И сразу же в дверях появился гвардии ефрейтор Бутусов. Это он, услышав выстрелы, поспешил к нам на помощь.
- Откуда взялся этот гад? - спросил я его.
Бутусов пожал плечами, потом вдруг спохватился и со словами: "Наверное, с чердака", - вновь исчез из проема. Через мгновение раздался взрыв гранаты, короткая очередь. А еще через минуту по лестнице дробно застучали сапоги, и в комнату вбежали старший сержант Бижуманов и еще несколько автоматчиков.
Просчет с чердаком дорого нам обошелся. Был убит Ковалевский и ранен Бутусов. Он, правда, не пошел в медсанбат, как, впрочем, и Алешин, но случай этот после боя мы тщательно разбирали. А тогда рота не стала задерживаться у этого злополучного дома, пошла вперед, к реке и железнодорожному мосту. Вскоре удалось овладеть последними строениями, отделявшими нас от Буга. Мост был цел и невредим. Но настораживало другое обстоятельство: на мосту стояло два эшелона. Зачем? Не успели заминировать и таким способом перекрыли путь танкам и технике? А может быть, и заминировать успели? В одном из эшелонов находился, видимо, крупный рогатый скот. Перекрывая звуки боя, до нас доносилось жалобное, густое мычание быков и коров.
Отделение наших автоматчиков попыталось с ходу ворваться на мост, но откатилось, встретив плотный пулеметный огонь с противоположного берега. Посоветовавшись с гвардии лейтенантом Румянцевым и гвардии младшим лейтенантом Яцурой, я решил посадить на чердаки домов и на деревья снайперов и снять вражеских пулеметчиков. А чтобы отвлечь на себя внимание немцев, приказал всем окапываться. Рассуждали так: если пулеметчиков уничтожат, то можно сразу попытаться под прикрытием огня снайперов захватить мост и переправиться на другой берег Буга.
Первые же выстрелы снайперов, которыми командовал Герой Советского Союза гвардии старший сержант Иосиф Павленко, внесли панику в ряды фашистов. Пулеметчики, засевшие в прибрежных кустах, бросились наутек. Сделав по последнему выстрелу, поспешно ретировалась прислуга двух пушек, которые стояли на прямой наводке у железнодорожного полотна.
- Ай да молодцы, ребята! - не выдержал, хлопнул себя по колену гвардии старший сержант Бижуманов. - Теперь самый раз атаковать, Михаил Федорович. Рискнем?
Риск, конечно, благородное дело. Во время войны мне не раз приходилось принимать рискованные решения. Но всякий риск должен быть оправдан. А мне казались все более подозрительными действия противника. И пушки, и пулеметы вроде бы говорили о том, что немцы намерены удерживать мост. А с другой стороны, зачем его удерживать, если они уже на том берегу? А почему они так быстро бросили пушки, пулеметы и разбежались? Заманивают, хитрят? Ведь не случайно и забили мост эшелонами. Да еще со скотом. Может быть, они только и ждут того, чтобы мы полезли? А потом крутанут машинку, и полетим мы вместе с мостом в воду.
- Решайся, командир, другого такого случая не будет, - вмешался в разговор гвардии лейтенант Румянцев. - Или грудь в крестах, или голова в кустах.
- И крестов мне не надо, и голову еще приберегу, - не стерпел я. - А людей не жалко? Чувствую, что мост заминирован.
- Да-а... - почесал затылок парторг роты. - Мудруют они, видимо... А давайте и мы перехитрим немцев! Есть у меня одна мысль.
Бижуманов предложил всей роте с криком "ура!" подняться будто для атаки, а затем вновь спрятаться за бруствер траншеи.
- Здорово! - поддержал Румянцев.
- Не очень, - усомнился я, хотя хорошо понимал, что рациональное зерно в этом предложении есть. - Не такие они наивные. А что, если нам и вправду пойти в атаку, но только до прибрежных кустов. Там залечь и переждать немного. Если будет все спокойно, ты, Румянцев, поведешь свой взвод первым. Ясно?
Все согласились. После уточнения некоторых деталей разошлись по взводам.
Через несколько минут в голубое небо взвилась ракета. Воины роты дружно поднялись и с криком "ура!" побежали к железнодорожному мосту. Вот он все ближе, ближе, а фашисты молчат. С их берега не раздается ни одного выстрела.
А вот и прибрежные кусты. Мне хорошо видно, как наши солдаты ложатся перед ними на землю и замирают. Но фашистам этого не видно. Наблюдать им мешают эшелоны...
Проходит пять, десять секунд... Молчание. Вижу, гвардии лейтенант Румянцев приподнялся из-за куста, вверх потянулась его рука с ракетницей.
И в этот миг раздался мощный взрыв. Мост вздрогнул, на какой-то миг, показалось, приподнялся вверх, а затем вместе с вагонами обрушился в воду. Он словно провалился в центре. И туда, подталкивая друг друга, переворачиваясь, устремились вагоны.
Железнодорожный мост нам захватить не удалось, но наша штурмовая группа и весь полк приказ выполнили. Город Брест советскими войсками был освобожден к исходу дня. За этот боевой подвиг полку было присвоено почетное наименование "Брестский".
На новое направление
В Бресте наш полк простоял три дня. Бойцы и командиры приводили себя в порядок после длительных боев. Прибывало пополнение. Многие из пришедших в роту были солдатами обстрелянными. Это радовало и вселяло надежду, что с такими гвардейцами не дрогнем в предстоящих боях. А дела нам предстояли серьезные. Если верить "солдатскому радио", то нашу 12-ю гвардейскую дивизию перебросят в Прибалтику, где сразу же придется наступать на Ригу. Можно было, как потом оказалось, только удивляться точности этих сведений. Мы, офицеры, толком ничего не знали, а солдатская молва уже передавалась из уст в уста.
Короткая передышка позволила нам приступить к обучению людей. Гвардии лейтенанту Румянцеву я поручил проводить занятия с вновь прибывшими автоматчиками. Гвардии младшему лейтенанту Яцуре приказал проверить оружие и боеприпасы, собрать у бойцов трофейные пистолеты и ножи. Кстати, их оказалось более ста единиц. Для роты автоматчиков это явление было обычным. Добытое в бою оружие врага было ценным трофеем, но его положено сдавать.
В этот период особо активно велась и партийно-политическая работа. И, надо сказать, формы ее были самые разнообразные, причем центр воспитательных усилий умело концентрировался в ротном звене. И это было правильно. Я бы сказал так: воспитатели шли к людям, а не людей, как сейчас иногда бывает, вели на воспитательные мероприятия. Это был непосредственный контакт старших товарищей - командиров, политработников - с бойцами на месте, что имело большое значение. Я не имею в виду, конечно, только беседы в узком кругу. Нет. Политические мероприятия проводились самые разнообразные, но еще раз хочу подчеркнуть: важен принцип, тенденция. А они были таковы, что дивизионное, полковое звено воспитателей, если можно так сказать, стремилось сверху вниз, в подразделения, туда, где закладывались основы успешных действий личного состава в бою. Одним словом, ближе к человеку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
