— Ну что, — подвел итог Димка. — Давайте спать, что ли. Гасите фонарь.
Фил согласно кивнул и потянулся к фонарику, как вдруг Серега поднял руку.
— Погоди. Кто это там? Все встрепенулись: «Где?»
— Вон там. — Серега разогнал рукой табачный дым и указал в глубину галереи. Все вытянули шеи, всматриваясь в темноту. Однако сколько я ни таращил глаза, ничего не увидел. Лучи фонариков бестолково плясали по серому камню. Стена как стена.
— Никого там кет, — выдохнул я. Все задвигались.
— Но я видел… двое или трое…
— Показалось.
— Эй! Кто там? — крикнул на всякий случай Фил. Эхо заметалось под сводами пещеры. — Вылезай, мы тебя видели!
Все захихикали. Никто, однако, не откликнулся.
— Да нет там никого.
— Пойду проверю. — Серега с сомнением покачал головой, подобрал фонарик, встал и направился в темноту. Димка вскочил:
— Я с тобой!
В этот момент я и почувствовал неладное. Что-то такое пробежало по спине, в лицо как будто дохнуло холодом, волосы шевельнулись на затылке. Я раскрыл рот, чтоб крикнуть, но не успел: фонарик в руке Кабанчика вдруг дрогнул и упал, вокруг идущих заметались тени, и в узком пространстве каменного коридора вспыхнула потасовка. Фил бросился на помощь, я — за ним. Кабанчик уже лежал, Димыч молча отбивался, нанося удары в темноте. Не было слышно иных звуков, кроме ругани и пыхтения дерущихся. Какая-то темная фигура гибко метнулась ко мне, мелькнула в световом круге — я только и успел, что облапить бегущего, — и мы повалились на камни. Некоторое время мы боролись на полу, потом я получил удар в живот, от которого у меня перехватило дыхание, мой противник вырвался и исчез в темноте. Кто-то промчался вслед за ним — я едва успел прикрыть голову руками, чтобы на нее, не дай бог, не наступили, и наступила тишина.
— Что это было?
Голос принадлежал Кабанчику. Никто ему не ответил. Все поднимались, с кряхтеньем потирая бока. На ногах остался один лишь Димка.
— Рюкзаки на месте?
Рюкзаки оказались на месте. Кто-то подобрал фонарик. Кабанчик суетливо зажигал спичку за спичкой и что-то искал на полу. Вдруг он сдавленно охнул и замахал рукой.
— Эй, идите сюда!
Все кинулись к нему и потрясенно сгрудились в молчании за его спиной.
— Глядите — Ленка!
На полу в коридоре и в самом деле сидела Ленка, живая и на вид вполне невредимая, только перемазанная с головы до ног кунгурской рыжей глиной. Фонарики светили ей в лицо и отражались в стеклышках очков; Ленка щурилась и мигала как сова. Сейчас, когда сидела, она казалась девушкой-подростком, худой и голенастой. Мы все опешили, только позади ползал на коленках Фил и тихо чертыхался: он потерял зажигалку.
— Ты чего в очках? — нелепо спросил я, нарушая молчание. — Линзы потерялись?
Ленка помотала головой.
— Грязно здесь, а воды нет, — сказала она. — Я подумала, что так будет лучше.
— У тебя все нормально? — деловито спросил Кабанчик, опустился на четвереньки и заглянул ей в глаза. — Эти паршивцы тебя… з-э-э… ничего плохого не сделали?
— Кто они вообще такие? — Фил наконец отыскал зажигалку и присоединился к нам. — Откуда взялись? Ты их знаешь?
Ленка, чуть помедлив, помотала головой, очевидно, сразу отвечая на все три вопроса.
— Скорей всего — спелеки-любители, — ответил за нее Димыч. Его все еще слегка трясло от перевозбуждения, он тоже был весь в грязи, очки сбились набок, глаза сверкали, борода взъерошилась и торчала во все стороны. — Им тут запрещается лазать официально, так они, гады, в боковые выходы наладились…
— Для любителей они чересчур хорошо дрались, — мрачно сказал Фил.
Я мысленно крякнул — я-то думал, мне просто показалось. Но у Фила разряд плюс школа фехтования на саблях, а у меня только три полузабытых университетских года самбо. Что меня одолели, это и понятно, и естественно, но что Денисыча, это — да, это показатель.
Димка поправил очки.
— Ну, может, в карате они профессионалы, а в спелеологии — точно любители.
— С чего ты взял? — ядовито поинтересовался Фил.
— А где снаряжение?
— У нас, между прочим, тоже нет снаряжения. А ты, между прочим, как бы профессионал. Экскурсовод несчастный!
Они уже почти кричали. В густом, одновременно холодном и влажном воздухе пещеры эхо гулко прыгало от стены к стене, казалось, голоса бьются где-то в черепе. Я поморщился.
— Да тише вы, дайте Ленке сказать.
Наступила тишина. Ленка хлюпнула носом. Подняла на нас большие, увеличенные стеклами глаза.
— Мальчики, — тихо сказала она, — это я во всем виновата. Я вам не сказала… не хотела…
— Ты лучше молчи пока, приходи в себя, — попытался успокоить ее Кабанчик. Рука его полезла к Ленкиной коленке. — Пить хочешь? — Он засуетился и стал распаковывать мешок. — Сейчас… сейчас… черт, где туту меня… Пацаны, достаньте водки!
— Ты погоди, пусть она сперва расскажет, что было. А то эти люди…
— Это не люди, — тихо сказала Ленка и умолкла. И все умолкли.
— А кто? — спросил Димка.
— Пришельцы.
Димка хмыкнул, хохотнул и обернулся к нам, ища поддержки, не нашел ее и осекся: все трое были убийственно серьезны. Фил медленно закручивал обратно распечатанную бутылку.
— Та-ак, — медленно сказал он. — Скалли больше не наливаем… Вы, трое! Держите оба коридора. Чтоб ни одна мышь не проползла! Возьмите там в сумке у меня ножи десантные. А ты, — он снова обернулся к Лене, — давай рассказывай. И ничего не пропускай.
Рассказ ее не занял много времени. Даже если Ленка что-то и пропустила, картина вырисовывалась вполне понятная. Если вкратце: в какой-то мере Ленка работала на этих типов. Ее просто попросили к нам приехать, вытащить куда-нибудь из города поближе к Кунгурской пещере, а остальное от нее уже не зависело. Обещали, что все будет хорошо и нас не тронут, только на недельку изолируют от общества, Когда мы сами заикнулись про Кунгур, Ленка не поверила своим ушам — такой удачи она не ожидала.
— Мы на раскопках были, мезолит копали, — говорила она. — Ну и наткнулись на какие-то странные следы. Культура вроде бы чукотская — стоянки, все такое прочее, круги от яранг: там со времен палеолита мало что изменилось. Но что-то было не то. Стали мы к сопкам подбираться и наткнулись… Ну, в общем, мы сперва подумали, что это старый ледник, потом — что это что-то вроде кургана, только во льду, а потом поняли: нет. Там… Понимаете, там звери.
— Звери? — встрепенулся я. — Какие звери?
— Замороженные. Мамонты, носороги какие-то, быки, мастодонты… Я в этом плохо разбираюсь. Мы там чуть с ума все не сошли, забегали, кто-то даже телеграмму в Академию наук успел отбить. Они, правда, сейчас почти без финансирования, но обещали прислать человека. А потом… Потом они пришли. Мы сперва решили, что это и есть академики — они ночью приехали, на вездеходе. Посидели с нами, поговорили, а одна девушка (а с ними девушка была) отвела меня этак в сторонку за рукав и разъяснила… что к чему.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
