Что-то сжалось внутри. Вряд ли он меня оставит работать.
— Ладно, я… я поняла.
Отступила назад, к двери, намереваясь сбежать как можно скорее.
— Ничего ты не поняла, Маша, — покачал головой Облонский. Подметив намечающийся побег, резко схватил меня за запястье и привлек к себе.
Я распахнула глаза от страха.
— Почему ты меня отвергаешь? — касаясь ладонью моей щеки, хрипло поинтересовался он. — Там, на озере… ты ведь была совсем другой. Что случилось сейчас?
Я молчала. От его близости, от запаха его туалетной воды, кружилась голова. Ноги отчего-то стали ватными, и все тело пронзила странная дрожь.
— Ты испугалась, да? Чего, скажи на милость?
Он искал ответ в моих глазах. С нежностью касался подушечкой большого пальца моих губ, поглаживал плечи, спину, а я продолжала молчать. У меня не было ответа на его вопрос. Мысли мелькали — и тут же исчезали. Рядом с ним думать было невозможно. Все существо охватывала сладкая истома. И чем неистовее ласкали его руки, тем сильнее я тонула в горько-сладкой патоке.
— Я без тебя не могу… Совсем не могу, понимаешь? — обжигая губами мою шею, шептал Облонский.
А я… ощущала, как по коже летят восхитительные мурашки от его прикосновений, и тянулась ему навстречу. Обвивала руками его шею, искала его губы, а потом, найдя их, бессовестно наслаждалась его поцелуями. Я хотела только одного — чтобы эти поцелуи, страстные, горячие, обжигающие — никогда не заканчивались.
— Я тебя больше не отпущу, — обхватив ладонями мое лицо, уверенно проговорил Облонский. — Хватит с меня этого детского садика. Ты — только моя, ясно? Никаких больше поклонников.
— Если не отпустите, в вашей жизни тоже больше не будет других женщин, — смело заглянула в его карие глаза я. — Никаких! Особенно покупных!
Не знаю, откуда во мне взялась смелость, но он скользнул взглядом по моим губам, усмехнулся и прижал меня к столу.
— Конечно, не будет… Зачем мне другие, если есть ты?
Его язык дерзко скользил по губам и жадно врывался в мой рот. Руки неистово ласкали спину и плечи, забирались под блузку и обжигали нежную кожу прикосновениями.
Все тело пронизывала сладкая истома. Я обвивала его крепкую шею, запускала тонкие пальцы в его русые волосы, и таяла, окончательно потеряв способность мыслить. Хотелось только одного — вдыхать запах его кожи, прижиматься к его груди и чувствовать, как от его поцелуев и прикосновений по коже разлетаются волшебные мурашки.
Громкий стук в дверь в приемной заставил нас одновременно вернуться в реальность.
— Ох…
Я вздрогнула, оттолкнула Облонского от себя и быстро поправила блузку.
Он лукаво улыбнулся и коснулся пальцами моей щеки.
— Закончим наш разговор чуточку позже.
— Да, пожалуй…
Я смущенно кивнула и заспешила прочь из его кабинета.
— Владимир Николаевич у себя? — широко распахнув двери приемной, подозрительно взглянул на меня мужчина в строгом костюме. — У нас с ним встреча назначена на половину четвертого.
— Да, конечно, — стараясь выглядеть как можно собраннее, закивала я, но внутри все бушевало от смятения.
— Виктор! — распахнул дверь кабинета Облонский. — Заходи, я тебя уже заждался.
Мужчина просветлел. Протянул руку моему боссу, и скоро они скрылись за дверью кабинета.
Я выдохнула. Достала из сумочки зеркальце и принялась приводить в порядок свое лицо.
Как странно. Каких-то пятнадцать минут твоей жизни могут изменить все. Совсем недавно я была просто секретаршей Владимира Николаевича Облонского, а теперь лед тронулся, и я уже не представляю своей жизни без его объятий и поцелуев. Без его резкого голоса, без взгляда его карих глаз. Да кому я вру? Я ведь себя без него с той ночи на озере не представляю.
Облонский быстро отпустил своего посетителя. Проводил его до двери приемной и пожал руку на прощание.
Плотно прикрыл двери и развернулся ко мне.
— Собирайся, принцесса.
— Куда? — непонимающе посмотрела на него я.
На его губах заиграла обворожительная улыбка.
— Поехали, пообедаем где-нибудь для начала. А там придумаем что-нибудь. Сегодня снова короткий день, ты не забыла?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я взглянула на производственный календарь.
— И, правда, короткий.
Он подошел ко мне, склонился над столом и положил руку на мою. Сжал крепче мышку и выбрал в окне экрана опцию «Завершение работы».
От его близости в сердце что-то вспыхнуло, затем кольнуло — и я притихла. «Я ведь люблю его», — мелькнуло осознание. На миг стало страшно, а потом отпустило. Подняла глаза и не смогла сдержать улыбку — в карих глазах Облонского мерцало лукавство. Он обхватил мои плечи руками и с нежностью поцеловал в шею.
— Что вы задумали, Владимир Николаевич? — заулыбалась я.
— Хочу похитить свою секретаршу.
— О-о-о, это вряд ли получится. У нее очень строгий и ревнивый босс.
— Ничего, я с ним как-нибудь договорюсь.
Я проверила, все ли выключено, погасила везде свет и только после этого повернула ключ в замке дверей приемной.
— Закрыто до десятого мая, — торжественно объявил за моей спиной Облонский. — А тебя, принцесса, я забираю к себе.
— Как, к себе? — насторожилась я.
— Вот так, — крепко сжав мою руку, потянул меня к лифту мой босс. — Ты обещала быть настоящей, помнишь?
— Но вы же никого не приглашаете к себе домой!
— Во-первых, не приглашаешь. А во-вторых, я уже тебе говорил, что ты почему-то ворвалась в мою жизнь, не спрашивая разрешения, да еще и наобещала с три короба, — пропуская меня в лифт, улыбнулся Облонский. — Пришло время выполнять обещание.
— Вы бы хоть предупредили заранее, что собираетесь меня на выходные похитить. Я бы красивое белье надела, платье. А так, что это такое? Офисный стиль — совсем не то, что нужно для такого случая.
— Меня все устраивает, — лукаво усмехнулся босс. — Но если тебе хочется красивое белье и платье, мы их добудем. И, да, кстати, запомни: больше никаких цветов от поклонников. Цветы тебе буду дарить только я.
— Тогда если их принесут от кого-то другого, будете разбираться с поставщиками лично.
— Даже не сомневайся, — зловеще ухмыльнулся Облонский.
Глава 40. Маша
— Так, что нам нужно? — сворачивая к торговому центру, испытующе взглянул на меня Облонский. — Платье? Красивое белье?
Я непонимающе захлопала ресницами.
— Я думала, вы меня в ресторан отвезете.
— Отвезу, конечно. И в ресторан, и к себе в гости. Но сначала купим тебе то, что ты заказывала.
— Я ничего не заказывала. Можно просто отпустить меня домой, и я переоденусь.
— Поездки домой закончатся тем, что ты снова куда-нибудь сбежишь. Так что, будет лучше, если мы все купим.
— Вы что, собираетесь таскаться со мной по магазинам?
— А тебя разве можно одну оставить? Зазеваешься, и все. Ищи тебя потом по подвалам…
— По казино, — поправила его я.
— Да, точно.
Облонский припарковался у входа в торговый центр и выпустил меня из машины.
— Владимир Николаевич, а вы уверены, что хотите меня к себе домой приглашать? — нерешительно остановилась у стеклянной автоматической двери я.
— Конечно, уверен. И перестань, ради Бога, разговаривать со мной на «вы», — он взял меня за руку, крепко сжал и повел за собой к эскалатору.
— Я не могу! Вы мой начальник!
— Уже нет.
— Как, нет? Меня, что, уволили?
— Нет, не уволили. Но, милая моя, мы не в офисе. К тому же, начались выходные. Будь хорошей девочкой, прекрати называть меня по имени отчеству. А то я чувствую себя великовозрастным болваном.
Облонский уверенно вел меня за собой. Видимо, он знал, куда надо идти. Магазин красивого белья «Нинель», проходя мимо которого, обычно я лишь украдкой любовалась надетыми на манекены комплектами и округляла глаза при взгляде на ценник, приветливо распахнул перед нами двери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А дальше… дальше мой босс не дал мне раскрыть рта. Он уверенно подозвал девочку-ассистента, перебрал все имеющиеся в наличии комплекты, и обернулся ко мне лишь раз — спросить размер.
