прочь из ванной комнаты.
Из гостиной раздавались звуки какой-то песни, кажется, Крис де Бург пел вечное «Леди в красном». Я шагнула на пушистый ковер и замерла от восторга — яркий свет исчез, а вместо него разноцветный диско-шар в углу отсвечивал разноцветными огоньками. Огоньки медленно передвигались в такт песне по стенам, ковру, по дивану с яркими подушками, и от этого помещение наполнялось непередаваемой атмосферой.
Облонский сидел у барной стойки, видимо, ожидая меня. Он тоже успел принять душ и переодеться — черная рубашка и джинсы делали его совершенно не похожим на того босса, которого я привыкла видеть каждый день.
— Я знал, что ты красивая, но не думал, что настолько, — рассматривая меня в новом платье и с распущенными волосами, восхищенно произнес он. — Теперь я понимаю, отчего тебя постоянно хотят похитить.
Я улыбнулась и подошла к нему. Обвила руками его шею и почувствовала, как его руки мягко и приятно скользят по моей спине.
— Ну, же, давай, принцесса, скажи мне «ты», — усыпая поцелуями мою шею, прошептал Облонский.
Я обхватила колючие скулы ладонями и заглянула в его карие глаза.
— Скажу, если пообещаешь, что в твоей жизни буду только я одна.
— Обещаю…
Он обворожительно улыбнулся, взял мои ладони и поднес их к губам.
— Только ты, принцесса.
Притянул к себе ближе, и я оказалась у него на коленях.
— За тебя, — подал мне бокал сухого вина Облонский.
Я подарила ему горящий взгляд и взяла бокал.
— Пусть будет за меня… — улыбнувшись, пригубила вино.
Оно обжигало горло, расслабляло, а руки босса уверенно скользили по моей спине, освобождая плечи от лилового платья.
Он прожег взглядом мою нежную шею, черный кружевной бюстгальтер, сквозь манящую ткань которого просвечивали тугие горошины сосков, и его карие глаза потемнели от нахлынувшего желания.
Приспустив бретели лифчика, он обнажил мою округлую грудь. Руки гладили спину, а рот, жадно лаская и покусывая, терзал упругие соски.
Я обхватила его шею руками, запустила тонкие пальцы в короткие волосы, и желание, лишая способности мыслить, полыхнуло яркой искрой. Откинув голову назад, я со стоном подалась ему навстречу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Облонский торопливо расстегивал бюстгальтер. Отбросил его в сторону, как нечто совершенно необязательное, и снова приник губами к горящей от колючих поцелуев груди. Руки неистово гладили мою обнаженную спину, вызывая ворох волшебных мурашек на коже, а я послушно сдавалась его умелым и сильным рукам.
На миг осмелела — потянулась к пуговицам его черной рубашки. Торопилась. Дыхание сбивалось от нежных поглаживаний по спине. Пуговицы поддавались моим длинным ногтям, окрашенным в стиле «френч» неохотно, но желание прикоснуться к его обнаженному торсу было сильнее.
Облонский улыбнулся. Пронзил меня горящим взглядом, перехватил мою руку и принялся помогать.
Отбросил рубашку в сторону и тут же прижал меня к своей груди. Я оглаживала его крепкие плечи, спину, и дрожала от вожделения. Горящие желанием взгляды встречались, и от этого прикосновения ощущались ярче.
Его губы потянулись ко мне, обрушились чередой страстных поцелуев, от которых не хватало воздуха, а рука умело дернула платье вниз.
— Хватит меня дразнить, — хрипло выдохнул мне в шею босс, и резко встал. Подхватил меня на руки и уверенно понес по широкой лестнице на второй этаж.
Распахнул плечом дверь, и мы оказались в полумраке спальни. Уложил меня на прохладные простыни, и скоро нависал надо мной, оглаживая мое дрожащее от желания тело.
Он скользнул рукой по животу, отодвинул тонкую полоску кружевных трусиков и коснулся моей нежной плоти. Его пальцы смело ласкали меня внутри. Уверенно вторгались, скользили, массировали нежную горошинку клитора, а губы обжигали шею и грудь поцелуями.
Я плавилась. Выгибалась ему навстречу, терялась в его ласках, судорожно скользила ладонями по его широкой спине и бесстыдно стонала от наслаждения.
Он сорвал с меня трусики и припал губами к низу живота. Обжег колючим поцелуем губки, легко прикусил зубами чувствительную горошинку клитора и двинулся вверх, создавая дорожку из горячих поцелуев к дрожащей от возбуждения груди. По очереди втянул ртом заострившиеся соски, прикусил один из них, тут же лизнул его языком, снова втянул его в себя, и я, вскрикнув, дернулась ему навстречу.
Он оглаживал мои бедра внутри, властно сжимал нежную плоть и с наслаждением наблюдал за тем, как я металась по простыни. От его мерцающего взгляда я плавилась, кусала губы, стонала и хотела только одного — получить его в себя.
— Ну же… — задыхаясь от возбуждения, волнами поднимающегося от промежности и растекающегося горячим теплом по пояснице, умоляюще выдохнула я.
Он бесшумно расстегнул джинсы, и ненадолго оставил меня гореть на простынях в полумраке. Зашелестела обертка от презерватива, и я снова занялась совершенно несвойственным мне делом — потянулась к нему и принялась помогать.
Облонский толкнул меня обратно в подушки, обхватил руками мои обнаженные бедра и резко, рывками заполнил меня собой.
Я вскрикнула. Перед глазами поплыл полумрак спальни. Низ живота опалило жаром, и между ног все свело сладкой судорогой.
Он дразнил меня — то заполняя собой до отказа, то слегка вторгаясь в мое горящее лоно и заставляя выгибаться от нестерпимой жажды. Мы сливались в едином порыве, а потом он вбивался в меня резко и грубо, упиваясь моими криками. Мне казалось, я перестала существовать отдельно от него. Все тело горело, сходило с ума, полыхало нестерпимым жаром. Чем сильнее он вдалбливался в мое лоно, тем ярче я ощущала саднящую жажду. Не было больше никакой нежности — только грубые, рваные поцелуи и жесткие толчки внутри меня. Он насаживал меня на себя, а я всхлипывала, кричала и беспомощно впивалась ногтями в его плечи. Мое дыхание сбилось, кожа горела, а я хотела еще. Снова и снова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ощутила, как по его телу прошла сладкая судорога, и он, двинувшись во мне еще несколько раз, накрыл меня своим разгоряченным телом. По позвоночнику прокатилась ответная сладкая волна, и я взорвалась тысячей искр, после чего обмякла под тяжестью его тела, оставшись без сил.
