И Наоми — в прошлом монахиня, верующая, добросердечный посол благой вести от религиозного издательства — оказалась всего лишь непрочным, смертным, человеческим, в конце концов, существом, которому свойственны все плотские пороки и недостатки.
Урок был выучен и проработан еще раз. И он не должен забыть его. «Воскрешение Два» не может быть населено божествами и их ангелами, их там не более, чем Иисуса-Сына Человеческого скрыто в Международном Новом Завете. Внутри этих святых снаружи типов, внутри каждого из них существовало человекообразное животное, которое пытается удержаться от падения.
Только после этих размышлений Ренделл почувствовал себя чуточку получше.
Завтра и послезавтра ему еще не нужно будет готовиться к тому, чтобы очистить себя, раз остальные уже находятся на небесах. Если правда выйдет наружу, он, попросту, станет одним из них, и все вместе они провалятся в преисподнюю.
* * *
ИХ ПОСЛЕДНИЙ УЖИН на борту лайнера «Франс» подходил к концу.
Все заказанные Уилером блюда, от икры до «крепе Сюзетт» — запеченных блинчиков с начинкой из апельсиновой кожуры — были довольно тяжелыми для желудка, так что Ренделл ел понемногу, чувствуя, что лучше будет не излишествовать.
Сзади себя Ренделл чувствовал тепло, исходящее от приготовленных к подаче блинчиков, но, пусть Дарлена и была восхищена столь изысканным десертом, есть ему уже не хотелось. Перед ужином он даже прилег у себя в каюте, несмотря на урчание невыключающегося телевизора, и принял душ, после чего похмелье несколько отпустило. Но вот аппетита не было.
Он осмотрел их небольшой стол, разместившийся в задней части блиставшего огнями ресторана «Шамбор» с его покрытым звездами потолком. Слева от него Дарлена испытывала терпение юного стюарда, обращаясь к нему на своем ужасном французском, который преподают в колледжах. Справа, со скрещенными на коленях руками сидела Наоми Данн — холодная, надменная, отзывающаяся лишь тогда, когда к ней обращались. Ренделл попытался вспомнить ее обнаженной, все ее женские прелести, ее пароксизмы во время оргазма. Но только это ему никак не удавалось. Почему-то это было невозможно представить, как, скажем, изнасилование девственницы-весталки. Стул напротив его собственного места пустовал.
Минут пятнадцать назад Уилера вызвали по системе внутренней связи. Ему звонили из Лондона.
Отодвинув стул и проглотив последний кусок говядины «а-ля Шатобриан», Уилер прорычал:
— Черт подери, кому это понадобилось звонить в такое время?
Он ушел, лавируя между столиками, раздавая улыбки налево и направо, приветствуя знакомых пассажиров, затем поднялся на два пролета покрытой ковром лестницы в Центр связи.
Лениво следя за тем, как стюард накладывает Дарлене порцию «крепе Сюзетт», Ренделл неожиданно услышал голос Наоми Данн, обращавшейся к официанту:
— Мистер Уилер возвращается. Можете подавать десерт и ему.
И действительно, издатель уже спустился по ступеням и быстро прокладывал себе путь между столиками, даже не оглядываясь по сторонам. Когда он подошел поближе, Ренделл отметил, что Уилера что-то беспокоит.
Тот плюхнулся на свое место и засопел от досады.
— Вот же, черт побери, неудача, — пробормотал он, беря салфетку, затем нахмурился.
— Что случилось, мистер Уилер? — решилась спросить Наоми.
Тот вскинул голову, как будто впервые увидал своих соседей по столу.
— Звонил доктор Джеффрис из Лондона. Возможно, что у нас появятся проблемы.
Подошел официант, чтобы лично наложить Уилеру полагающуюся порцию блинчиков, но тот, брюзжащим голосом отослал его:
— У меня нет настроения на это. Лучше налейте-ка мне свеженького кофе по-американски.
— Какого рода проблемы? — допытывалась Наоми.
Уилер даже не обратил на нее внимания. Теперь он говорил только лишь с Ренделлом:
— Должен сообщить, что доктор Джеффрис очень взволнован. Он прекрасно понимает, как мало у нас времени на подготовку рекламной кампании, и знает, что у нас нет никакого запаса для всяческих отсрочек или переделок чего-либо. Но раз Флориан Найт недоступен для нас именно тогда, когда он нам более всего нужен, то у нас преполагаются неприятности.
Это было так непохоже на Уилера — говорить обиняками. Ренделл был заинтригован.
— Но почему же это доктор Найт для нас недоступен?
— Извини, Стив. Мне нужно было все объяснить. Доктор Джеффрис прибыл сегодня в Лондон из Оксфорда, чтобы встретиться с Флорианом Найтом в Британском Музее. Цель приезда доктора Джеффриса состояла в том, чтобы сообщить доктору Найту о необходимости поездки того в Амстердам в качестве твоего личного консультанта в «Воскрешении Два». Среди множества всех остальных твоих консультантов он самый ценный. Знания доктора Найта по всем аспектам Нового Завета — не только филологическим, но и, скажем, бытовым условиям в Палестине первого века нашей эры — весьма широкомасштабны и глубоки. Так вот, они обсудили новое назначение Найта и договорились встретиться еще и вечером, чтобы поужинать и продолжить беседу. Несколько часов назад, когда доктор Джеффрис уже выезжал из своего клуба, ему позвонила одна девушка, невеста доктора Найта. Как-то я с ней уже встречался. Весьма разумная молодая особа. Мисс Валери Хьюгз. Так вот, по телефону от имени Найта она сообщила Джеффрису, что ужин следует отменить. Доктор Найт неожиданно заболел, причем, заболел очень сильно — Джеффрис это тоже выяснил — так что он будет отсутствовать не только вечером, но даже не сможет встретиться с нами и со своим наставником и завтра.
— Так ничего страшного, — пожал плечами Ренделл. — Даже если я завтра не встречусь с Найтом, рано или поздно…
— Тут суть не в завтрашнем дне, — перебил его Уилер. Вся штука в том, что мисс Хьюгз сообщила доктору Джеффрису еще и о том, что он — ясное дело, Найт — в обозримом будущем не сможет прибыть в Амстердам для работы над проектом! Только это, и ничего более! Ну ладно, у доктора Джеффриса и так голова кругом пошла, чтобы прояснять вопрос дальше. Он только спросил, когда можно будет позвонить, чтобы поинтересоваться состоянием здоровья своего протеже, на что мисс Хьюгз замялась и промямлила нечто, вроде того, что сначала ей надо будет проконсультироваться с врачом Найта. После чего она повесила трубку. Очень, очень странно. Для нас это одно расстройство. Если доктор Найт не будет задействован в проекте, нас ждет серьезный удар.
— Да, — согласился с ним Ренделл. — И вправду, все звучит очень странно.
Дарлена, которая прислушивалась к их разговору, направила вилку с куском блинчика в сторону издателя:
— Хей, раз нам не с кем встречаться в Лондоне, так, может, поплывем на корабле прямо до Гавра?
Уилер неодобрительно зыркнул на нее.
— Нам есть с кем встретиться в Лондоне, и мы, мисс Николсон, не собираемся в Гавр. — После чего вновь обратился к Ренделлу:
— Я договорился с доктором Джеффрисом, что завтра мы встречаемся с ним в Британском Музее, в два часа дня. Я хочу уговорить доктора Джеффриса, чтобы тот воспользовался всем своим авторитетом и уговорил Найта присоединиться к работе над проектом сразу же после выздоровления. Это вопрос жизненной важности для нашего ближайшего будущего.
Ренделл задумался, а потом, совершенно непредумышленно, высказал то, что было у него на уме:
— Джордж, но вы так и не сказали, что же случилось с доктором Найтом. Чем он заболел?
Уилер и сам был обескуражен.
— А бог его знает… Доктор Джеффрис и сам не сказал мне, что же с Найтом стряслось. Ничего, будет причина спросить у него завтра.
* * *
ЛОНДОН ВСТРЕТИЛ ИХ ХМУРО, повсюду толпились люди, но это не изменило намерений Уилера, и после посещения гостиницы «Дорчестер» на Парк Лейн, шофер на «Бентли S-3» отвез всех к величественному зданию Британского Музея в Блумсбери. В машине их было трое. Дарлена оправилась в экскурсию по городу: Вестминстерское Аббатство, Пикадилли, Тауэр, Букингемский дворец.
Когда они вышли к колоннаде у главного входа в Музей на Грейт Рассел Стрит, Ренделлу неожиданно вспомнилось единственное предыдущее посещение — он был тут с Барбарой и Джуди, тогда еще совсем маленькой.
Ему вспомнилась громадная сфера читального зала с концентрическими кругами книжных шкафов и пультом библиотекаря посредине. Он вспомнил и собственное восхищение тогдашними экспозициями: гравированные в 1590 году карты кругосветной экспедиции сэра Френсиса Дрейка, первое фолио шекспировских пьес, ранние рукописные копии «Беовульфа», судовые журналы лорда Горацио Нельсона, антарктические дневники капитана Скотта, голубого цвета лошадка времен династии Тан, Розеттский Камень с его иероглифами, выбитыми в 196 году до нашей эры.
После того, как доктор Джеффрис встретил всех в главном фойе, он же повел их по выложенному мрамором коридору наверх, в помещения помощников Главного хранителя музея, где сейчас было рабочее место доктора Найта. Наоми описала доктора Джеффриса довольно-таки верно. Ростом он был чуть ниже шести футов, с широкой грудной клеткой, всклокоченными седыми волосами; у него была небольшая голова, глаза с красными ревматическими прожилками, розового цвета нос с крупными порами на коже, висячие усы, морщинистое лицо, полосатый галстук-бабочка, пенсне на цепочке. Одет он был в синего цвета костюм, который не мешало бы погладить.
